Я тебя никогда не забуду... (СИ) - Кинг

Маринка быстра закрыла дверь на ключ.

— А ты, я смотрю, барствуешь? Да? — На Марину накатила неконтролируемая ярость. — Убийца! Ты должна сидеть в тюрьме. Стерва! Это из-за тебя всё! Это ты виновата, что меня похитили, это ты виновата что надо мной издевались! Насиловали!

Ника замерла. Марина! Да что с ней?!

— Марина ты чего?… — Попятилась Ника.

— Я чего? — С этими словами Марина вцепилась Нике в волосы, рвала их била Нику по лицу изо всех сил не давая ей даже позвать на помощь, потом с силой швырнула её об стену, та рузнула вниз, больно ударившись, закричала, но следующий удар пришёлся в живот, ещё один, ещё… Марина обезумев била её ногами. Что то тёплое потекло из Ники. Боже, что это? Из последних сил Ника закричала: помогите!

— Я те помогу, стерва! — Маринка как с ума сошла…

Пока ломали дверь, пока санитары скрутили Маринку, одели на неё смирительную рубашку, она вырывалась, орала. Ника плакала лёжа на полу, в луже крови, косматая, с расцарапанным лицом.

***

— Что с ней? — Махнов сидел возле кровати дочери. — Что с ней случилось. — Он примчался в больницу, как только позвонили ему.

— Она подверглась нападению, одной из больных. — Ответил врач.

— Больной? Как это случилось? — Игорь Иванович не узнавал дочь, лицо расцарапано, голова забинтована.

— Ночью зашла к ней, и напала. — Ответил врач. — Страшно избила.

— Она без сознания?

— Нет. Она просто спит. Ей успокоительное вкололи.

— Разве она с открытой дверью спала? У неё дверь не на замке была? — Махнов просто в ужасе был.

— Закрывается, вероятно ваша дочь сама ей открыла, девушка оказалась знакомая. Это Марина Борисовна Шахова. Попала к нам недавно. После похищения и, извините, зверского изнасилования. Когда её забирали из палаты вашей дочери, она её называла нехорошими словами и винила во всех своих бедах.

Махнов сник вообще, вот до чего доводит озорство. Вернее один случай, цепочку несчастий потянул за собой. Кошмар.

— Её здоровью ничего не угрожает?

— Нет. Всё обошлось, только, ребёнка она потеряла. Нападавшая била её по животу ногами.

Вот и всё. И внука нет больше. Махнов ухватился руками за голову.

— Может кровь ей нужна? Я…

— Нет. Всё хорошо. Она скоро поправится. Что нужно было уже сделали. Будем надеяться, что психика хотя бы сильнее чем есть не пострадает.

Махнов был убит и растоптан. Дочь, единственная его дочь, подозревается в убийстве, срок большой светит, думал здесь спрятать, но и здесь как говорят, возмездие настигло. Что же это с Шаховой случилось? Наверное, из-за долгов отца похитили девчонку. Вот горе то! Слышал, что Лидия в больнице, с инфарктом. Да-а-а.

***

Ника пришла в себя после операции, её, как сказала санитарка, скоблили, чтобы осложнений не было.

— Почему скоблили? — Тихо спросила она, сил не было.

— У вас выкидыш случился. — Спокойно ответила та.

— Что? — Ника хотела подняться с койки но… боль заставила её снова лечь. Капельница? Господи Маринка, это ведь она меня… Что она говорила? Похитили? Изнасиловали? Убийцей называла. Ника закричала.

— Дочка. — Отец зашёл в палату. — Тихо, тихо. Всё… всё, никто тебя больше не тронет. Шахову за решётку закрыли, как буйную. Вряд ли скоро выпустят.

— Папа… ребёнок… он… его больше нет. — Плакала Ника. — Я… я…

— Я знаю. Тихо, тихо. — Успокаивал Махнов дочь, а у самого разрывалась сердце глядя на неё.

Он в последнее время и сам себя неважно чувствовал, несчастье с женой, проблемы с дочерью, серьёзно подкачали его здоровье, и здорово опустошили карман. Деньги, деньги, деньги… Они делали своё дело, но ведь и они не падают с неба. Их, где то брать надо, вытаскивать из бизнеса тоже не хотелось но приходилось, так ведь и обанкротиться недолго. Чёрт с ним с бизнесом и деньгами, лишь бы жена жива была, и дочь не посадили, внук родится, всё хорошо будет, думал он, но… внука уже нет, дочь неизвестно когда поправится и жена тоже… Господи, за что мне всё это?

Ладно, надо к Ниночке в больницу, вот так идёт жизнь сейчас у него, больница, дом и психиатрическая больница. Все дела свалил на помощников. Весь бизнес им доверил. Только бы не подвели.

Глава 16. Павел Лучко

Вот это лажа! Сегодня мне звонил Махнов и сказал что Ника ждёт ребёнка, и что ребёнок этот мой. Как же так? Она же всегда предохранялась. Как так могло случиться. После первого шока я спросил.

— А где она? В полиции? Дома?

— Она в Кащенко лежит. Вам надо встретиться и поговорить, или хотя бы позвони ей. — Ответил он.

— Хорошо. Я позвоню. — Пообещал Игорю Ивановичу. — Только пожалуйста, жене моей ни слова. Она и так не очень хорошо себя чувствует в моральном плане, от всех пережитых неприятностей у неё тоже психика подорвана. Я сам ей позже всё объясню.

— Я понимаю, и обещаю, что от меня она ничего не узнает. — Уверенно сказал Махнов.

Я отключил телефон и задумался. Беременна. Когда же мы последний раз с ней? Давно. Срок наверное уже приличный месяца три? Ох, как не во время. Надо позвонить, узнать, как она себя чувствует.

— Алло, Ника, я всё знаю, твой отец звонил мне. Как ты себя чувствуешь?

— Привет. Чувствую себя нормально, после твоего звонка вообще хорошо. Наш ребёночек тоже ведёт себя хорошо. Тошноты сегодня нет.

— Ну, хорошо, тебе ничего не нужно? — Поинтересовался я.

— Нет. Я хочу чтобы ты приехал ко мне. — Капризно ответила Ника.

— Этого сделать не могу, я женат, если ты не в курсе. Значит ты рожать будешь?

— Да. А ты что, хочешь, чтобы я ребёнка убила? Нет Паш, этого не будет, я уже его люблю.

— Ну что же, если ребёнок мой, я от него не откажусь, а в остальном, сама понимаешь, у меня своя семья.

— Посмотрим Паш… — Она ещё что то сказать хотела издевательски-елейным голосом, но я сбросил вызов. Таким как ты рожать то нельзя, совсем недовно ты чуть одного из них не убила. И вообще такое ощущение у меня, что она нисколько не раскаивается, что лишила жизни человека.

Неделю думал, что же мне делать на звонки Ники, не отвечал. Дал время, самому в себе разобраться. Думал, думал и надумал, снова позвонил Краснову, надо узнать когда приёмные дни в больнице.

— Алло, Игорь Иванович, здравствуйте. Я хотел узнать в какие дни можно навестить Нику?

— Не надо её навещать. — Вздохнул он. И рассказал мне жуткую