Сатисфакция - Виктория Потёмкина

Даша не была наивной и прекрасно отдавала себе отчет в том, что она не знала и сотой доли информации о том, что в действительности происходило в те годы, когда происходил дележ территории. Но вполне могла предположить, что у Ворона есть завязки в самых верхах города, иначе бы "Виват" никогда бы не добился такого высокого статуса. Просто не дали бы. Задавили бы. Даша до сих пор с содроганием вспоминала тот день, когда "Виват" спалили до тла. Помнила, как Воронову было трудно восстановить свое детище из пепла, как катастрофически не хватало денег. Даше даже пришлось продать квартиру, которая досталась ей от матери. Эта мысль вызвала горькую усмешку. Какой глупышкой она была! В то время Дарья ради любимого была готова на всё, вот только такая отдача была не нужна ему. Виталий благосклонно принимал всё, что давала ему девушка, но ценил свои сексуальные эскапады куда больше самой Даши.

От всех этих умозаключений и воспоминаний Беляевой стало еще хуже. Словно в отчаянии, она схватила фужер с каким-то спиртным напитком с подноса мимо проходящего официанта и осушила его в два глотка.

- Даш, тебе жарко? - полюбопытствовала рядом стоящая Женя. Девушка всем своим видом показывала открытость и веселость, вот только карие глаза подруги внимательно следили за Дашей.

Беляева выругалась сквозь зубы. Ей уже порядком надоело, что все за ней наблюдают и следят!

- Так понятно, - пробормотала Евгения и уже более громким голосом объявила: - Дашенька, а пойдем-ка в уборную. Мне носик припудрить надо!

Сила, с которой Вавилова стиснула руку Даши, была потрясающей. Дарья никогда не подозревала, что в таком маленьком и элегантном теле столько грубой силы. А Дикая Орхидея тем временем буквально волокла подругу к выходу, а потом и к уборной, а Беляева послушно следовала за ней. Наконец, Женя затолкнула Беляеву в дамский туалет. Даша ожидающе наблюдала за подругой, пока та закрывала дверь на щеколду, а потом медленно обернулась и в упор посмотрела на неё.

- Выкладывай, - заявила она безапелляционным тоном, заставив Дашу поёжиться. Выражение лица у Евгении было уж очень упрямым, и Дарья поняла, что ей не отвертеться. Но попытаться всё же стоило.

- Что именно? - Даша начала разыгрывать из себя ничего не знающую девицу. Даже ресницами похлопала. Для убедительности. Правда, это не очень-то помогло. Подругу эти усилия не убедили, скорее наоборот. Женя стала надвигаться на Дашу, вперив в нее нахмуренный взгляд. Беляева даже попятилась немного, уж очень непривычно было видеть Евгению в амплуа дознавателя.

- Даша, не разыгрывай тут из себя невинную девственницу в брачную ночь, которой не объяснили, что с ней сделает новоявленный муж! Я совершенно не в курсе, что тут происходит, зато просто кожей чувствую то напряжение, которое весит в зале. Что тебя связывает с этим Вороновым?

- С чего ты решила, что меня с ним что-то связывает? - потухшим голосом спросила Дарья, отворачиваясь к умывальнику.

- Даша, я не слепая, не глухая, да и глупостью я никогда не отличалась. А еще одна настырная бабенка мне успела поведать, что ты чуть не вышла замуж за Воронова, а Катя раньше была твоей лучшей подругой. Это правда? - со свойственной ей прямотой, Евгения сразу задала волнующие ее вопросы. Прямота всегда была той чертой, которая больше всего нравилась Дарье в подруге. Правда сейчас эта черта в один миг стала очень раздражающей.

Беляева включила холодную воду и плеснула ею себе в лицо, смиряясь с тем фактом, что Жене всё придется рассказать. Даша хотела рассказать правду о своем прошлом еще пять дней назад, когда она только встретила Красавчика, но не сделала этого. Не смогла. Ей почему-то было стыдно. И страшно. Страшно, что когда она всё расскажет своей единственной подруге всю правду, та не поймет ее, осудит ее желание мстить. Или еще хуже, начнет считать ее жалкой. Дарья, по сути, не хотела врать своей единственной подруге, поэтому не стала лукавить или пытаться увернутся от ответа. Она начала просто рассказывать. Сначала монотонно и сухо, но потом слова полились рекой, наполненной болью, отчаянием, несбывшимися надеждами. Рассказала практически всё, за исключением пары фактов, по мнению Даши не имеющих никакого значения. Пораженная Евгения внимательно слушала, не перебивая, давая высказаться. А Дарья всё говорила и говорила, выплескивая накипевшие за сегодня эмоции и горечь, которая за прошедшие годы никуда не делась. Скорее наоборот, она обосновалась глубоко внутри, стала не объемлемой частью ее сути. И эта невысказанная горечь ширилась внутри, не давая дышать, заставляя задыхаться, давя на Дашу непомерной силой, заставляя ее искать спасения в мести.

Обе так были поглощены воспоминаниями, рассказываемыми Беляевой, что ни одна из них не обратила внимания на назойливый стук в дверь, не заметили они и того когда именно уселись на холодный кафель, не замеченными были и слезы, которыми захлебывались обе девушки, чуть ли не рыдая в голос. И было уже плевать на макияж, который растёкся; и на прически, которые растрепались; и на платья, которые помялись.

Закончив свою печальную историю, Даша поняла, что ревет. Ревет так, как не ревела со дня смерти своей матери. Женя сидела рядом с ней и обнимала за плечи. И тоже плакала.

- Вот такие дела, Орхидея. Я здесь, чтобы хоть как-то примириться с прошлым. Отомстить и отпустить. Вот такой примерно мой план на ближайшее будущее, - поделилась Даша, пытаясь остановить непрекращающиеся слезы.

- Ты уверена, что это верное решение? - с сомнением спросила Женя. - Я думаю, ты сделаешь себе только хуже. Тебе нужно отпустить прошлое, иначе оно тебя поглотит.

- Я пыталась! - вырвалась из объятий Жени Белоснежка и раздраженно отбросила выбившую прядь волос. - Я эти долбанные пять лет пыталась! Я не могу забыть, а тем более простить. Не могу! Я заслужила реванш. У меня есть на него право!

- Безусловно имеешь, - быстро проговорила Женя, пытаясь успокоить разбушевавшуюся подругу. - Но я думаю, они сами себя накажут, рано или поздно. Это только вопрос времени. Возможно, уже наказаны. Своей ущербностью!

Тут Даша рассмеялась. Хрипло. С надрывом.

- Женя, так я ведь тоже ущербна! Я моральный инвалид. Они сделали меня такой, просто не способной на нормальную жизнь, на нормальные человеческие эмоции, - хрипло прошептала Даша, будто бы задыхаясь, от своего бессилия что-либо изменить. - Я не могу стать прежней. Пыталась. И не раз. И всегда утыкалась носом с простую правду - я стала не способна на нормальное существование и на нормальные отношения. Я каждый божий день ожидаю какой-нибудь подставы. Каждого нового знакомого я оцениваю на степень вероятности того, что он меня подставит. Это не нормально и я это прекрасно понимаю. Самое нормальное в моей жизни это ты! И то, если бы не твое потрясающее упрямство, иногда доходящее до отупения, и тебя бы не было! Я бы тебя оттолкнула сама.