Тайный агент - Сергей Баранников

парадный мундир с шапкой, который так ни разу и не примерил. Единственное, что сделал — бережно припрятал за пазуху орден Александра Невского. Надеюсь, еще будет повод его надеть.

— Так, а теперь расставим наших бойцов по позициям, — я взвалил на плечо соломенный манекен и потащил его в сторону юго-западной башни. — Здесь мы оставим всего один оружейный расчет возле пушки, самый ближний к центру. Пусть их прикрывает твердыня, чтобы ни один волосок не упал с моих ребят. А остальные три пушки, повернутые в эту сторону, пусть занимают соломенные бойцы.

— А если турок захочет прорваться? — забеспокоился Иваныч.

— Внутри крепости будут дожидаться своего часа десяток гренадеров и три десятка пехотинцев. Их задача — быстро оказаться на крепостной стене и не дать врагу завладеть участком. Вы должны понимать, что против такого количества пушек мы ничего не сможем предпринять. Турок превосходит нас числом в пятнадцать раз, и единственная наша надежда — подкрепление с Ростова.

Мужики тут же пригорюнились. Конечно, каждый из них прекрасно понимал, что нам не выстоять, но пока боевой дух не давал повода вешать нос. С юго-восточной башней поступили также. А вот по центру стояли только живые защитники. Каждый из них получил полный комплект доспехов, но я отлично понимал, что это не спасет всех.

— А если турок с моря пойдет? — поинтересовался Иваныч.

— Так он и пойдет! Только не думаю, что это будет турецкий флот — слишком заметно, да и есть у них куда более важные проблемы в районе Босфора. Привлекать внимание Черноморского флота и воевать на два фронта им никак не с руки. Они наверняка договорились с некоторыми каперами, чтобы те подтянулись в бухту, посулив богатые барыши с разграбления города. Но ты, Иваныч, не переживай. Пушки, которые повернуты в сторону бухты, не останутся без дела. Я распоряжусь, чтобы ими занялись.

Вообще, мне повезло, что люди в гарнизоне попались опытные, и дело свое знают. Мне остается только отдавать приказы и следить за их выполнением.

— Да, и еще! Иваныч, распорядись, чтобы выдали двойную порцию на обед.

— Так ведь у нас всего на две недели пайка хватит.

— Скоро едоков поубавится, так что можешь за это не переживать.

— Господин комендант, на входе в бухту замечен корабль! — посыльный тут же остановился возле меня.

Этого еще не хватало! Надеюсь, пушки со стороны моря еще не успели убрать. Похоже, сейчас они нам здорово пригодятся.

Глава 12

Переговоры

Когда я добрался до наблюдательной башни, корабль уже вошел в бухту. Это был небольшой парусник, бросивший якорь метрах в тридцати от склона нашего холма. Небольшой вес судна позволил ему приблизиться достаточно близко к мелководью, поэтому экипаж не боялся посадить корабль на мель.

Я уже видел как с корабля спускают шлюпки. Интересно, что они задумали? Пока люди на корабле не показывали враждебности по отношению к нам. Более того, я видел на мачте развивающийся по ветру флаг Великого княжества и еще один, чуть ниже — Ростовского.

— Господин Гущин, мне нужно кое-что вам сказать, — я повернулся и увидел у себя за спиной нашего прорицателя. Единственного одаренного с этим атрибутом, который выжил во время штурма.

— Удивите меня, Коробов.

— С нами связался прорицатель, находящийся на корабле. Они пришли сюда с Анапы, чтобы помочь нам.

— Подкрепление?

— Не совсем, это рыбацкая лодка. Они хотят забрать раненых и женщин с детьми.

— А где уверенность, что это не работорговцы? — я уставился на Коробова, но тот даже не мигнул.

— В этих людях можете не сомневаться. За штурвалом известный в этих водах капитан Егор Щетина. Уверен, даже турецкие каперы и контрабандисты не смогут справиться с ними. Шесть пушек на борту и четыре десятка команды.

— Погодите, он точно рыбак?

— Конечно! Но чтобы рыбачить в здешних водах, нужно иметь зубы, похлеще, чем у акулы. В общем, ребята узнали о нашей беде и решили помочь. Вот только неизвестно как мы сможем переправить людей, учитывая, что мы окружены.

— У нас есть лебедка, — тут же нашелся я. — Сделайте удобный плот, чтобы можно было переправить даже лежачих. Учитывая, что трос выдерживал три тонны колокола, мы сможем спускать сразу по несколько человек.

Через полчаса плот был готов. Он представлял из себя деревянный помост, закрепленный к лебедке цепями. На нем спокойно могли уместиться шесть человек. Больше решили не размещать, чтобы выдержали доски. Лебедку опускали вниз, где их встречали матросы на шлюпках и помогали перебраться.

— Проследите, чтобы бойцы не проявляли малодушие. Покинуть крепость могут только женщины, дети, старики, если такие есть, обслуживающий персонал и раненые, которые не могут стать в строй.

— Обижаете, Михаил Игоревич, — отозвался Иваныч. Из наших ребят никто не позволит себе опуститься до такого. Уж лучше сгинуть в честном бою, чем жить потом с позором.

Я довольно кивнул и собрался вернуться к наблюдению за передвижением османской армии, когда внимание привлек необычный диалог.

— Не поеду! Слышишь? Останусь тут до конца, сколько бы не осталось нам вдвоем, — это говорила та самая девушка-библиотекарь, которая обычно сидела хмурая.

Она спорила с одним из гренадеров, тщетно пытавшимся отправить ее на корабле в безопасное место.

— Настёна, брось! Здесь будет опасно, мы можем и не выжить вовсе, так что не дури.

— Вот поэтому и останусь. Папа погиб всего месяц назад в дозоре, я не хочу теперь потерять и тебя! Сколько раз говорила, давай оставим все и уедем куда-нибудь, где не нужно воевать.

— А кто же, если не я? — смутился солдат. — Думаешь, всем хочется сражаться и умирать? Хорошо, если выберусь отсюда, переведусь куда-нибудь в спокойное место. А теперь полезай быстренько на плот. Встретимся в Анапе!

Вот оно что! Выходит, наша библиотекарь переживала из-за гибели отца и хотела, чтобы ее возлюбленный оставил службу. Нужно запомнить, возможно мне это пригодится.

Девушка хмыкнула носом, вытерла слезы с глаз, поцеловала своего возлюбленного в щеку и поспешила к лебедке. Она как раз успела попасть в последнюю партию беженцев. Трижды шлюпки уплывали к кораблю и возвращались обратно за новыми пассажирами. Наконец, когда все оказались в корабле, они снялись с якоря, подняли паруса и поспешили прочь.

Вообще ребята шли на большой риск, ведь при большом желании их могли достать пушки турков. К счастью, османы решили не заморачиваться этой помехой и позволили кораблю спокойно простоять пару часов возле крепости и свободно покинуть бухту.

Да и вообще нам повезло, что турки затихли. Варианта два — либо готовят нам какую-то подлянку, либо все-таки решили обойти нас и оставить в глубоком тылу. Так сказать, дожать потом, когда судьба войны будет решена.

Я добрался до участка стены, которая выходила на город, и принял подзорную трубу из рук Иваныча. За несколько дней, проведенных в крепости, я уже привык к тому, что старый вояка постоянно следует за мной.

Когда запыхавшийся посыльный поднялся по лестнице, у меня были самые дурные предчувствия.

— Господин комендант, там это… пормалентер!

— Кто? — я с тревогой подошел к краю стены и присмотрелся вперед. Не хватало нам еще каких-то неожиданностей.

— Ну, этот… Переговорщик в смысле, — тут же поправился боец и смутился.

Вот оно что! Османы решили обойтись без боя. Занятно, посмотрим. В нашу сторону действительно двигались два человека. Один из них держал в руках белый флаг и размахивал им, а второй спокойно шел рядом. При этом я отметил, что именно второй участник переговоров носил инкрустированные золотом доспехи и выглядел впечатляюще.

— Что же, раз хотят разговаривать, можем и поговорить.

Зараза! Как назло, ни одной лошади не осталось. Торопилов не вернулся и скорее всего, уже и не вернется, а последнюю лошадь забрал гонец, который отправился с новостью в Ростов. Впрочем, я уверен, что Васильев и так уже в курсе о происходящем. Если они там не идиоты, то дали задание прорицателям следить за ситуацией здесь и имеют пусть и поверхностное, но хоть какое-то представление обо всем происходящем на юге княжества. Конечно, у нас была одна лошадка, но заставлять своего сопровождающего идти пешком было бесчестно, а вдвоем мы бы выглядели смешно.

— Ладно, пойдем пешком, — отозвался я и шагнул вперед.

— Позвольте я с вами! — тут же вызвался один из бойцов. На вид ему было лет двадцать. В нем был дар, я это чувствовал, но ступень слишком низкая, чтобы сыграть хоть какую-то значимую роль.