Дни и ночи отеля «Бельведер» - Айрис Денбери

Со стороны Хауден-Холл к ней приближалась высокая фигура, и Андреа уже знала, что это Кир Холт. «Возможно, — подумала она проказливо, — он примет меня за деревенскую жительницу и весело пожелает счастливого Рождества, когда будет проходить мимо».

— Вас послали, чтобы доставить меня обратно? — спросила она.

— Я решил, что встречу вас, когда вы будете возвращаться домой.

— Тогда нам лучше поспешить, а то опоздаем к чаю.

Ветер зашелестел в верхушках деревьев, и где-то в начале дороги заурчал мотоцикл, однако гнетущее молчание разделяло ее и мужчину, шедшего с ней рядом. Этот человек обладал способностью взволновать ее одним своим присутствием, вызвать в ее душе чувство обиды.

— Не очень-то хорошее место вы выбрали, чтобы провести Рождество, — произнес наконец Кир.

— Вы имеете в виду смерть моего отца?

— Да. И, возможно, по другим причинам. Но зачем вы пригласили меня, если вы…

— Пригласила вас? — прервала она его, остановившись как вкопанная посреди дороги. — Как вы могли подумать, что я пригласила вас?

— Я узнал об этом от миссис Деннистоун.

Его голос донесся до нее с расстояния нескольких шагов: она остановилась, он продолжал идти. Она быстро направилась к нему.

— Должно быть, тетя Кэтрин приложила к этому руку. Она отправила вас сюда присматривать за мной и проследить, чтобы я не оказалась замешанной в какую-нибудь историю!

— А я знаком с вашей тетей Кэтрин?

— Нет, конечно, — спохватилась Андреа. — Пожалуйста, забудьте, что я сказала. Извините меня.

— Стало быть, миссис Мейфилд — ваша тетя.

— Прошу вас, не рассказывайте никому об этом. Мое положение осложнится, если служащие в отеле узнают о наших родственных отношениях. Так что не говорите об этом тете Кэтрин.

Кир Холт улыбнулся.

— Я сохраню ваш секрет, — пообещал он, — но глупо так поддаваться эмоциям.

Андреа молча проглотила это справедливое замечание.

— А почему вы считаете, что мне доставляет удовольствие следить за вами? Или вы предпочитаете слово «шпионить»? — спросил он.

Она вздохнула:

— Каким-то образом миссис Мейфилд всегда в курсе всех моих дел: чем я занимаюсь, где нахожусь.

— Хорошая сестра-хозяйка в гостинице имеет свое недреманное око. В противном случае она не сможет держать под контролем служащих. И почему вы считаете, что за вами следят? Разве ее повышенное внимание не распространяется на всех служащих отеля?

Немного помолчав, Андреа призналась:

— Вы правы. Наверное, я слишком мнительная.

Они шли к дому, из окон которого струились потоки света. Рождественская елка блистала разноцветными огнями, и Андреа слегка поежилась.

У парадной двери Кир обернулся.

— Андреа, вы хорошая актриса? — спросил он.

— Не знаю.

— Чепуха! Каждая женщина — актриса. Только один раз, сегодня вечером, сыграйте роль девушки, которой я немного нравлюсь, даже если вы ненавидите меня. Никогда не угадаешь, какие чудеса могут произойти в самых неожиданных ситуациях.

— Но зачем?

— Вы не хотите, чтобы весь «Бельведер» узнал, что вы племянница миссис Мейфилд? — Его глаза блеснули в свете лампы, горевшей в передней.

— Шантаж! — прошептала она и почувствовала себя счастливой.

Андреа надела зеленое бархатное платье, его вырез подчеркивал красоту материала и белизну ее шеи. Она придирчиво осмотрела свой макияж в зеркале туалетного столика. После сегодняшней прогулки щеки ее разрумянились, и она старательно подкрасила губы. Может быть, стоит еще прикоснуться карандашом к бровям? Впрочем, Киру не понравится, если она будет слишком накрашена, и, кроме того, ей никогда не сравниться с Ингрид, так что лучше уж выглядеть как можно естественнее.

Миссис Деннистоун пригласила к обеду еще нескольких гостей, с некоторыми из них Андреа была знакома. Среди них была Эйлин Стентон, личная секретарша Тревора. Она, казалось, удивилась, увидев Андреа.

— Ты останешься здесь на праздники? — спросила она.

Андреа объяснила, что ее пригласила миссис Деннистоун.

— Это в духе матери Тревора, — одобрительно заметила Эйлин. — Она действительно заботливая душа. Ей нравился твой отец. — Эйлин понизила голос. — Насколько я знаю, новый шофер не пользуется таким успехом. Возможно, из-за своей жены.

Андреа еще не встречалась с человеком, занявшим место ее отца, но сейчас для разговора о нем не оставалось времени. Рядом с ней появился Кир, который был ее кавалером за столом. Она осторожно положила пальцы на его согнутую в локте руку.

— Вы выглядите великолепно, — прошептал он, когда они последовали за другими в столовую.

— Этот комплимент — часть нашего представления? — пошутила Андреа.

— Я не играю. Просто остаюсь самим собой, естественным и добродушным.

— Добродушным? — как эхо, повторила она. — Извините, я забыла свою роль.

Убранство обеденного стола вызвало восторженные восклицания, Андреа тоже замерла в восхищении. На золотистой скатерти был расставлен черный столовый сервиз изящной, асимметричной формы. Высокие красные свечи располагались на некотором расстоянии друг от друга, а в центре на красивых подставках стояли хрустальные кубки, лежали изящные столовые приборы с деревянными ручками.

Миссис Деннистоун принимала комплименты, доносившиеся со всех сторон, а затем обратилась к гостям:

— Все похвалы предназначаются Эйлин, это ее идеи, а не мои.

Все повернулись в сторону секретарши Тревора, которая покраснела от такого внимания. Когда гости расселись, в наступившей тишине звонко прозвучал голос Ингрид:

— Это, конечно, прекрасная реклама для магазина. Вам приходится каждый день заниматься такой работой?

Эйлин, не подозревая подвоха, с запинкой ответила, что оформление витрин только часть ее работы, и посмотрела на Ингрид:

— Но вы, конечно, знаете, что я работаю секретаршей мистера Деннистоуна.

Андреа одобрительно кивнула Эйлин и, когда общий разговор возобновился, сказала:

— Это самый красивый рождественский стол, какой мне приходилось видеть.

В продолжение трапезы Андреа нечасто удавалось играть свою роль и выказывать симпатию к Киру, так как Ингрид, сидевшая по другую сторону от него, полностью завладела его вниманием и почти не обращалась к Тревору. Андреа временами вежливо болтала с другим соседом, престарелым майором, которого больше всего интересовали вопросы коневодства, и поскольку Андреа ничего не понимала ни в скачках, ни в разведении лошадей, разговор не клеился.

— Простите меня, Андреа, я совсем забросил вас, — раздался вдруг голос Кира.