В гареме Сына Неба. Жены и наложницы Поднебесной - Виктор Усов

— Мэй — великая искусница. Как-то раз она плясала танец Испуганного лебедя, подыгрывая себе на флейте из белого нефрита, и все присутствующие были поражены. Уверен, что и в приготовлении чая она выкажет немалое искусство и одолеет меня!

На что Мэй ответила:

— В какой-нибудь пустяковой забаве вроде заваривания чая, посадки цветов или деревьев я еще могу случайно одолеть Ваше величество. Но когда дело касается мира и благополучия страны, или жертвоприношений на священных треножниках, или походов тысяч и тысяч колесниц, могу ли я, ничтожная, сравнивать себя с Вами, решающим судьбу сражений?

Эти слова привели императора в восторг.

Но вот в императорской свите появилась Ян Гуйфэй. С каждым днем она все более и более овладевала благосклонностью и любовью государя. Впрочем, и к Мэй император до поры не охладевал. Обе женщины страдали от ревности и избегали встреч…

Ян Гуйфэй была завистлива и умна, Мэй же очень нежна и мягкосердечна от природы, а потому не могла соперничать с Гуйфэй. В конце концов, по настоянию Гуйфэй, ее удалили от двора и поместили в Восточном дворце Шанъян.

Однажды император вспомнил о ней, приказал евнуху погасить ночью фонари во дворце и тайком доставить Мэй в Западные покои. Здесь они вспоминали о былой любви и оба горько вздыхали.

Девушка в лодке среди лотосов. Художники Чжао Гуйджин и Ван Вэйфан

На другое утро император проспал больше обычного. Вдруг придворный испуганно доложил:

— Ян Гуйфэй перед вашими покоями. Как прикажете распорядиться?

Император быстро накинул на себя одежду и спрятал Мэй за занавесом.

Войдя в покои императора, Ян Гуйфэй тотчас спросила:

— А где же эта искусница Мэй?

— В восточном дворце, — ответил император.

— Велите послать за ней, сегодня я еду на Теплые источники купаться и беру ее с собой.

— Я расстался с этой женщиной, — сказал император. — Нет нужды ехать с нею вместе.

Однако Гуйфэй стояла на своем. Император смотрел по сторонам и не отвечал. Тогда в сильном гневе она воскликнула:

— На столе бокалы и тарелки в беспорядке, косточки от плодов, а под кроватью Вашего величества — женские туфельки! Кто прислуживал Вам ночью? Рассвет застал вас за удовольствиями и вином. Но разве нынче вы не намерены выйти к придворным? Хотя бы взглянуть на своих сановников? Я же останусь здесь и буду ждать вашего возвращения.

Император смутился, натянул на себя одеяло и, отвернувшись к ширме, сделал вид, будто хочет спать.

— Сегодня мне нездоровится. Выхода не будет, — сказал он.

Взбешенная Гуйфэй вернулась в свои покои.

Император стал искать Мэй, но оказалось, что она, в сопровождении евнуха, уже вернулась пешком в восточный дворец. Император разгневался и обезглавил евнуха. Туфельки и бирюзовые украшения для волос, оставленные наложницей, он приказал отослать ей обратно.

Мэй спросила у посланца:

— Значит, император совсем отвергает меня?

— Отнюдь нет, но он боится рассердить Ян Гуйфэй.

Придворные дамы царства Шу. Художник Тан Инь

— Если жалостью ко мне он боится вызвать раздражение этой служанки, разве это не значит, что он меня отвергает? — спросила Мэй с улыбкой.

После этого она поднесла Гао Лиши тысячу золотых и попросила его найти поэта, который помог бы ей вернуть расположение императора — как некогда Сыма Сянжу, сложивший оду «Там, где длинные ворота». Однако Гао Лиши всегда держал сторону Ян Гуйфэй, да к тому же и боялся ее. Он ответил:

— Человека, который смог сложить подобное произведение, в наши дни не сыскать.

Пыль на зеркале осела.Я волос не убирала,Умащать и холить тело,Тонкий шелк носить — устала.Мой Чанмэнь заполнен тоскою,Плача, орхидеи вспоминаю.Будто слива, лепестки роняю.Птицы жалобно щебечут,Плача, сникли ветки ивы,Что-то ветерок лепечет —И душе моей тоскливо…Солнце скрылось за горою,В небе диск луны недвижен.Иногда ночной пороюГолос феникса мне слышен…Уж давно молчит мой милый,А дворец пустой и гулкий.Только память сохранилаНа Источники прогулки,Помню блики на волнах,Озера с прозрачною водой,Звуки флейты на пирах,Выезд императора со мной.Песни, полные страстей,Пела я на расписном челне;О глубокой нежности своей,О любви вы говорили мне.Вы клялись и небом, и землей,И луной, и солнцем — быть со мной…Как соперница хитра и зла!Видно, ревность замутила кровь.Во дворец пустынный изгналаИ разрушила мою любовь.Я теперь печальна и грустна.Дни туманны, словно сновиденья,Ночь за ночью провожу однаИ стыжусь весеннего томленья.Некому сегодня написатьОду о печали во дворце…Дальним гонгом плач звучит опять,И не сохнут слезы на лице.Вздох мой тяжек, шаг мой неуверен,Тихо ухожу в свой дальний терем.

Китайская красавица. Художник Там Джен

Тогда Мэй сама сочинила оду «Восточная башня»:

Узнав об этом, Ян Гуйфэй сказала Сюнь-цзуну:

— Какая-то Цзянфэй осмелилась говорить о своем недовольстве и своих надеждах в стихах, столь же ничтожных, как и она сама. Я желаю, чтобы ей была дарована смерть.

Император промолчал.

Как-то раз Сын Неба принимал дары от чужеземных посланцев в башне цветов и приказал тайно передать Мэй нитку жемчуга. Наложница отказалась от подарка, а тому, кто его принес, передала стихи, промолвив:

— Вручи от моего имени государю. Стихи гласили:

Брови перестала подводить,Платье мое смочено слезами,Нет желанья за собой следить —Мне ли украшаться жемчугами?!

Образ Ян Гуйфэй настолько популярен в Китае, что историю ее жизни неоднократно экранизировали

Прочтя это, император загрустил, сердце его отяжелело. Он приказал музыкантам написать мелодию на эти слова и назвал песню «Нитка жемчуга».

Прошло некоторое время. Ань Лушань ворвался во дворец, император бежал в западные области, Ян Гуйфэй умерла.

После смерти Ян Гуйфэй государь повелел разыскать Мэй-фэй, но ее не могли найти. Сюнь-цзун был очень огорчен и решил, что она, верно, перебралась куда-то в другое место, когда началась смута. По его приказу объявили: кто найдет Мэй, получит звание чиновника второго ранга и миллион монет. Увы, никто не мог указать, где она. Позже всякую красавицу, которую художник изображал с веткою дикой сливы в руке, стали называть Мэйфэй, в честь этой наложницы Сына Неба.