Химическая реакция - Наталия Котянова

— А как — попроще? Без отчества?

— Завтра сама узнаешь. Я в этом уверен на все сто.

Он так и не раскололся. Довёз до дома, не выпустил, пока у Яси не начали болеть губы, и уехал — «до вечерней смски».

«Помни, пожалуйста, о том, что для меня ты — лучшая, кто бы что ни говорил. Моё маленькое солнышко…»

Эльмира Войцеховна позвонила в конце рабочего дня, и Яся отпросилась у начальницы и свалила по-тихому до основного потока. Чем меньше любопытных глаз, тем лучше, даже в том случае, что никто не заподозрит, чья это мама.

Она вышла на улицу и сразу же уткнулась взглядом в «искомый объект». Да уж, такая женщина и в толпе не потеряется! Облегающее стройную фигуру тёмно-красное платье, туфли на каблуках, модные затемнённые очки, собранные во внешне небрежный пучок густые чёрные волосы — этой роскошной даме явно никто не даёт её возраст. Максим вчера сказал по секрету, что его маме уже пятьдесят пять, то есть она почти на десять лет старше её собственных родителей. Но кто из них выглядит моложе — это ещё большой вопрос!

— Здравствуйте. Эльмира Войцеховна? Я Ярослава.

— О, привет! — женщина из вежливости сдёрнула очки и уставилась на неё с откровенным любопытством.

Яся могла бы поспорить, что она представляла подружку сына поярче и посолиднее, что ли. И что, в такую погоду надо было накраситься по самые уши и париться в строгом костюме? Не стоит оно таких жертв, да и не её это. Яся решила не отступать от привычного для себя образа вчерашней выпускницы: длинный, почти до пят, сарафан из лёгкой голубой ткани «под джинсу», сверху — связанная мамой ажурная белая кофточка с синей окантовкой и точно такая же вязаная сумка на плече. Короче, простенько и со вкусом, а, главное, удобно.

Эльмира Войцеховна с полминуты пристально её разглядывала, и Яся с иронией дала себе прозвище почётного музейного экспоната.

— А ты симпатичная, — наконец, произнесла она. — И естественная. Давно таких не видела… И комплект у тебя просто шикарный. Чей?

Яся даже не поняла вопроса, пока Эльмира Войцеховна не показала на кофточку.

— Можно потрогать? О, обалдеть. Похоже на… стой, сейчас угадаю!

Она с воодушевлением начала перечислять как известные, так и совершенно незнакомые Ясе модные бренды, и девушку тут же «пробило на хи-хи».

— Подождите, всё равно не угадаете! Это «от Гордеевой». Слышали про такую?

— Мм… нет, — женщина была явно обескуражена. — Гордеева?

— Да, Татьяна Георгиевна. Эксклюзив, все вещи — в одном экземпляре… — Яся не могла больше сдерживаться и рассмеялась. — Это моя мама! Она у меня мастер на все руки — и шьёт, и вяжет, и аксессуары придумывает… Я же говорю — эксклюзив!

Эльмира Войцеховна недоверчиво сощурилась, а потом махнула рукой и засмеялась вслед за ней.

— Как ты меня, а?! А я-то стою, думаю, совсем на старости лет склероз одолел — марку узнать не могу… Ай да Ярослава!

— Эльмира Вой…

— Так, хватит церемоний! Зови меня Эмма, договорились?

— Эмма?

— Ну да. Это, так сказать, домашнее имя, для своих. Так что ты теперь своя, и попробуй только возразить! Кстати, а тебя как сокращают?

— Родители — по-всякому, друзья — Ярик, а Максим — Яся.

— Отлично, тогда я тоже буду Яся, идёт?

— Конечно.

— Так, ну, будем считать, знакомство состоялось, — бодро подытожила Эмма и снова водрузила на нос солнечные очки. — Для закрепления успеха предлагаю куда-нибудь прокатиться, перекусить и поболтать, а не торчать тут под окнами и не мешать моему сыночку работать.

Она красноречиво тыкнула в сторону достопамятного кабинета на втором этаже.

— Спорю, он сейчас всех выставил и подглядывает. Думает, что я тебя тут прилюдно есть начну… трусишка…

— Наоборот, он очень храбрый, — не согласилась Яся. — Обещал, если что, прибежать и спасти.

— И кого от кого? — прищурилась Эмма.

— Не знаю. По обстановке…

— И тогда, чтобы его успокоить, мы дружно…

— Улыбаемся и машем! — закончили они хором. Засмеялись и синхронно помахали, глядя на окна. В одном из них нарисовалась и тут же исчезла рука, увенчанная увесистым кулаком.

— Ишь, мелкий, матери грозит… Ладно, не будем больше испытывать его нервы и сваливаем!

Эмма приглашающее ткнула в припаркованную тут же блестящую красную «дамскую» машинку.

— Прошу!

— О, красивая! Вы её специально под платье подбирали?

— Если пообещаешь не говорить Максу… Да!!

Яся подумала, что невольно начинает любить эту женщину. Ведь она так похожа на Максима… Точнее, он на неё. Даже внешне. Только глаза у него, наверное, от покойного отца. Интересно, что он был за человек?

Они вырулили с парковки, и тут у Яси зазвонил телефон.

— Макс?

— Нет, мама… Да, мам!

— Ярик, ты уже заканчиваешь? Хотела сказать, в магазин можешь не заходить, я сама сбегала. И давай шевелись, я пирогов напекла, съешь, пока горячие!

— С чем пироги-то?

— А, чего-то меня сегодня на эксперименты пробило. Сёмга в сливках, ничего так, кстати, получилось. Ну и ещё ваши любимые, с грибами, и с капустой немного, и сладкий один, зато большой. Я у тебя умница, правда?

— Даже не представляешь, насколько! Мам, погоди секунду… — Яся зажала трубку рукой и взглянула на водительницу. — Эмма, мне пришла в голову идея. Поехали к нам! У мамы всегда обалденные пироги. Если вы, конечно, на диете не сидите…

— Ой, да что я, с ума сошла на старости лет?! Пироги, говоришь? А не боишься — так, сразу? — прищурилась она.

— Неа! А вы?

Эмма засмеялась и кивнула.

— Мам, а можно я не одна приеду?

— С Максимом? Конечно, приезжайте! Всё лучше, чем где-то деньги тратить…

— Ну, Максим, может, тоже заедет… А пока я с его мамой познакомилась. Мы сейчас уже в машине сидим. Будешь готова?

— О! Я, как пионер, всегда готова! — отрапортовала мама. — Сейчас пойду чайник поставлю. И заодно переоденусь тогда, не в халате же таких гостей встречать…

— Заедем куда-нибудь, хоть вина хорошего купим, а то неприлично, — Эмма сосредоточенно крутила головой.

— Даже не думайте! Это европейская традиция, а у нас всё по-русски: пришёл, наелся, ушёл. И с собой ещё дадут. Так что не беспокойтесь. Тем более, у нас никто особо не пьёт.

Эмма покачала головой и улыбнулась.

— Эх, ладно! Говори адрес.

— Спасибо, но я, честно, больше не могу… — мама Максима с жалостью оглядела не сильно уменьшившуюся горку пирожков и тяжело откинулась на спинку стула. — В последний раз я так ела… Ээ… Не помню, кажется, ещё в Советском Союзе. Низкий поклон и белая зависть, я так никогда не умела.