Миллионер, Париж и туфелька - Юлия Бузакина

Через пару секунд приходит ответ.

«Правда? Значит, ты не злишься?»

«На тебя? Больше нет».

«Тогда открой мне дверь».

«Какую дверь?»

«Твою дверь. Я почти у тебя под дверью, уже из лифта выхожу».

У меня округляются глаза от удивления.

«А зачем ты выходишь из лифта?»

«Вчера ты приходила ко мне в гости, но из-за матча мы не успели поговорить. Сегодня это надо исправить».

И три лучезарно улыбающихся стикера-котенка.

Да, Макс Волков неподражаем.

У меня бешено колотится сердце. Не знаю, почему я нервничаю. Дверь открываю дрожащими руками.

Да, Макс действительно стоит, прислонившись к потертой стене, и улыбается точно такой же улыбочкой, как тот стикер с котенком, который он мне прислал. В руках у него маленький, очень красиво оформленный букетик разноцветных астр.

– Приветик, – он продолжает улыбаться, и я чувствую, как щеки вспыхивают румянцем.

– Привет, – все еще чувствуя неловкость, я улыбаюсь ему в ответ. – Проходи. Я как раз собираюсь печь блинчики.

– Блинчики? – оживляется Макс. – Обожаю горячие блинники со сметаной!

Потом он спохватывается.

– Ой, это тебе, – и сует мне в руки букетик.

– Спасибо, – я снова смущаюсь. Мне давно не дарили цветов.

– Заходи, будем печь блины вместе, – лукаво посматриваю на него я.

– У меня уже текут слюнки, – довольно потирает руки он.

На душе хорошо от того, что он пришел. Как будто, так и должно быть.

Макс садится за кухонный стол и начинает дразнить Жужу.

– Какая смешная собака, – разглядывая нашего нового питомца, хмыкает он. – Что за порода?

– Не знаю, – пристраивая букетик в стакан с водой, отзываюсь я. – Надо будет у хозяйки спросить.

Я пеку блинчики, а Макс все время что-то говорит. Комментирует Жужу, показывает ей язык, передразнивает комментатора, пытающегося произвести контрольную закупку в каком-то торговом центре.

Не знаю, как у него получается нести чепуху, от которой хохочешь до коликов в животе. Кажется, у меня истерика. Даже на глазах выступили слезы от смеха.

Я ставлю перед ним тарелку с готовыми, еще дымящимися блинчиками.

– А как прошел вчерашний матч?

– Плохо. Команда Кирилла продула со счетом один ноль, – веселость тут же сходит с лица моего привлекательного гостя. – Историю он тоже завалил. Так что никакой вечеринки в клубе теперь не будет.

– Кирилл сильно переживает?

– Еще бы! Он ведь уже всех пригласил на свою вечеринку, понимаешь? Теперь друзья будут с презрением фыркать в его сторону!

Я расставляю кружки, наливаю чай и сажусь напротив.

– А почему ты не хочешь ему помочь устроить для всех праздник? Не в папином клубе, а в другом месте?

– Оля, но ведь если за Кирилла все время решать его проблемы, он же ничему не научится! Ладно, проигрыш, это мелочи. Там вся команда виновата. Но историю сдать можно было! Три параграфа! А он не сдал.

Макс хмурится и обильно поливает блинчик сгущенным молоком.

Я с интересом посматриваю на него. Макс Волков начинает открываться мне с другой стороны. Оказывается, он не такой уж и безответственный.

Честно говоря, мне жаль Кирилла. Шестнадцать лет бывает раз в жизни.

– И как же теперь быть с днем рождения?

– Придумаем что-нибудь, – пожимает широкими плечами Макс. – Дай мне лучше еще один блинчик, а то сгущенки оказалось слишком много.

Я улыбаюсь и накладываю ему добавки.

Некоторое время мы просто едим. Судя по тому, с каким удовольствием уплетает Макс угощение, блинчики получились отменные. Я чувствую себя королевой. Н-да, не королева подиумов, но зато королева блинов.

В разгар трапезы на кухню вваливается Алена.

– А я думаю, чем тут так вкусно пахнет, – полностью игнорируя Макса, тянется к тарелке она.

– Эй, сама себе нажарь! Там тесто осталось! – тут же шлепаю ее по руке и отодвигаю тарелку я.

Алена недовольно тащится к плите. Макс смеется.

– Ну, что, поработаем? – посматриваю в его сторону я.

– Идем в гостиную?

– Нет. Идем ко мне в комнату. В гостиной нет софы.

– Почему? Вы приверженцы минимализма? – тащится за мной следом с кружкой чая он.

– Нет, просто к нам приехала Алена, и забрала диван из гостиной в дальнюю комнату. А мне пришлось съехаться с Машей, – поясняю я. – Не пугайся, на ее стороне всегда бардак.

– Как и у Кирилла, – когда я пропускаю его в свою комнату, качает головой он.

Я включаю ноутбук.

– Итак, с чего начнем?

– Не знаю, – Макс ставит кружку с чаем на край рабочего стола, заваленного Машкиными учебниками, и плюхается на мою кровать, застеленную розовым покрывалом с ажурными рюшечками. – А что нужно?

– Анжелика Захаровна вчера говорила, что ей необходима любая информация. Как прошло твое детство, когда ты начал тренироваться. Почему выбрал именно бокс, а не футбол.

Нет, это невыносимо. Макс слишком контрастно смотрится на моем нежном розовом покрывале. Он совсем близко ко мне, и мои мысли путаются. Я ощущаю аромат его сладкой туалетной воды, и от этого по коже бегут мурашки.

Волков хмурится и качает головой.

– Оль, я не хочу это ворошить. Слишком много неприятных воспоминаний связано с моим детством.

– Но иначе мы ничего не напишем!

– Давай общий план. Без драматизма.

– Разве твое детство не было счастливым?

– Ни капельки, – Макс хватает за ухо большого плюшевого медведя с сердечком в лапах и околдовывает меня обворожительным взглядом.

– С тех пор, как выяснилось, что я не способен делать успехи в футболе, моя жизнь была мало похожа на счастливое детство, – качает головой он. – Мой отец очень жестокий человек. Для него имеют ценность только спортивные достижения. Я не оправдал его надежд.

– Мне жаль.

Я сажусь совсем близко к Максу и поправляю плюшевому медведю уши.

– Оль, вот зачем мы это ворошим? Такие вещи нельзя выносить на