Серая нить. Книга первая. - Александр Шаповалов

– Ты, не серчай сотник, – приступил к делу колдун – но мне с сыном твоим потолковать надобно, если разрешишь.

– Я ему не господин, захочет, толкуйте, – нахмурился Вен.

– Если я не ко времени пришёлся, могу зайти попозже, – произнес Ведун, чувствуя раздражение сотника.

– Учитель, не стоит утруждать себя ходьбой ещё раз. Я свободен и рад буду поговорить с вами, – остановил колдуна Надмир.

– Тогда пойдем во двор, – предложил Ведун.

– Зачем на улице сидеть, – засуетилась Оленья, – что люди подумают, садитесь за стол, так сподручней будет. Ежели мы с отцом мешаем, то выйдем.

– Спасибо хозяюшка, но нам лучше на улице разговор держать, за одно и косточки свои стариковские на солнышке погрею, – ответил колдун, затем обратился к юноше. – Ты выходи, я сейчас подойду.

– Хорошо учитель, – сказал юноша и потянулся за костылями.

Ведун подождал, пока выйдет ученик, затем подошел и сел напротив сотника.

– Ты злишься на меня. У тебя на это есть причины. Знаю Вен, ты боишься, что уведу у тебя сына, не буду скрывать, так оно и будит рано или поздно, – произнес Ведун и открыто посмотрел в лицо сотника. – Мне самому тяжко смотреть ему в глаза, зная, на что его толкаю. Ведь он для меня почти, что сын. Но вы оба знаете, что на кого пал выбор быть хранителем, не принадлежит себе. Не может он просто валяться на печи. Как мне не жаль Надмира, но кто-то должен думать о судьбе клана, а иногда и рода человеческого. А то, что назревают большие беды, ведомо вам не понаслышке.

Ведун замолчал и прежде чем продолжить, прищурившись, посмотрел на Олейну, потом на сотника.

– Или вы думаете, что можно отсидеться по хатам? Спрятать своё чадо в надежде, авось пронесет? Нет! – Ведун стукнул кулаком по столу. – Не пронесет, беда настигнет, и уж тогда никто не сможет уберечься.

Колдун замолчал, потирая ушибленную руку. Он ждал возражений, но не дождался.

– Мы можем ещё подсобить ему, обучить, подготовить к грядущим испытаниям, стать тем щитом, который примет на себя первый удар. Но что щит без твердой руки – кусок дерева, оббитый железом. Так что, не жалей его, жалость погубит и сына твоего, и нас, и будущее поколение. Ведун встал и вышел, не попрощавшись с хозяевами.

Сотник сидел за столом, сжимал кулаки. Ему хотелось догнать и взять за грудки колдуна, встряхнуть, как следует, прокричать ему в лицо – Оставьте мою семью в покое. Я заслужил это, выстрадал каждый миг своего счастья.

Пальцы Вена слегка подергивались от напряжения, когда их накрыла ладонь жены.

– Успокойся душа моя, – тихо проговорила Оленья, – он прав, хоть и жесток в своем суждении. Мы не сможем спрятаться от будущего, отвернуться от своих близких. Беда все ровно найдет нас. Я давно чувствую это. Просто не говорила, все надеялась, как сказал колдун, на авось.

– Но, – хотел возразить Вен.

– Но, – мягко перебила его Оленья, – никто не запретит нам быть рядом с нашим сыном.

– Ты права, права, – прошептал сотник, целуя руки возлюбленной.

Выйдя из дома сотника, Ведун остановился на пороге перевести дух. Досада задела его душу, кольнула в сердце. Ведь не по своей прихоти, не корысти ради, указал путь Надмиру, вывел его на тропу испытаний. Таков выбор сделала судьба. Она сбросила этот груз на плечи людей, и теперь смотрит со своих высот, что будет дальше – согнуться они под ним или окрепнут. Её не волнует, какой кровью может обернуться это испытание, у неё много другой работы.

Надмир улыбнулся, когда увидел, как учителю досталось от родителей. Перечить колдуну, тем боле разозлить решался не каждый в клане. Вернее таковых он не встречал, не считая отца и матери.

– Не злись на них учитель, они носятся со мной, что квочка с яйцами, – произнес он, чтобы успокоить учителя.

– Я понимаю и не злюсь на них,– ответил Ведун.

Он почувствовал, как действительно злость ушла. Учитель сел рядом, готовясь приступить к разговору, ради которого пришел сюда.

– Надмир, мальчик мой, тебе пришлось многое пережить. Скажу больше, никому доселе, на моем веку по край ней мере, не выпадало такое во время обучения. Но учение не закончено. Я пришел спросить тебя, готов ты продолжить начатое, или перенесенное отбило у тебя, тягу к знаниям. Не спеши с ответом, обдумай все, прежде чем сказать своё окончательное слово.

– Я однажды, – начал юноша, но его перебил колдун:

– Помню, ты делал выбор, но дальнейшее обучение потребует от тебя ещё больших сил, а значит и новых жертв. Поэтому предлагаю подумать и сделать выбор.

Надмир пару раз вздохнул, как-то по стариковски, почесал затылок, затем произнес:

– Учитель, теперь у меня семья, отец, мать. Всю жизнь я мечтал о них. Трудно передать словами, что творится у меня в душе, когда мать треплет мои волосы, или отец протягивает руку дабы помочь встать. Какая радость наполняет меня каждое утро, когда я, открывая глаза, вижу их, – Надмир сделал паузу, прежде чем продолжить. – Вместе с радостью во мне поселился страх. Нет, боязнь за дорогих моему сердцу людей, что наступит день, когда я не смогу уберечь их, потому что, испугавшись трудностей, упустил что-то важное. Так что я не изменю своего решения.

Ведун внимательно выслушал ученика. После чего достал из сумки сверток, замотанный в холстину. Он неспеша размотал его и выложил перед учеником две книги.

– Как твои видения? – спросил он.

– Мм, как покинул ваш дом, они оставили меня в покое, – ответил Надмир, – думаю, от воздуха свежего голова кругом пошла, вот и бред всякий в голову лез.

– Бред говоришь, – Колдун взял одну из книг и открыл на, заранее заложенной, странице.

– Смотри сюда, – протянул он юноше книгу, – ничего не напоминает?

Надмир взял книгу. В окружении незнакомых букв чужого языка, посреди страницы был начертан круг, с нелепым нагромождений знаков внутри. Чего только там не было и, пересекающиеся линии, и круги наложенные друг на друга, и странные знаки закручивающиеся в спирали и волны. Сплошной хаос, на первый взгляд, лишенный всякого смысла.

У Надмира от этого зарябило в глазах, он на миг их закрыл, а когда вновь взглянул на рисунок, краем глаза уловил, узор в некоторых местах становился прозрачным. С сквозь мешанину нагромождений линий сверху проглядывалось ещё что-то. Поймав эту особенность, взор его словно приклеился к начертанному на бумаге. Появилось ощущение, что мир потек, теряя плотность, а вместе с ним поплыл и он. Водоворот, образовавшийся на месте рисунка, становился все глубже. Он подхватил и стал тянуть Надмира в низ, под скопище знаков. Юный хранитель проскочив сквозь них, увидел то, что скрывалось под слоем знаков.