Семейные секреты, которые мешают жить - Дэйв Кардер

Религиозный стыд и подлинное чувство вины — явления прямо противоположные

Подлинное чувство вины — это внутренний голос, который говорит человеку, что он сделал что–то не так. Может быть, это голос Духа Святого, обращающегося к нему, или голос совести. И тогда человек должен предпринять определенные шаги, чтобы исправить положение дел. Какие это шаги, ясно написано в Библии: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин 1:9). Мы должны признать и исповедовать свой грех перед Богом. Подлинное покаяние требует также возместить причиненный ущерб — например, загладить обиду, вольно или невольно нанесенную нами ближнему. И тогда, благодаря крестному подвигу Спасителя, душа наша очистится от совершенного греха, и мы будем прощены.

Тем не менее, многие люди, даже после того как исповедовали свой грех перед Господом, не чувствуют, что они прощены. Причина, как правило, заключается в стыде или ложном чувстве вины. Стыд — явление сложное, выражающее состояние человека, которое можно сформулировать примерно так: «Я не такой, каким должен быть; я не оправдал ожиданий значимых для меня личностей». В рамках этой книги мы не имеем возможности анализировать все аспекты стыда. Для наших целей достаточно сказать, что стыд бывает вызван ошибочным приравниванием обычной жизненной ситуации к обстоятельствам, в которых возникает подлинное чувство вины. Например, комната четырехлетней малышки почти всегда находится в состоянии беспорядка, и это нормально. Верующая мать, преисполненная религиозного стыда, отругает ребенка и скажет: «Бог думает, что Джейн плохая и ленивая девочка, потому что в комнатке у нее беспорядок, и все игрушки разбросаны!» (Обычно такое утверждение сопровождается суровым выражением лица.) Надеюсь, что не надо объяснять, какие представления о Боге сложатся у маленького впечатлительного ребенка!

Люди, выросшие в семьях, где их постоянно стыдили, практически неспособны после исповедания своих грехов ощутить истинное облегчение и близость с Господом. Как бы сильно они ни старались, они не могут прочувствовать прощения и освобождения души, в которых так отчаянно нуждаются.

Две формы религиозного стыда

Различают две формы религиозного стыда: стыд внешний и внутренний. Внешний религиозный стыд возникает как ответная реакция на отношение к нам человека, группы людей или организации. Внутренний религиозный стыд гнездится в глубинах нашей психики. Он тесно связан с теми установками и чувствами, которые определяют нашу реакцию на определенные события или действия.

Внешний религиозный стыд

Причины для возникновения внешнего религиозного стыда бывают самые разные: например, чьи–то иронические комментарии или взгляд, в котором читается превосходство. Нередко внешний стыд руководит человеком в выборе установок вроде «должен — не должен», «обязан — не обязан» и правил повседневной жизни. Например, в настоящее время доказано, что религиозный стыд влияет на выбор церкви. Человек склонен выбрать для себя церковь, которая отражает тот уровень стыда, который он в себе ощущает. Если ему наиболее комфортно, когда духовность принимает внешние, регламентированные правилами формы, диктующие, как «надо» жить, то он выберет церковь такого типа. Для человека, который живет под властью религиозного стыда, самой безопасной и удобной «духовной средой» являются именно законнические церкви, которые жестко контролируют своих прихожан. Жизнь становится намного проще, если выбор — например, куда идти и что делать — уже сделан за него. В тех церквях и религиозных организациях, где образ мышления и отношения основаны на стыде, людям нет нужды брать на себя личную ответственность за свое поведение. Не нарушай правила — и никто не посмотрит на тебя косо или осуждающе. А чем меньше человек отвечает за себя — тем меньше у него причин испытывать стыд. Этот человек, просто следуя данным ему извне правилам, наивно полагает, что таким образом сделал все необходимое для Господа.

Когда мне было шестнадцать лет, у меня был друг на несколько лет старше меня. Он вырос в очень нездоровой обстановке, в атмосфере вражды с отцом. Однако, несмотря на сложности в семье, он умудрялся регулярно посещать церковь и принимал активное участие в работе церковной молодежной группы.

Шла война во Вьетнаме. Время было смутное. Спокойные пятидесятые годы закончились. Им на смену пришли нестабильные шестидесятые: стали популярными «Битлз», вошли в моду новые «радикальные» прически и одежда, необычные, порой опасные развлечения — менялось буквально все. У моего друга были длинные волосы, и он не всегда старался являть себя миру в наилучшем виде — даже по воскресеньям. Он отличался от остальных людей нашего круга.

Реакция церкви последовала незамедлительно: против моего друга началась своеобразная «христианская конфронтация». Посыпались обвинения в том, что он балуется наркотиками. Судачили, что он — хиппи (хотя в тот момент он и не помышлял становиться участником этого движения). Обвинения, осуждение, порицание. Парень получил ярлык «плохого христианина». Не стоит, наверное, и говорить, что мой друг перестал ходить в церковь. Со временем он действительно стал наркоманом, и прекратил употреблять наркотики, когда ему было уже далеко за тридцать.

Оглядываясь назад и вспоминая это жестокое, грубое, нехристианское отношение, проявленное к подростку, я отчетливо понимаю, что и рядовые прихожане, и церковные лидеры, да и священнослужители не имели ни малейшего представления о том, в чем действительно нуждался мой друг. А парню было необходимо, чтобы рядом оказались люди, которые поддержали бы его в сложное для его семьи время и помогли преодолеть страх перед возможностью призыва и мобилизации на вьетнамскую войну. Ему, как воздух, были нужны отношения, наполненные милосердием и заботой. Но подросток получил совсем другое. Пристыженный церковной общиной, которая в идеале должна была бы стать его подлинной семьей, он сделал то, в чем его понапрасну обвиняли: стал наркоманом и хиппи. Поймите меня правильно: я убежден, что каждый человек несет ответственность за свой выбор и свои поступки. Но в случае, о котором я вам рассказал, на церкви лежит немалая доля ответственности за этого парня: в критическое для жизни совсем еще юного человека время ее члены отнеслись к нему совсем не по–христиански.

Эти размышления возвращают нас к сказанному выше. Мы иногда так пристально разглядываем плохое, что перестаем замечать хорошее. Люди в церкви не сумели разглядеть положительные моменты, которые, несомненно, присутствовали в жизни моего друга. Действительно, он был подростком из неблагополучной семьи, но при этом по своей воле регулярно ходил в церковь и принимал участие в работе молодежной группы. Выходит так, что все члены церкви были абсолютно «хорошими», а парень абсолютно «плохим». Смешно, не правда ли? (Теме о том «что такое «хорошо» и что такое «плохо» посвящена глава 9.) Я не раз убеждался — стоит лишь найти время, чтобы посидеть, поговорить с человеком и ближе его узнать, и внешние проявления теряют свое преимущественное значение. И становится понятно: по–настоящему важен внутренний мир личности.

Я хочу рассказать вам еще один случай, который произошел с моими знакомыми, мужем и женой. В то время они были новоначальными христианами и только–только стали посещать евангельскую церковь, расположенную недалеко от их дома. Они присоединились к одной из семейных групп, работавших при церкви, и подружились с другими супружескими парами. Члены группы не только активно участвовали в жизни общины — они нередко проводили вместе и свободное время, например, иногда всей группой ходили в кино.

Однажды было решено отправиться в паломническую поездку. Мои знакомые поехали тоже. Во время поездки они много общались с прихожанами и в разговорах не раз вскользь упоминали о фильмах, которые смотрели вместе с другими супружескими парами. К их великому удивлению, участники группы, с которыми они вместе ходили в кино, вели себя так, словно никаких фильмов никогда не смотрели. «Новички» озадачились и почувствовали себя, мягко говоря, неуютно.

Позже, уже зимой, когда чуть ли не всей общиной пошли на лыжную прогулку, произошел еще более печальный случай. Катаясь, жена ловила на себе косые взгляды некоторых прихожан. А потом некоторые стали ее критиковать, потому что ее лыжных костюм был слишком ярким. Обратите внимание: не слишком облегающим, откровенным или вызывающим, а именно слишком ярким!

А в конце этого выходного дня священник прочел супругам длинную нотацию о дьявольской сущности современного кинематографа и недопустимом для истинного христианина стиле одежды. Когда мои знакомые узнали, что христианам нельзя открыто говорить о том, что они сходили в кино, они пришли в ужас. Перед ними отчетливо предстало лицемерие их новых друзей, которые делали вид, что не смотрели те же самые фильмы. К каким же выводам пришли супруги? Они подумали так: во–первых, мы неправильно понимаем, что такое христианство, и во–вторых, мы, наверное, не столь духовны, как остальные члены этой церкви. Но, как бы там ни было, отношение, с которым они столкнулись всего лишь из–за посещения кино и яркой одежды, сильно обидело и мужа, и жену. К счастью, у них хватило мудрости, чтобы понять, что отдельная община не может представлять все христианство, но в эту в церковь они больше не ходили. О такого рода случаях еще в первом веке нашей эры писал апостол Павел (Гал 2:11–21).