Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания - Станислав Гроф

В бесконечных циклах творения, сохранения и разрушения Абсолютное Сознание преодолевает чувство однообразия и запредельной тоски. Временное отрицание и утрата его изначального состояния чередуются с эпизодами нового обнаружения и возрождения. Периоды агонии, муки и отчаяния сменяются эпизодами блаженства и экстатического восторга. Когда изначальное, недифференцированное сознание после временной утраты вновь обретает себя, оно переживается как восторг, изумление, свежесть и новизна. Существование агонии позволяет по-новому пережить экстаз, знание тьмы поддерживает правильное понимание света, а степень просветленности прямо пропорциональна глубине прежнего неведения. Вдобавок с каждым экскурсом в феноменальные миры, за которым следует возвращение, Вселенский Разум обогащается опытом различных ролей, участвующих в этом процессе. Конкретно выразив большую часть своего внутреннего потенциала, он увеличивает и углубляет познание самого себя.

Для такого понимания космического процесса необходимо допустить, что Вселенский Разум сознательно переживает все аспекты творения — как наблюдаемые объекты, так и субъективные состояния. Таким образом, он может исследовать не только весь спектр человеческих восприятий, эмоций, мыслей и ощущений, но и состояния сознания всех других форм жизни дарвиновского эволюционного древа. На уровне клеточного сознания он может переживать возбужденную погоню сперматозоида за яйцеклеткой и его слияние с ней во время зачатия, равно как и деятельность клеток печени и нейронов мозга.

Выходя за пределы царства животных и расширяясь в мир растений, Абсолютное Сознание может стать гигантской секвойей, переживать себя как насекомоядное растение, поглощающее мух, или участвовать в фотосинтезе, происходящем в листьях, и в оплодотворении семян. Аналогично этому интересные эмпирические возможности дают явления неорганического мира, начиная с внутриатомных связей, землетрясений и взрывов атомных бомб и кончая квазарами и пульсарами, а поскольку по своей глубочайшей природе наша психика тождественна Абсолютному Сознанию, то эти эмпирические возможности при определенных обстоятельствах открыты для каждого из нас.

Глядя на реальность с перспективы Вселенского Разума, мы выходим за пределы всех противоположностей, переживаемых в обычном состоянии. Это справедливо для таких категорий, как дух—материя, постоянство—движение, добро—зло, мужское—женское, красота—уродство, мучение—экстаз. Что касается различия между субъектом и объектом, наблюдателем и наблюдаемым, переживающим и переживаемым, творцом и творением, то его в конечном итоге не существует. Все роли в космической драме исполняет один-единственный актер — Абсолютное Сознание. Именно эта простая и важнейшая истина бытия обнаружена в древнеиндийских упанишадах. В наше время она нашла прекрасное художественное выражение в стихотворении вьетнамского буддийского учителя Тхить Нят Ханя «Зовите меня моими истинными именами» («Call Me By My True Names»).

Не говорите, что я завтра уйду,

ибо и сегодня я все еще прихожу.

Глубже всмотритесь, ведь я прихожу каждый миг,

чтобы почкою стать на весеннем побеге,

крошечной птичкой с хрупкими крыльями

и песнь свою спеть в новом гнезде,

чтобы стать гусеницей в сердцевине цветка

или драгоценностью, что таит себя в камне.

Я все еще прихожу, чтоб смеяться и плакать,

чтоб испытывать страх и лелеять надежду,

Ритм моего сердца — это смерть и рождение

всего, что живет.

Я мушка-однодневка, возникающая из куколки

на речной глади,

и я же — птица, что с наступлением весны

прилетает, чтобы съесть эту мушку.

Я лягушка, радостно плавающая

в чистой воде пруда,

и я же — уж, что съедает лягушку,

бесшумно приблизившись к ней.

Я дитя Уганды — кожа да кости,

мои ноги тонки, как побеги бамбука,

и я же — торговец оружием,

продающий Уганде то, что несет смерть.

Глава шестая

Проблема добра и зла

Следовательно, тот, кто хочет иметь

Правильное без неправильного,

Порядок без хаоса,

Не понимает принципов

неба и земли.

Он не знает, как

вещи связаны друг с другом.

Чжуан-цзы. «Великое и малое»

Один из важнейших вопросов, который постоянно возникает в холотропных состояниях сознания во множестве различных форм и на различных уровнях, — это вопрос этики. Когда наши внутренние переживания сосредоточены на биографических моментах, этические проблемы обычно выражаются в форме настоятельной необходимости пересмотреть всю нашу жизнь, начиная с детства, и оценить ее с нравственной точки зрения. Как правило, они связаны с проблемами представления о самом себе и самооценки. Пересматривая историю нашей жизни, мы порой испытываем острую потребность проверить, соответствуют ли наша личность и поведение моральным стандартам, будь то наши собственные, укоренившиеся в нашей семье или в обществе. Обычно критерии здесь весьма относительны и имеют свои особенности, поскольку в них непременно присутствует сильный личный, семейный и культурный уклон. Мы, в сущности, судим о нашем поведении в терминах ценностей, которые навязаны нам извне.

Существует и другая форма суждения, когда мы оцениваем наш характер и поведение не на основе устоявшихся каждодневных критериев, а с позиций вселенского закона и космического порядка. Такие переживания бывают в различных холотропных состояниях, но особенно часто — в присмертных ситуациях, как часть обзора жизни. Многие люди, побывавшие на грани смерти, рассказывают о своих встречах со Светоносным Существом и о том, как в его присутствии подвергали свою жизнь беспощадному пересмотру. Эта сильная тенденция человеческой психики к моральной самооценке отражена в эсхатологических мифологиях многих культур — в сценах божественного суда.

По мере углубления процесса самоисследования мы можем обнаружить в себе прежде не осознанные и в высшей степени сомнительные эмоции и импульсы, т. е. темные и разрушительные аспекты бессознательного нашей психики, которые К.Г. Юнг называл Тенью. Такое открытие способно напугать нас и встревожить. Некоторые из этих темных элементов представляют собой наши реакции на неприятные аспекты нашей истории, в частности на травмы младенчества и детства. Кроме того, мощный разрушительный потенциал, по всей видимости, связан с перинатальным уровнем нашей психики, с той сферой бессознательного, которая сформирована травмой рождения. Долгие часы мучительных и угрожающих жизни переживаний, связанные с прохождением через родовой канал, вызывают у плода естественную реакцию ярости. В результате образуется хранилище агрессивных наклонностей, которые мы будем носить в нашем бессознательном до конца жизни, если, конечно, не предпримем специальных усилий, чтобы увидеть их воочию и преобразовать в некую разновидность эмпирического самопознания.

С позиции этих открытий становится ясно, что грозные двойники в таких литературных произведениях, как «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Р.Л. Стивенсона, «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда или «Вильям Вильсон» Эдгара По, представляют собой не вымышленных литературных персонажей, но теневые аспекты средней человеческой личности. Люди, сумевшие заглянуть в глубину своей психики, часто рассказывают, что обнаруживали в себе разрушительный потенциал, вполне сопоставимый с разрушительным потенциалом Чингисхана, Гитлера или Сталина. Ввиду столь потрясающих прозрений люди обыкновенно испытывают мучительные опасения по поводу собственной природы и лишь с великим трудом принимают ее.

Когда эмпирическое самоисследование перемещается на трансперсональный уровень, как правило, возникают серьезные этические вопросы касательно человечества в целом, т. е. всего вида homo sapiens. Трансперсональные переживания часто отражают яркие исторические события, а иногда представляют даже панораму всей истории. Из них становится ясно, что в человеческой жизни необузданное насилие и ненасытная алчность всегда были чрезвычайно мощными движущими силами. Отсюда вытекает вопрос о человеческой природе и соотношении добра и зла в homo sapiens.

Неужели люди по сути своей всего лишь «безволосые обезьяны», и насилие вплетено в структуру человеческого мозга? Как нам объяснить тот аспект человеческого поведения, который психоаналитик Эрих Фромм (Erich Fromm 1973) назвал «пагубной агрессивностью» — порочностью и разрушительностью, которым нет равных в царстве животных? Как объяснить бессмысленное кровопролитие в несчетных войнах, массовые убийства эпохи инквизиции, массовое уничтожение евреев фашистами, сталинский ГУлаг, резню в Югославии и Руанде? Что и говорить, трудно найти аналог такому поведению в мире животных!