Фонтаны рая - Артур Кларк

ВНИМАНИЕ. ГОВОРИТ КОРА. ПРОШУ КОГО-НИБУДЬ НАХОДЯЩЕГОСЯ В ПРЕДЕЛАХ СЛЫШИМОСТИ НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ. ВНИМАНИЕ. ГОВОРИТ КОРА. ПРОШУ…

– Надеюсь, суть вам ясна, – сказал доктор, восстановив тишину. – И я должен упомянуть об одном преимуществе нагрудных аппаратов.

– То есть?

– Один из моих пациентов – страстный теннисист. Когда он расстегивает рубашку, вид этой красной коробочки буквально парализует противника.

Глава 30

Головокружение

Некогда одним из важных дел каждого цивилизованного человека было регулярное обновление записной книжки. С введением универсального кода необходимость в этом отпала, ибо, зная личный номер человека, его можно найти за несколько минут. Но природа не терпит пустоты – ликвидировав одну скучную обязанность, та же самая техника подсунула человеку другую – составление Программы Личных Интересов.

Большинство обновляло свои ПЛИ под Новый год или в день рождения. Отнюдь не всегда преследовалась какая-либо позитивная цель, есть много людей, которым нравится настраивать свои пульты на классически невероятные события типа:

Динозавр, выклевывание из яйца.

Круг, квадратура.

Атлантида, всплытие.

Христос, второе пришествие.

Лох-несское чудовище, поимка. И в заключение:

Свет, конец, Обычно эгоцентризм и профессиональные потребности заставляют абонента начинать список со своего собственного имени. Морган не составлял исключения, но последующие пункты были весьма необычны:

Башня, орбитальная.

Башня, космическая.

Башня, (гео) синхронная.

Лифт, космический.

Лифт, орбитальный.

Лифт, (гео) синхронный.

Это обеспечивало ему ознакомление почти с 90% сообщений, касающихся проекта. Правда, все действительно важные новости он и так узнавал очень быстро.

У Моргана еще слипались глаза, а постель едва успела скрыться в стене его скромной квартиры, когда он заметил на пульте сигнал ВНИМАНИЕ. Нажав одновременно кнопки «КОФЕ» и «СЧИТЫВАНИЕ ДАННЫХ», он приготовился к очередной сенсации.

«ОРБИТАЛЬНАЯ БАШНЯ СБИТА» – гласил заголовок. За последующие десять секунд недоверие Моргана сменилось возмущением, а затем тревогой. Тут же, переслав всю информацию Уоррену Кингсли с пометкой:

«Пожалуйста, свяжитесь со мною как можно скорее», он сел завтракать, все еще кипя от ярости.

Не прошло и пяти минут, как на экране появился Кингсли.

– Ну что ж, Ван, – проговорил он с комическим смирением, – будем считать, что нам еще повезло. Не следует реагировать слишком бурно. Пожалуй, этот тип кое в чем прав.

– Что вы хотите сказать?

Лицо Кингсли стало немного смущенным.

– Кроме технических проблем, существуют психологические. Подумайте об этом, Ван.

Изображение померкло, оставив Моргана в несколько подавленном состоянии. Он привык к критике и знал, как на нее реагировать, более того, он наслаждался пикировкой с равными противниками и почти никогда не огорчался в тех редких случаях, когда оказывался побежденным. Но какой-то Бикерстаф…

Впрочем, такие типы не переводились во все времена. Когда величайший инженер XIX века Брунель замыслил железнодорожный туннель длиной около трех километров, они кричали, что это «нечто чудовищное и невообразимое, в высшей степени опасное и непрактичное». «Невозможно себе представить, чтобы люди выдержали столь тяжкое испытание», – утверждали критики. «Никто не захочет лишиться дневного света… шум двух встречающихся поездов потрясет нервы… никто не решится на вторую поездку…»

Как это знакомо! У подобных типов всегда один девиз: «Ничего не следует делать впервые».

Так и этот Бикерстаф. Обуреваемый фальшивой скромностью, он начал с того, что не берется критиковать технические аспекты космического лифта, он хочет слегка коснуться психологических проблем, которые тот может породить. Их можно суммировать в одном слове – ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ. Нормальному человеку, по его словам, присущ вполне обоснованный страх высоты, лишь акробаты и канатные плясуны не подвержены этой естественной реакции. Самое высокое сооружение на Земле не достигает и пяти километров – однако лишь немногие захотят, чтобы их втаскивали по вертикали на опоры Гибралтарского моста. Но это ничто по сравнению с жуткой высотой орбитальной башни. «Есть ли на свете человек, – витийствовал Бикерстаф, – кто хоть раз не стоял у подножия какого-нибудь огромного строения, глядя вверх вдоль его отвесной стены, пока ему не начинало казаться, будто оно вот-вот опрокинется и рухнет? Теперь представьте себе, что такое строение взмывает в облака, поднимается в черную тьму космоса и, минуя орбиты всех крупных космических станций, уходит все выше и выше, пока не покроет значительную часть пути к Луне! Триумф техники – несомненно, но в то же время-психологический кошмар. Некоторые индивиды потеряют рассудок от одной лишь мысли о чем-либо подобном. А много ли найдется таких, кто сможет выдержать головокружительный вертикальный подъем через двадцать пять тысяч километров пустоты до первой остановки на станции «Центральная»?

Утверждение, что вполне заурядные индивиды могут подниматься в космическом корабле гораздо выше, абсолютно не убедительно. Космический корабль ничем, в сущности, не отличается от самолета. Нормальный человек не испытывает головокружения даже в открытой гондоле воздушного шара, парящего в нескольких километрах над землей. Но поставьте его на краю утеса такой же высоты и проследите за его реакцией!

Причина различия предельно проста. В самолете отсутствует физическая связь наблюдателя с планетой. Поэтому психологически он совершенно отделен от земли, находящейся далеко внизу. Мысль о падении не вызывает у него ужаса, он может спокойно смотреть вниз на далекий пейзаж. Этой спасительной физической отчужденности как раз и будет недоставать пассажиру космического лифта. Возносимый по отвесной стене гигантской башни, он будет чрезвычайно остро ощущать свою связь с Землей. Где гарантия, что человек сможет пережить такой эксперимент? Я прошу доктора Моргана ответить на этот вопрос. Доктор Морган все еще обдумывал ответы, один нелюбезнее другого, когда на пульте загорелся сигнал вызова. Нажав кнопку «ПРИЕМ», он ничуть не удивился при виде Максины Дюваль.

– Ну, Ван, – сказала она без вступления, – что вы собираетесь делать?

– Пытаюсь переварить свой завтрак. А что мне еще остается?

– Как что? Продемонстрировать работу установки. Ведь первый трос уже установлен.

– Не трос, а лента.

– Не все ли равно? Какой груз она выдержит?