Кавказская слава - Владимир Соболь

— Не много, — хмыкнул Георгиадис. — Но когда у него попросили подкрепления, чтобы пойти на Баку, Петр Алексеевич ответил весьма примечательно. Стенька Разин, написал он — с пятью сотнями казаков персиян не боялся, а я вам даю регулярных два батальона.

Новицкий хихикнул. Ему показалось забавным, что государь приводит в пример вора и разбойника, возмущавшего Волгу в царствование его отца.

— Да и Баку все-таки взяли. Потом было множество славных дел, и офицеры с солдатами поняли, что можно и нужно воевать там малым числом и большим умением. Две с половиной сотни пехотинцев майора Юрлова разбили четыре тысячи конных афганцев у Лахиджана. Здесь, чуть ниже Баку, на самом южном берегу Каспия. А лет через десять уже крымские татары начали искать путь в Персию, и пришлось встречать их у Терека. Две с половиной тысячи наших против двадцати пяти. Сражение было упорное, и только артиллерия наша вырвала наконец-то победу. Но — по Гянджинскому трактату в тридцать пятом году прошлого века вернули мы Персии все взятые города и отошли на север, на Терек.

Оба — и Новицкий, и Георгиадис — согласно отвели руки к верхнему обрезу карты.

— Обратите внимание, Сергей Александрович, карта эта почти пуста. Моря, основные реки, главные города. А что между ними — нам практически неизвестно.

— Terra incognita![25]

— Да — места совершенно нам неведомые. Кто-то из кавказцев — наших, офицеров Кавказского корпуса, — сказал, что чувствует себя порой испанским конкистадором — воином Писарро или Кортеса.

— Если они обращаются с местными жителями как испанцы с ацтеками, немудрено, что там постоянно воюют.

— Во-первых, русские не испанцы. Во-вторых, золота в этих горах нет, никогда не было и не будет. В-третьих, как военная сила горцы кавказские никак не могут быть сопоставлены с индейцами ни Южной Америки, ни Центральной, ни Северной. Насколько я, конечно, могу судить из Петербурга. Приедете на место, увидите сами.

— Что ж, страшнее французов и турок?

— Они, конечно, не регулярная армия, но противник по-своему грозный. Многие в этом успели уже убедиться… Простите, Сергей Александровович, но это правда.

Новицкий отошел от стола, взял две трубки из ряда, стоявшего у стены. Вышел в коридор, позвал Михайлу и через несколько минут вернулся, выдувая клубочки белого дыма. Вторую предложил Георгиадису. Тот кивнул, благодаря, и взял длинный чубук.

— Отец писал, что люди там отважные, но не стойкие. Приступают весьма горячо, но, получив отпор, рассеиваются, как эти струйки.

— Если дымом наполнить всю комнату, то возможно и задохнуться.

Новицкий вытянул руку и нарисовал трубкой в воздухе воображаемый косой крест, похерив всю страну южнее Терека.

— Зачем же нам это понадобилось? Не проще ли поставить цепь укрепления от Азовского моря до Каспия и отгородиться от диких народов. Пусть уничтожают друг друга.

— Не получится, Сергей Александрович. Оставив подробности военные, географические, скажу только, что есть простой закон отношений между народами, государствами. Закон взаимного проникновения. Если ты не идешь к соседям, тогда они приходят к тебе. И не с мягкой рухлядью, а с твердой, отточенной сталью. Сколько лет существует наш мир — более шести тысяч — все только подтверждает его справедливость.

Новицкий подошел к полкам с книгами, положил руку на один корешок:

— Да-да, конечно. Сначала один корабль пересекает море с востока на запад, увозит прекрасную женщину, а потом сотни кораблей отправляются за ним следом, отобрать украденное и — взять силою многое сверх того. Все пятьдесят же судов за собой вел Ахилл мощнорукий…

— Не рискну забираться так далеко в глубь веков, но замечу, что закубанские народы — черкесы и натухайцы — приходили за добычей едва ль не к Воронежу. Казаки наши, впрочем, тоже наведывались в те горы. Огромная степь там раскинулась, к сожалению, уже за пределами нашей карты. От Кубани до Дона одно Дикое Поле. Что там на самом деле творится, мало кому понятно. Если начнем только разбирать, кто же кого и когда обидел первым, утонем в легендах и былях. Пока же мы твердо знаем одно — в области за Кавказом Россия появилась не по одной своей воле, но по просьбе тамошних христианских народов, грузин и армян. Кстати, разбирая дела, наткнулся на легенду, что, мол, еще два века назад, во времена Алексея Михайловича, небольшой отряд русских пришел на помощь картлийскому царю Луарсабу. Тогда его страну разоряло войско персидского шаха Аббаса. В официальной истории факт сей, разумеется, не зафиксирован, а в традиции, даже письменной, сохранился. С любопытными довольно подробностями. Стрельцы добрались с воеводой к монастырю Мцхета, и с ними удальцы днепровские или, может, донские. Атаман же последних говорит товарищам перед решительным боем: «Утикать, братцы, некуда. Так уж коли не то — сложим головы добрым порядком и не покажем басурманам прорех и заплат на спинах казацких…»

Они помолчали. Оба легко представили эту сцену по своему опыту: горстка пеших, нацеливших пищали за легким тыном, сотни полторы вершников, уставивших пики. Напротив же тысячные массы, разноцветные и крикливые, приступающие не торопясь, уверенные в своей неисчисленной силе…

— Услышал бы такое Гомер! — вздохнул Новицкий.

— Может быть, кто-то другой услышит, — кинул в его сторону Георгиадис, но тут же посерьезнел: — Так ли, эдак ли, но в конце прошлого века в городке Георгиевске подписали уполномоченные двух государств трактат, по которому Российская империя обязалась покровительствовать Грузии, защищать ее от врагов внешних и внутренних. И тотчас же мы обнаружили себя стоящими против кавказских горцев. Лезгины джарские, белоканские давно привыкли видеть в грузинской земле удобное поле для разбоев. Налетали огромными толпами, увозили изделия ремесленные, серебро и медь с рудников, угоняли сотни рабов. Кого-то оставляли себе, большую часть везли в Анапу, где продавали туркам.

— Что же, грузины не могли себя защитить?

— Я же говорил вам, Сергей Александрович, кавказские горцы — страшная военная сила. Несколько тысяч лезгин — и ни один тамошний государь не решится встретиться с этим войском. Зато генерал Самойлов с двумя батальонами, эскадроном драгун и четырьмя орудиями рискнул. И уничтожил одну из разбойничьих шаек. Показал тем самым, что горцев можно и не бояться.

— Но тем самым поставил нас врагами тех же самых лезгин.

— Что же вы хотите? Мир наш устроен таким образом, что, желая стать друзьями одним, мы тут же делаемся врагами других. В нашей власти лишь выбор, за кого стать и кому же противиться. Да и грузинам мы сделались друзьями не сразу. Два батальона лишь прислали по Георгиевскому трактату, тех самых егерей, что и встретили разбойников, разоривших Гянлеу. Но потом их тоже забрали в Европу, воевать с турками. И Омар-хан спустился из Дагестана с огромным воинством тысяч в пятнадцать.

Новицкий поежился:

— Я помню атаку анатолийцев под Рущуком. Такая масса конницы сметет все что угодно.

— Думаю, что конных у аварского владыки было не больше трети, но и этого количества хватит. Только русская пехота может стать поперек этого грохочущего прилива. Порядок, стойкость, разумеется, еще и картечь. Ни того, ни другого, ни третьего у грузин никогда не было. Но горцы не дошли до Тифлиса. Разгромили несколько городов и вернулись в горы с добычей. Зато через несколько лет уже иранский шах Ага-Мохаммед завалил столицу Грузии трупами. Шесть дней! Шесть дней персы грабили город. Подробности…

Сергей загородился обеими руками:

— Можно опустить, Артемий Прокофьевич. У меня неплохое воображение.

— Да, лучше не мучить себя и фантазиями, и воспоминаниями… Но уже через четыре года император Павел отправляет в Тифлис егерский полк под командой генерал-майора Лазарева. Коего позже зарезала грузинская царица, когда он пытался отправить ее в Россию.

— Была необходимость?

— Тогда казалось, что да, — ответил Георгиадис неохотно. — Теперь представляется, что, пожалуй, и поспешили. После смерти последнего грузинского царя, Георгия, решили убрать из страны его вдову и всю царскую фамилию. Бывшую царскую, поскольку Грузия уже стала частью Российской империи. Причем решение принимал главнокомандующий князь Цицианов — сам родственник царицы Марии. Женщины вооружились ножами, и в результате генерал Лазарев получил смертельную рану. Тот самый Иван Петрович Лазарев, что за два года до этого отразил очередное нашествие дагестанцев. Выиграл сражение при реке Иоре, где так отличился и ваш отец. Благодарность народа — удар острым кинжалом в бок.

Новицкий пожал плечами:

— Мы исполняем наши обязанности не для похвалы, а по существу долга.

— Хорошо сказано! — воскликнул Георгиадис. — У вас в самом деле есть дар слова. Надеюсь удостовериться в том, читая ваши сообщения из Тифлиса. Что же по существу долга, боюсь, что нам с вами придется довольствоваться именно этим. Но — двинемся дальше. Я имею в виду поближе ко дню сегодняшнему. Так в восемьсот втором году, четырнадцать лет назад, главнокомандующим в Грузию назначили генерал-лейтенанта Цицианова. Смотрите, Сергей Александрович, мы говорим лишь о делах Закавказья. Что делалось и делается на северных склонах гор, мы пока не берем в рассмотрение. Есть Кавказская линия, есть казацкие станицы и городки. Войска наши ведут борьбу против горских хищников, прикрывая им путь за Терек, за Кубань…