Танос - Элла Франк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В словах Итона звучал вызов, и приглашение… Плотская природа Таноса откликнулась на это так, как никогда прежде. Неожиданно для самого себя Танос спросил:
— И как часто это происходит?
— Вначале было раз или два в неделю. Василиос сажал меня под замок, на том всё и заканчивалось. Но в последнее время желание усиливается. Поэтому мы начали искать кого-то, похожего на тебя. А потом, однажды ночью на набережной я увидел тебя через окно… С плетью в руке.
От услышанного пульс Таноса зачастил, член затвердел, и ему захотелось развернуть Итона и сокрушить его, неся успокоение этому внутреннему зверю.
Соблазн был велик, но нужно быть осторожным.
— Если я соглашусь, то мы будем связаны? Навсегда? — спросил Танос.
— Да. Я никогда не искал подобного союза. Но ты… Ты будешь первым, кого я обращу. Будешь моим первообращённым. Ты станешь моим, а я — твоим.
— Я ничей, — ответил Танос тому, кто смотрел на него, как на своего спасителя, а не того, кто станет физически истязать его.
— Ты станешь моим, — повторил Итон. — Я буду защищать тебя и сражаться вместе с тобой. Мы поддержим друг друга, когда ноша станет слишком тяжёлой. А если кто-то когда-нибудь прольёт твою кровь, я отомщу за тебя.
Танос подумал, что же за чудовище скрывается под этой совершенной оболочкой, и глаза Итона сверкнули. Когда их цвет из голубого превратился в огненно-красный, Танос осознал, что впервые увидел монстра Итона, что его жизнь скоро изменится и его судьба будет связана с этим мужчиной.
— Так ты этого хочешь? — спросил он.
— Мне это нужно, Танос. В этом разница. Но уверяю тебя, со мной будет непросто. И жизнь, которую я предлагаю, не для слабонервных.
— К твоему счастью, я отнюдь не слаб. А насчёт нервов мне говорили множество раз, что у меня их нет.
Очаровательная улыбка, озарившая лицо Итона, была полной противоположностью красноглазому демону, встретившему Таноса — а в этом он был уверен — петлёй из цепи. В памяти всплыли слова Василиоса о том, что внешность может быть обманчива.
— В этом он прав. А я был прав насчёт тебя, — проговорил Итон, явно прочитав его мысли.
Танос опустил руку и отступил на шаг, пытаясь разобраться с собой и собственными мыслями.
— Я чувствую твой гнев и разочарование, но ты отлично их контролируешь. — Итон бросил взгляд на костяшки пальцев Таноса, сжатых в кулаки. — Ты сбит с толку новым знанием. Понимаю. Задание, которое тебе предлагают, непростое. Но если ты за него возьмёшься, я буду у тебя в долгу до скончания веков.
Танос задумался об этом и всём случившемся с момента встречи возле борделя Дедалуса. Он вспомнил зубы — вообще-то, клыки — во рту этих мужчин, которые могли бы соперничать с самыми свирепыми волками. Он подумал об их способности быстро передвигаться и читать его мысли.
Они были вампирами.
Существами, обитавшими во мраке ночи. Как Таносу и пророчили, они за ним пришли. Подобные наконец его выследили, рассеяв сомнения о том, где ему находиться. Осталось только понять, как.
— Думаю, ты ошибаешься насчёт того, кто у кого будет в долгу, — произнёс всё-таки Танос. — Это ты даруешь мне вечную жизнь, я прав?
— Прав.
Танос кивнул, потом провёл большим пальцем по губам Итона и сказал:
— Тогда пусть будет так, и да помогут нам боги…
— Там, где пролилась кровь, — пробормотал Танос, когда Василиос убрал руку с его груди, и едва узнал собственный голос.
О той встрече Танос не вспоминал много лет. Но сейчас он не мог избежать этого. Не мог приглушить боль, которую вызывало воспоминание. В ту ночь Итон заворожил Таноса. Возбудил любопытство своими самыми тёмными секретами. Память об их встрече была давно погребена под хаосом и разрушением, привнесёнными Итоном в жизни обоих.
— Твоё чувство может быть проявлением вины. Знанием, что значит ваш разрыв для того, кого встретил много лет назад, — произнёс Василиос.
— Заткнись, — рявкнул Танос на старейшину.
Тот двинулся к нему, но Танос остался на месте.
— Будь осторожен, agori. Моё терпение на исходе.
Танос сглотнул и опустил глаза, понимая, что должен взять себя в руки, пока не вывел Василиоса из себя и тот не вырвал ему сердце.
— Я был возле твоих покоев, Танос. Итона не было там, где пролилась кровь. Попробуй ещё раз.
Танос покачал головой.
— Нет. Ты не понял. Не там, где он убил. Итон вернётся туда, где напали на меня… где пролилась моя кровь. Так он сможет отомстить за меня.
— О боги. Элиас! — воскликнула Айседора, напомнив Таносу о своём присутствии. Она прижала ладонь к сердцу так, словно испытывала резкую боль, и прошептала: — Я знаю, что ты зол, но прошу… Элиас делал только то…
— Меня не волнует, что он делал, — ответил Танос, оборвав кузину на полуслове.
— Никто тебя не винит, — проговорил Диомед, положив ладонь на плечо Айседоры. — Но ты должен знать: если эти трое действительно те, кем по утверждению Элиаса являются, если их и вправду прислали сюда исполнить предначертание судьбы, то вероятность, что Итон вернётся, близка к нулю.
— Диомед прав, — согласился Василиос. — Силу Леонида я видел лично. А твой маленький друг, которого ты запер в ванной комнате, высосал жизнь из моего обращённого.
— Ты хочешь сказать, что веришь в то, что этот мужчина Исы может убить Итона? Даже в его теперешнем состоянии?
— Я говорю, что это вероятнее, чем то, что его убьёт Итон. Тебе нужно пойти, найти его и попытаться договориться, иначе…
Танос встретился с жёстким взглядом Василиоса, когда тот послал исключительно в его разум: «Если не сможешь договориться, ты знаешь, что нужно делать. Нам сейчас нельзя рисковать из-за отмщения Итона».
«Серьёзно? Ты хочешь, чтобы я его прикончил? Твоего собственного брата?»
«Не нужно так удивляться. Итон понимает, что сделал. С самого начала он знал о последствиях. Он знал о них ещё со случая в Лондоне. Вот почему несколько последних столетий он делал всё, чтобы вернуть твоё уважение. Вот почему он сопротивлялся низменным инстинктам, почему был самым добрым среди нас. Уверен, ты понимал это. Но теперь он должен принять решение. Он сам поставил себя в это положение».
— Иначе что? — спросила Айседора.
Василиос посмотрел на Диомеда, который еле заметно кивнул, и Танос понял, что тот согласен с таким решением.
— Ничего, Иса, о чём стоило бы переживать, — ответил
