Военно-морской шпионаж. История противостояния - Питер Хухтхаузен

ОХОТА ЗА ТЕНЯМИ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

 С началом боевых действий в 1950 г. самую большую угрозу для Седьмого флота США и флотов их союзников могли представлять советские подводные силы на Тихом океане. В первые дни войны главком ВМС США в зоне Тихого океана определял общее количество советских подводных лодок, действовавших на Дальнем Востоке, цифрой в семьдесят восемь единиц, и считал их главной опасностью для сил ООН. Позднее отдел военной разведки главного штаба командования на Дальнем Востоке начал собирать данные об объектах, обеспечивавших деятельность советских лодок, и систематизировать информацию, полученную от возвращающихся из СССР домой бывших японских военнопленных. Как это ни удивительно, эти японские репатрианты дали 99% информации касательно объектов обеспечения деятельности советских подводных лодок на Тихом океане. На борту судов, которые везли их домой из СССР, бывшие пленные заполняли специальные бланки, которые затем обрабатывались опросными группами. Те лица, чьи бланки вызвали интерес и которые имели в основном технические специальности, подвергались последующему тщательному опросу. Результаты опросов относительно портов передавались затем для анализа в Союзнический отдел устных и письменных переводов. Те из бывших военнопленных, которые, как показалось из предварительных опросов, обладали важной информацией, вызывались на второе детальное собеседование, которое длилось примерно восемь часов.

В конце 1940-х годов примерно 300 японских военнопленных работали на советской базе подводных лодок в заливе Улисс во Владивостоке. Дополнительно к этим людям 350 человек находились в заключении и трудились на металлургическом заводе «Металлист», расположенном северо-западнее Владивостока. Еще 200 человек работали на ремонтном предприятии «Дальзавод», из них 50 человек занимали ответственные должности в механических мастерских; наконец, еще 200 человек работали в сухом доке и верфи «Дальстрой», которые находились во владивостокской бухте Золотой Рог. Для подготовки детальной справки по этим двум предприятиям потребовалось обработать опросные листы не менее тридцати четырех бывших военнопленных. Три человека оказались в состоянии сообщить местоположение четырех подземных бетонных пакгаузов для хранения торпед, которые находились примерно в пяти милях северо-восточнее Владивостока. Трое других рассказали, что на базе подводных лодок в заливе Улисс они видели туннель для складирования магнитных мин; поблизости от него располагалось еще одно подземное хранилище для мин. Аналогичные доклады были получены и по другим объектам обеспечения деятельности подводных лодок Тихоокеанского флота, например, в Советской Гавани, где в 1947 г. работали 750 японских заключенных. Двадцать девять из них вспомнили и дали описание базы и ее пяти туннелей, ведущих в склон горы и предназначенных для размещения подводных лодок в свободный ото льда период.

Магаданская бухта также могла использоваться как временная база подводных лодок, и, что интересно, один из бывших японских пленных сообщил, что советский флот опасается там саботажа со стороны местных жителей, которые разочаровались в коммунизме. Основанный на таких точных наблюдениях японцев обобщенный доклад, датированный 10.08.1950 г. и посвященный объектам на территории СССР, обеспечивающим деятельность подводных лодок, а также деятельности этих лодок на Дальнем Востоке, констатировал следующее:

«Имеющаяся информация позволяет идентифицировать сорок пять объектов на советском Дальнем Востоке, из которых двенадцать являются базами подводных лодок или военно-морскими объектами, одиннадцать верфей, девять предприятий по производству подводных боеприпасов или элементов конструкции подводных лодок, плавучий сухой док и один причал для погрузки имущества и вооружения на подводные лодки... По наблюдениям, сделанным в июле 1950 г., советские подводные лодки были отмечены в сорока пяти пунктах советского Дальнего Востока или рядом с этими пунктами, включая Сахалин, Курильские острова, арендованную территорию полуострова Гуандун, Корею и Китай».

С началом корейской войны в Седьмом флоте США был установлен следующий порядок действий сил противолодочной обороны при обнаружении неизвестной подводной лодки:

«Неопознанные подводные лодки могут быть атакованы и вытеснены из района любыми средствами в целях самообороны или при выявлении признаков наступательных действий против наших сил. Предыдущий параграф следует понимать таким образом, что длительное нахождение под водой неопознанной подводной лодки на позиции для атаки наших сил, действующих против Северной Кореи или же выполняющих боевую задачу по защите Формозы, считается признаком наступательных действий против наших сил».

За десять месяцев корейской войны вне корейского района действий было отмечено 96 гидроакустических контактов с подводными лодками, за следующие восемь месяцев к ним прибавились еще 88 контактов. Ветераны ВМС США гидроакустики Д.Э. Макэлш и Л.Э. Марч вспоминают, что 28—29.08.1951 г. в Желтом море они в течение двадцати девяти часов поддерживали непрерывный контакт с неустановленной подводной лодкой. В то время советские подводные лодки базировались на маньчжурский Порт-Артур; там же проходили подготовку 275 китайских моряков. Американские ВМС никогда публично не подтверждали факт атаки неопознанной подводной лодки в Желтом море. Боевые действия в Корее официально закончились 27.07.1953 г. подписанием перемирия в Панмынчжоне.

За тридцать семь месяцев конфликта несколько не связанных между собой инцидентов повлекли за собой применение оружия американских и британских ВМС по отмеченным контактам с лодками; это заставляло предполагать, что какое-то количество советских лодок были повреждены или затонули.

Уроки противолодочной обороны в ходе войны в Корее были частично подведены в заключительном оценочном докладе Седьмого флота. В нем признавалось, что «эскорт крупных кораблей и групп судов снабжения оказался абсолютно неадекватным возможной угрозе, а радиоэлектронное противодействие и перехват излучений РЛС продолжают оставаться наиболее эффективными средствами начального обнаружения подводных лодок».

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ КАМПАНИЯ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ?

Сталин сделал своего земляка-грузина Лаврентия Берию заместителем премьер-министра. Берия также выполнял задание генералиссимуса по производству атомного оружия, а как бывший глава НКВД он, через оставшуюся в его подчинении сеть «атомных шпионов», сохранил частичный контроль над советскими органами государственной безопасности. Сын Берии, Серго, даже говорит о том, что Берия отложил испытания водородной бомбы до периода после смерти Сталина, поскольку опасался, что параноидный советский руководитель может обрадоваться и начать мировую войну. Серго вспоминает, что Сталин приказал Северной Корее начать вторжение, которое стало бы первым шагом к неизбежному Армагеддону, который покончит с капитализмом:

«Маршал А.М. Василевский сказал мне, что он лично составил план нападения на Южную Корею. После первоначальных успехов Генеральный штаб и наши разведывательные службы предупредили Сталина, что следует воздержаться от захвата всей Кореи, т.к. в противном случае нападение Запада не заставит себя ждать... Он еще не чувствовал себя готовым к мировой войне и хотел выиграть время для внесения последних изменений в свои планы. Поэтому ему показалось предпочтительным использовать китайцев. Я в то время работал над ракетами для поражения военных кораблей на дальности 100—150 километров. Эти ракеты могли нести обычный или ядерный заряд... В 1951 г. он решил протянуть руку помощи китайским войскам, которые после весеннего нажима американцев оказались в трудном положении. Он собрал Политбюро и распорядился начать подготовку нескольких частей наших ВВС к отправке в Китай, части должны были быть оснащены этими ракетами... Он хотел применить эти ракеты по американским авианосцам и боевым кораблям. Мне было приятно сознавать, что оружие, сделанное мной, найдет применение, а мой отец четко и громко сказал, что, действуя подобным образом, мы начинаем Третью мировую войну... Мой отец подчеркнул свою мысль, сказав, что мы не можем порвать с Западным миром и что Третья мировая война будет означать конец Европы... Никто из членов Политбюро, даже Хрущев, скажу честно, не хотел войны с Западом... После 1949 г. никто больше не верил в вероятность американской агрессии... Именно тогда американцы организовали утечку информации, и документ, раскрывающий их планы, попал в наши руки. Это было предупреждением, ставящим нас в известность, что любая попытка агрессии с нашей стороны вызовет их ответную реакцию. Мой отец, однако, считал, что попавший к нам документ не был достаточно резким. Надо было что-то большее, чтобы охладить пыл Сталина... В 1952 г. вся страна походила на военный лагерь. Цели Центрального Комитета были абсолютно ясны: мы готовимся к Третьей мировой войне, и эта война будет ядерной. Были мобилизованы все ресурсы страны... Правилом стало то, что новые виды оружия, не пройдя испытаний, запускались в массовое производство. Сталин шел на риск, стремясь выиграть время... Что Сталин считал необходимым, так это захватить Германию, единственную страну в Европе, которая вызывала у него опасения... Все еще не вооруженная, Германия обладала таким опасным экономическим потенциалом, что он полагал за лучшее разрушить его. Где-то в мае 1952 г. он несколько раз вызывал меня к себя и спрашивал, способны ли наши ракеты разрушить мосты через Рейн или стереть с лица земли тот или другой промышленный центр в Германии... Он интересовался, можем ли мы уничтожить дамбы на Рейне... Наша промышленность, выпускающая вооружения, работала тоща как в военное время. Наши приготовления ясно показывали, что мы думали о наступательной войне».