Сборник коротких эротических рассказов - Коллектив авторов

А где же Элеонора? — молодая монахиня, не зная, что Поль изменил с молодой послушницей, бежала длинными коридорами монастыря к старому подвалу. Трясущейся рукой она открыла засов и опустилась по замшелым ступеням в темноту. Раздался рев. Монахиня зажгла свечу, увидела поднявшегося на задние лапы ручного медведя и стала гладить его шерсть, постепенно приближаясь к его мохнатому члену. Эти поглаживания заставили медведя опуститься на четвереньки. Его член возбужденно поднялся, поражая своими размерами видавшую виды распутницу.

Она легла на спину и пролез между лапами медведя, выпятив живот Элеонора прижалась к медведю, пытаясь открытым влагалищем поймать его член. Руками она помочь не могла так как опиралась на них, выгибая свое тело. Вот огромный член зверя коснулся губок влагалища и стал медленно входить в него. Наконец то Маркиза нашла член, достойный ее ненасытной жажды наслаждения. Зверь два раза уже вливал ей во влагалище большие дозы спермы, но Элеонора нарочно растягивала удовольствие, не давая себе кончить и снова ввела в себя член медведя. Она так плотно прижалась к животу зверя, что слышала удары его сердца. Маркиза терлась о его грубую шерсть своими нежными грудями стараясь сильнее возбудиться и возбудить медведя. Зверь, в котором половое удовлетворение вызвало дикие инстинкты, сомкнул свою пасть на горле Элеоноры, наконец то удовлетворенной женщины. Когда утром пришли кормить медведя и попытались взять тело Элеоноры, медведь свирепо зарычал и никого не подпустил к ней. Пришлось убить ее последнего любовника.

Фелиста

Спиридон Мартыныч КторовБыл директором конторыГлавзаготснабсбытзерноСтал он им не так давно.Не высокий, средних лет,Крупный лоб, красив брюнет.Вечно выбрит и отглажен,А в плечах —  косая сажень.Кабинет его рабочийБыл обставлен ладно очень:Стулья, стол довольно скромный,Книжный шкаф, диван огромный.В коже дверь, на ней запоры,На окне глухие шторы.Письменный прибор дородныйИ сифон с водой холодной.А в приёмной —  секретарша,Лет семнадцать или старше…Месяц —  два они старалисьИ с почётом увольнялись.День от силы проходил,Новый ангел приходил.Было так и в этот раз,О котором мой рассказ…* * *Сам из отпуска вернулся,В дверь вошёл и улыбнулся:Дева дивная сидит,На него в упор глядит.Взгляд прямой, открытый, чистый.«Как зовут, тебя?» —  «Фелистой.У Тамары —  бюллетень,Я сегодня —  первый день.»«Так, прекрасно!» Спиридон,Встал и сделал ей поклон.«Спиридон Мартыныч КторовЯ, директор той конторы.Тоже первый день в работе.Ну. Потом ко мне зайдёте.Я введу Вас в курс всех дел.»Кторов снова поглядел,Улыбнулся, поклонилсяИ в пенаты удалился.А Фелиста вся зарделасьЕй сейчас к нему хотелось.Чтоб был точный дан приказ,Чтоб потом, а не сейчас.Здесь прерву я нить рассказа,Потому, что надо сразуО Фелисте рассказатьИ её Вам описатьВысока, с приятным взглядом,С очень крупным круглым задом,С головой —  не без идей,С пятым номером грудей.С узкой талией притом,С пышным, нежным, алым ртом.Волос —  цвета апельсина,До сосков —  довольно длинный.Голос томный и певучий.Взгляд предельно злоебучий.Здесь замечу непременно,Что еблась он отменно.Знала сотню разных поз,Обожала пантероз.Сладко делала минет.Всё узнала в десять лет.В те года с соседней дачиПомогал решать задачиЕй один артиллеристВ ебле дядя был не чист.Доставал он хуй тихонько,Гладить заставлял легонько.Сам сидел, решал задачи,Объясняя, что, где значит.Это было не понятно,Но волнующе приятно:И упругий хуй в руке,И ладошка в молоке.Арифметика кончалась,Платье с девочки снималось.И язык большой и гибкийЗалезал Фелисте в пипку.По началу было больно,Рот шептал: «Прошу! Давольно!»Но потом привычно стало.Целки в скорости не стало.И за место языкаХуй ввела её рука.А примерно через годНаучилась брать хуй в рот.Месяцы бежали скопом.Набухали груди, жопа.Над пиздой пушились дебри.Набирался опыт в ебле.А к шестнадцати годамПереплюнула всех дам.Сутками могла ебаться.Ёрзать, ползать, извиваться.По-чапаевски и раком, стоя,Лёжа, в рот и в сраку.С четырьмя, с пятью, со взводом.Девочка была с заводом.И сейчас она сидела,Мерно на часы глядела.А в пизде рождалась буря,Буря! Скоро грянет буря!Ведь Тамара ей сказала:«Спиридон —  лихой вонзала.»Сердце билось сладко-сладкоИ пищало где-то в матке.Руки гладили лобок.Ну, звони, скорей, звонок.И звонок приятной ласкойПозвонил, как будто в сказке.Захлебнулся, залился.Время же терять нельзя.Трель звонка слышна нигде.Что-то ёкнуло в пизде.И Фелиста воспылавК двери бросилась стремглав.Ворволась. Закрыла шторы.Повернула все запоры.Жадно на диван взглянула.Резко молнию рванула.И в мгновение былаВтом, в чём мама родила.Спиридон как бык вскочилИ к Фелисте подскочил,Доставая бодро член,Что кончался у колен.А зате он также быстроНа ковёр свалил Фелисту.И чтоб знала кто такойЕй в пизду залез рукой.Но Фелииста промолчалаЕй понравилось начало.Улыбнулась как-то скупоИ схватила ртом залупу.Стала втягивать тот член,Что кончался у колен.Вот исчезло пол-конца,Вот ушли и два яйца.И залупа где-то ейЩекотала меж грудей.Спиридон кричал: «Ах, сладко!»И сжимал рукою матку.Цвета белого стеклаСперма на ковёр стекла.А глаза её горели,Хуй ломал чего-то в теле.Кисть руки пизда сжимала,Так, что чуть не поломала.Приутихли, раскатились.Отдохнули, вновь сцепились.Вот Фелиста встала раком.Он свой хуй ей вставил в сраку.А пизду двумя рукамиМолотить стал кулаками.А она за яйца —  хватьИ желает оторвать.Снова отдых, снова вспышка.У него уже отдышка.А она его ебёт,И кусает, и скребёт.И визжит, и веселится,И пиздой на рот садиться.Он вонзает ей язык,Что могуч так и велик,И твердит: «Подохну тут».А часы двенадцать бьют.Кровь и сперма —  всё смешалось,А Фелиста помешалась.Удалось в конце концовОторвать одно яйцо.А потом с улыбкой глупойОтжевать кусок залупы.Он орёт: «Кончаюсь, детка!»А она ему минетку,Чтоб заставить хуй стоять.И ебать, ебать, ебать…Утром, труп его остывшийОсмотрел я, как прибывшийИз Москвы криминалист.Так закончил журналист свой рассказПечальный очень, и добавил:«Между прочим с нами следователь был,Очень юн и очень мил.»Побледнел он, покраснел.На девицу не глядел.Так неглядя к ней склонился,Перед этим извинился.Изо рта её извлёкХуя —  жёваный кусок.И изрёк один вопрос:«Заебли его. За что-с?»И ответила Фелиста:«Этот был —  артиллеристом.Рядом с нами жил на дачеИ умел решать задачи.»Время шло, прошло лет пять.Мой попутчик мне опять,Как-то встретился под Сочи.Мы обрадовались очень нашей встречеИ всю ночь —  пили всё отбросив причь.А когда бледна полнаНад землёй взошла Луна,Звёзды на небе застыли. Он спросил:«Вы не забыли мой рассказ,Когда Фелиста заебла артиллериста?»В миг с меня сошла усталость,Я спросил: «А что с ней сталось?»«Значит помните гляжу,Что ж, хотите расскажу!»Затаив своё дыханьеЯ в момент обрёл вниманье,И сонливость спала сразуВ ожидании рассказа.И второй его рассказЯ поведаю сейчас…* * *Если помните, там былСледователь —  юн и мил.Он с неё там снял допросА потом в Москву увёз.Сдал в «Бутырку» под распискуИ зачал писать запискуО своей командировкеВ кабинете на Петровке.Только всё терял он суть,То в глазах всплывала грудь,То большие ягодицыАрестованной девицы.То огромные сосочки.Встал отчёт на мёртвой точке.Хуй дрожал мешая мысли,А его сомненья грызли.Всё ли сделал для отчёта,Нет в допросе ли просчёта,И за ту держусь я нить.Надо передопросить.Так решив, отчёт схватилИ в «Бурырку» покатил.А Фелиста будто знала,Молча с табурета встала.Также молча подошлаИ дыханьем обожгла.«Умоляю, помогите.Всё отдам, коль захотите.Лишь спасите от тюрьмы.Я боялась с детства тьмы.Я пугалась скрипов, стуков»,А рука ползла по брюкам.Жадно хуй его искала,По щеке слеза стекала.Вдруг присела. Нежный ротИз ширинки хуй берёт.И засасывает славно,Чуть. слегка качая плавно.Следователь вмиг вспотел.Видит Бог —  он не хотел.Против воли вышло это,Для познания минета.А она его прижала,Всё в юристе задрожалоИ бурлящие потоки потекли в пищепротоки.Две недели шли допросы.Он худел, давая кроссыОт «Бутырки» и назад.Шли дела её на лад.Он худел, она добрела.Им вертела, как хотела.Он доопросов снял не мало,А она трусы снимала.От допросов заводиласьИ верхом на хуй садилась,Или делала отсос,Отвечая на вопрос.День за днём чредою шли.В скорости её еблиАдвокат и прокурорИ тюремный спецнадзор.Утром, вечером и в ночьВсе хотели ей помочь.А Фелиста как моглаИм взаимно помогала.Бодро делала минетС переходом на обед.Так наш суд на этот разОт тюрьмы Фелисту спас.Предложив за еблю, в дарВыехать под Краснодар.У кого-то там приятельБыл колхозный председатель.Для Фелисты зтот кто-тоУ него просил работу.Все девицу провожали,Наставляли, руку жали.А простившись, как пижоныВсе разъехались по жёнам.С шиком ехала ФелистаПоезд мчиться очень быстро.Проводник разносит чай.Пару раз он невзначайЖопы девицы коснулся,А на третий оглянулся,Взгляд на бёдрах задержалИ к себе её прижал.А она сказала тихо:«Как Вы сразу, это лихо.Что у Вас здесь? Ну и ну.Я попозже загляну!»Ровно в полночь, дверь открыв,И её к себе впустив,Он под чайных ложек звонДо утра качал вагон.А она под стук колёсИсполняла «Хайдеросс».Утром поезд сбавил ход.Вот перрон, стоит народ.Много солнца, небо чисто.Тут должна сойти Фелиста.Вышла, робко оглянуласьИ невольно улыбнулась.Ей букет суёт мужик,Из толпы несётся крик.Под оркестр отдаютПионеры ей салют.Кто-то вышел к ней вперёд,Нежно под руку берёт,И под звучный барабанПриглашает в шарабан.«Трогай!» —  кучеру кричитИ загадочно молчит.В миг с лица сошла улыбка.«Здесь какая-то ошибка.Объясните, эта встреча,Барабан, цветы и речи,Тот кому это —  не я»«Что, ты, рыбонька моя.Из Москвы вчера как разМне прислал мой друг наказВстретить пятого, в субботуИ доставить на работу.Ты возглавишь конный двор.»Это был мой прокурор.Он всё это объясняет,Сам за жопу обнимает,Нежно за руку берётИ себе на член кладёт.Шепчет ей: «А ну —  сожми!»Кучеру орёт: «Нажми!»Эх трясучие дороги.«Хошь, садись ко мне на ноги!»Что Фелисте объяснять.Та давай трусы снимать.Хуй достала, встала раком,На него насела сракой.И пошла работать задом,Помогая всем ухабам.Кони резвые несутся,Конюх чувствует —  ебутся.И хотя мальчонка мал,Тоже свой хуёк достал.Сжал в кулак и быстро водитЕбля всякого заводит.Конь учуял это блядство.Мчал сначала без оглядства.А потом мгновенно встал,Доставать свой кабель стал.Ржёт подлец и не идёт.Лошадиный член растёт.Как Фелиста увидала,Мужиков пораскидала,Подползла под рысака,Обхватила за бока,Пятками упёрлась к крупуИ давай сосать залупу.Пыль столбом, рысак дрожит,Вдруг с кишки как побежит.Баба чуть не захлебнулась,Тело конское взметнулось,Конюх тихо заорал,Председатель дёру дал.Конь хрипит, она елдуКонскую суёт в пизду,И вертится как волчок.А в степи поёт сверчок.Час в желании своёмИзмывалась над конём.Племенной рысак свалился,Охнул и пиздой накрылся.А Фелиста отряхнуласьИ на станцию вернулась.Ночью тихо села в поездИ отправилась на поискНовых жертв своей пизды.Через семь часов ездыГде-то вышла и пропала.С той поры её не стало.Но я верю, уж она-тоГде-то выплывет когда-то.И пока живём и дышимМы о ней ещё услышим.

Холостяк