Просто скажи люблю - Аманда Престон

Жесткость его тона насторожила Марджи. В нем она почувствовала холод его сердца, и это вызвало в ней обеспокоенность и тревогу. Тревогу за судьбу шалунов в кружевных халатиках, браво маршировавших в эти минуты по Верхней улице, и… тревогу за себя. После паузы Марджи произнесла:

— Никто не просит тебя давать им отпущение грехов. Просто, как я думаю, их надо… выслушать.

— Хорошо. — Он глубоко вздохнул. — Я не согласен с твоей позицией. Но, поскольку ты отказываешься предъявлять им обвинение как пострадавшая сторона, я не могу доставить их в участок, чтобы устроить допрос. Но я поговорю с ними… Наедине.

Ей не понравилось, что Ник решил обойтись без нее, но, с другой стороны, если она станет настаивать на своем участии в разговоре с ребятами, он может закаменеть в своем упрямстве… Что ж, она высказала ему свою точку зрения, а это уже немало. Ей ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия с его предложением побеседовать с «воришками» тет-а-тет.

Ник направился к колоннам демонстрантов, бросив Марджи через плечо:

— Я скоро вернусь. Подожди меня здесь или в магазине.

Интересно, сколько понадобится времени агенту сыскной полиции, чтобы выяснить отношения с неоперившимися птенцами из Оксфорда?

Ник вернулся, когда стрелки часов перевалили за полдень. Марджи и ее помощница уже успели перебазироваться с пляжными стульчиками в «Кружева», и, как только Ник вошел в магазин, обеспокоенная Марджи сразу провела его вглубь здания, где они могли поговорить без посторонних свидетелей.

— Итак, тебе удалось встретиться с ними? — спросила она.

— Это не составило никакого труда, — пожал плечами детектив.

— И что же? Они признались, что своровали пеньюары? — Марджи тревожно заглянула в его глаза.

— После моих наводящих вопросов и заверений в том, что ты не будешь предъявлять им официальных обвинений, они чистосердечно рассказали, что хотели выкинуть на параде какую-нибудь сумасшедшую штучку, чтобы ошарашить всех. — Помолчав, Ник с улыбкой добавил: — А конкретный план созрел у них, когда им попалась на глаза твоя витрина с этими пикантными халатиками, которые совсем не прикрывают то, что должны прикрывать. Один студент из их компании стянул первый пеньюар. Потом подговорил однокашника повторить его подвиг. Спустя некоторое время из твоего магазина исчез третий халатик… Словом, сюжет тебе хорошо известен.

— Но почему оказалась разбитой витрина?

— Один из них признался, что действительно украл кружевную вещичку в тот последний вечер, но он утверждал, что витрина к моменту его проникновения в магазин была уже разбита. — Ник прокашлялся и закончил объяснение: — По словам этого шалуна, как ты их называешь, он просто проходил мимо твоего магазина и вдруг увидел разбитую витрину и манекен с этим пеньюаром и решил, что шанс упускать нельзя. Студенческая смекалка. — Он сунул руку в карман брюк, вытащил стопку чистеньких фунтов стерлингов и, протянув их ей, сказал: — Вот, возьми.

— Что это?

— Я заставил их оплатить причиненный тебе финансовый ущерб, — пояснил агент сыскной полиции. — Эти лоскуточки алой материи, насколько я запомнил, немало стоят. — С этими словами он передал ей деньги.

Она приняла их с каким-то рассеянным, задумчивым, даже, пожалуй, грустным выражением лица и сказала:

— Что ж, будем считать, что дело закрыто, так? Все позади…

— Марджи… Не хочешь ли ты закончить свой рабочий день прямо сейчас? — предложил вдруг Ник.

— Ты… тебе так хочется?

— Да.

— Э-э… я могла бы попросить Ансельму подстраховать меня.

— Прекрасная мысль.

Марджи молча кивнула и окликнула помощницу.

— Ансельма!

Девушка откликнулась из салона, и Марджи с Ником вышли к ней, изо всех сил стараясь изобразить деловитость.

— У нас с Ником есть одно дело, которое мы должны срочно обсудить, а потом заняться им, — объяснила Марджи. — Даже не знаю, сколько уйдет на это времени…

— Сколько бы ни ушло. Я управлюсь с клиентами одна. Ни о чем не беспокойся. — Девушка чуть заметно улыбнулась, подошла к кассе, взяла с нижней полки связку ключей хозяйки и передала их ей.

Марджи в свою очередь вручила ей пачку денег, которые потребовал у «шалунов» детектив Райлэнд, и пояснила:

— Это можно положить в кассу. Сумма, возвращенная за пропавшие пеньюары.

Ансельма с понимающим видом бросила взгляд на полицейского.

— Надеюсь, меня посвятят в детали этой загадочной истории?

— Конечно, чуточку позже, — улыбнулся ей Ник.

Хозяйка «Кружев» подцепила на палец связку ключей и направилась к запасному выходу. Она вставила ключ в замок двери, но вдруг замерла на месте и обернулась к Нику.

— Минуточку… Ведь я же совсем забыла про Хауэлла!

— Не волнуйся, — успокоил ее Ник. — Я видел его около тентов для бывших студентов университета. Он просил передать тебе, что будет занят всю вторую половину дня и даже, может быть, вечером.

— Ах так? — Она задумалась. Затем открыла дверь и стала подниматься по лестнице. — Занят… С кем-то общается? Возможно, с Робиной Тернер?

— Нет, С ее восьмилетним сынишкой. Когда я их встретил, они увлеченно говорили о Микки Маусе. Думаю, они нашли общий язык.

— Тогда можно не беспокоиться. Пока они обсудят все диснеевские мультяшки… — Марджи отперла дверь в свою квартиру, распахнула ее и пропустила гостя вперед. — Ты, наверное, проголодался? Думаю, у меня найдется кое-что из еды… — Она прошла в кухню, бросила ключи на стол и открыла дверцу буфетного шкафа. — Ага, тут что-то есть. — Она протянула руку к верхней полке и достала банку с ореховой пастой.

Ник остановился сзади нее, потом нагнулся и прошептал ей на ухо:

— А ты уверена, что нам надо заняться едой?

Марджи медленно повернулась к нему, и их тела почти соприкоснулись: расстояние между ними было не больше толщины волоса. Она почувствовала, что ее соски превращаются в набухшие почки.

— Что ты сказал?

— Ты уверена, что нам надо заняться сейчас едой?

Он преодолел то мизерное расстояние, которое их разделяло, и обнял Марджи. Она тотчас ощутила, что и у него тоже кое-что набухло. И еще как… И она ничего не смогла ответить, потому что голосовые связи ее уже не слушались. Тело сосредоточило всю свою энергию в других местах.

Ник взял из ее руки банку с ореховой пастой и поставил на стол. Он сделал это, не сводя с нее глаз, которые из темно-зеленых превратились в непроницаемо-темные. Такого цвета бывают океанские волны перед началом шторма. Марджи не могла пошевелиться, сдвинуться с места: она была словно загипнотизирована, очарована, словно попала в незримые, но тугие сети сладостного наваждения.