Конан и принц Зингары - Атли Гуннарссон

— Хватит! — я довольно бесцеремонно подтолкнул Фрога в спину, направляя к подъемнику. — Потом будешь восторгаться. Когда вылезем из этих крысиных нор.

— Тупоумный неуч именует великое творение предков «крысиными норами»! — возмущенно запищал Фрог. — Твой многоученый батюшка отдал бы тебя на растерзание гиенам за такие слова! Между прочим, барон Хальк Юсдаль всегда был охоч до тайн и чудесных приключений — вспомним любое его путешествие!

Сопровождаемый шутливо—серьезными воплями Фрога, я загнал всю компанию в бронзовую комнату и вопросительно взглянул на шута. Фрог вздохнул, но полез в коробку за ключами от механизма.

— Рассудим логически, — начал зудеть он, подбирая нужные стержни. — Каждый ярус обладает своим божественным покровителем, который в свою очередь имеет свое обозначение в цвете. Митра — золото. Иштар — сапфировая лазурь. Посмотрим… Эрлик наверняка обозначен красным. Зеленый цвет всегда принадлежал Дэркето. Бел — вор и обманщик — владеет серым цветом… Видите, полупрозрачный кристалл хрусталя на ключе? Черный, символ Тьмы — Сет Змееликий, повелитель злобных теней. Белый камень может символизировать и Митру, но мы выяснили, что Солнцезарный владеет золотым залом… Кто же остальные? Нергал, Керуннос, Ариман? Невозможно! Выберем метод проб и ошибок: чтобы попасть наверх следует подобрать ключ к крайней справа скважине.

Первый же ключ подошел — Фрог, направляемый неведомым предчувствием, отправил в скважину стержень, на котором сиял алмаз чистейшей воды — прозрачный, незамутненный, подобный упавшей звезде.

Может быть, он символизировал незнакомого людям Творца Всех Богов, о котором порой говорили смутные легенды, далеко не всегда поощрявшиеся ярыми последователями привычных нам культов?

Хлюпнула толстая гранитная дверь, закрывая проход. Ключ повернут. Осталось подождать совсем недолго — хитрая механика должна заработать.

Прекрасно! Бронзовый куб, внутри которого мы находились, вздрогнул и лениво пополз наверх. На самом излете восприятия слышался рев водяного потока…

— Момент! — Фрог внезапно насторожился. — Я ошибаюсь или наверху потрескивает?

Карлик не ошибался. Подъемник начал замедлять ход, а над нашими головами отчетливо раздавались непонятные щелчки. Будто… Будто рвались веревки!

— Падайте! На пол! — истошно заорал шут и подал пример: рухнул на толстую бронзу пола движущейся комнаты.

Я сбил с ног Селадаса и притянул к себе. Гай промедлил, не понимая, что происходит. И тотчас воспарил к потолку, словно птица! Да и я почувствовал, как отрываюсь от твердого и надежного металла. Последовало краткое, но исключительно неприятное мгновение свободного падения.

В детстве мы прыгали с третьего этажа замка в огромные стога сена, возвышавшиеся на хозяйственном дворе. Мне сразу вспомнилось это ощущение — будто желудок отделился от туловища и летит вслед за тобой в десятке локтей позади.

Удар был страшен. Грохот, скрежет ломающейся бронзы, Гай рухнул сверху на меня и Селадаса, Фрог тонко пищал, словно попавший в ловушку мышонок. Катастрофа продолжалась всего один миг, однако мне почудилось, будто мы падали целую вечность. На этот раз я оказался единственным, кто не потерял сознания. Почему — не знаю. Наверное, просто повезло.

Две лампы не погасли. Когда осела пыль, я сумел поднять голову, протереть запорошенные глаза. Движения давались с трудом. Бронзовый куб подъемника искорежен. Прогнулся потолок, стены пробиты острыми камнями, показывающими зазубренные лезвия из рваных прорех. Пол невероятно выгнут и тоже разорван. Но с той стороны, где должен быть проход в галерею ясно виден прямоугольник черноты. И оттуда идет поток воздуха! Затхлого, подземного, но все-таки воздуха! Я схватил лампу, прополз наружу, немного полежал, приходя в себя…

С трудом заставил себя подняться на ноги и вытащить остальных. С Фрогом и Селадасом трудностей не возникло — они маленькие, легкие, а я отнюдь не являюсь слабосильным недомерком.

Гай, однако, крупнее и тяжелее меня. Ничего, справлюсь. Подхватил его правой рукой за плечо, левой — за ворот. Поволок.

Разложил всех троих рядочком. У Гая явно сломана рука ниже локтя. Фрог вроде бы цел и невредим, но продолжает пребывать в обмороке.

На лице короля Зингары кровавый потек, рядом с правым виском. Ударился о камень, прорезавший наш подъемник? Наверное… Так или иначе, помочь им я ничем не могу. Сами придут в себя.

Я нашел единственный мешок, наполненный взятой в замке небогатой поклажей, вынул деревянную баклагу с красным сладким вином и опустошил почти на треть. Очень хотелось осушить ее до дна, но советь не позволила — остальным тоже пригодится. Вино подействовало сразу, придав сил и решительности. Еще бы — не ел целых восемь колоколов. Наверху, наверное, бьют полночь…

— Ротан… Эй, проклятый мальчишка… Слышишь меня?

Отлично! Фрог очнулся! Будет на ком сорвать злость. Но злости почему-то не было. Расхотелось кричать и обвинять в наших бедствиях другого человека. Фрог не виноват. Да никто не виноват, кроме невнимательного камердинера, приставленного к любопытному маленькому зингарцу.

— Мы упали? Сорвались с канатов? — шут, кряхтя сел, и потер ушибленную грудь. — Боги, как мерзко… Тошнит. Я должен был предполагать, что механизм подъемника за столько лет придет в негодность, что он ненадежен!

— Оставь, — сплюнул я. — Это был единственный выход наверх. И мы попытались. Теперь надо выяснить, куда нас занесло.

— А чего тут выяснять? — Фрог нескладно и смешно, как получается только у карликов—уродцев, встал и принялся отряхиваться. — Ниже пола не упадешь. Девятый ярус. Мы рядом со склепами Погребенных. Да—да, тех самых Пламенных Плетей. Именно тут, если верить найденной карте, заканчивается подземная крепость. Первый рубеж обороны. Что с остальными?

— В обмороке, — отозвался я. Все тело болело жутко, словно между жерновами побывал.

— Пускай отлеживаются, — сказал Фрог. — Ротан, ты в состоянии прогуляться со мной? Я обязательно должен посмотреть, какому богу посвящено святилище этого яруса! Это действительно важно!

— Пойдем, если важно…

Нижний уровень крепости ничуть не походил на два предыдущих, виденных нами. Настоящие пещеры. Пробитые в скале низкие ходы, только промежуточные арки грубо выложены отесанными камнями. Ползают огромные, с ладонь, светящиеся слизни — они дают постоянный призрачный свет, да такой яркий, что дорогу можно разобрать без фонарика или факела.

Под ногами шмыгают неприятного вида насекомые, похожие на помесь пауков и сороконожек. Наверху ничего подобного я никогда не видел. В глубинах катакомб слышатся шорохи и стрекот — будто неподалеку обосновалась целая стая гигантских сверчков. По бугристым стенам медленно течет белесая слизь. Странная плесень — раскидистая, будто мох, и одновременно шевелящаяся. Между непрестанно изгибающихся кустиков проползают невиданные прозрачные твари, величиной с мышку — скользкие, похожие на пиявок, внезапно отрастивших тонкие щупальца и членистые ножки. Они отдаленно напомнили мне чудище, обитавшее в канале третьего яруса.