Лесные дали - Шевцов Иван Михайлович

Ярослав рассказал ребятам об удивительном дереве-великане секвойе, родиной которого считается Калифорния. Живет оно не сотни, а тысячи лет и достигает ста и больше метров в высоту и шести метров в толщину. Древесина розового цвета, легкая, прочная, не гниет. Ребята представили себе бор из таких деревьев-гигантов. Но это где-то далеко, за океаном. А вот бы у нас…

- И у нас есть, - сказал Ярослав, как бы отвечая на молчаливый вопрос ребят. - Да, да, у нас в Советском Союзе, в Сочинском лесхозе есть целая роща секвой площадью в пять га. Одно дерево уже достигло высоты восьмидесяти метров.

И зашумели, оживились ребята: попробовать бы у нас выращивать эти великаны! А вдруг приживутся. Едва ли, мороза боится это теплолюбивое дерево. Акклиматизировать. И черешня раньше считалась южным деревом, а теперь и у нас растет. Почему б не попробовать. А может, получится новая порода - северная секвойя. Вот было бы здорово!

Задавали вопросы, разные - наивные и заковыристые, хором и в одиночку, не стеснялись, быстро освоились и прониклись уважением к художнику-леснику. И он отвечал серьезно, обстоятельно. Он был в ударе, потому что видел, душой чувствовал: довольны не только ребята. Довольна им и Алла. Волнение Ярослава быстро прошло, сменилось вдохновением художника, влюбленного в природу. Он говорил о птицах, и Алле Петровне казалось, что сам он напоминает поющего до самозабвения соловья, который по ночам песней своей завлекает подругу. Они стояли теперь на опушке березовой рощи в царстве пернатых.

- Какая самая быстрая птица? - спрашивал Ярослав.

- Стриж! - отвечали ребята.

- А какая скорость его полета? Ну, кто знает? - Ребята молчали. Один сказал:

- Миша Гусляров знает. Он у нас по птицам спец.

Все смотрели на Мишу, а он угрюмо молчал: про стрижей он не знал.

- Сто семьдесят километров в час, - ответил Ярослав. - За сутки во время кормления птенцов он делает и тысячу километров. Интересно: без пищи взрослый стриж и двух дней не проживет, а птенцы его могут по неделе жить без всякой еды. А вот самка гаги, когда сидит на яйцах, по месяцу обходится без питания, а самец страуса эму - и по два месяца. Или возьмите бурокрылую ржанку. Она летит над морем три тысячи километров без отдыха и без пищи. А это два раза в году: осенью летит на зимовку в теплые края, весной возвращается на родину. Хоть трудно сказать, где у птиц родина, а где чужбина: там, где они проводят зиму, или где выводят птенцов. Например, наша черноголовая славка: вон она, смотрите, смотрите. Видите? - Ярослав указал глазами на порхающую маленькую птичку. - Так вот, эта славка-черноголовка у нас живет всего три месяца да три месяца проводит в полете. Остальные шесть месяцев - на зимовке.

Ребята с интересом наблюдали за птичкой. А Миша Гусляров сказал:

- И совсем это не черноголовка. Это певчая славка.

Он сказал с твердым убеждением, так что Ярослав, знавший птиц больше по книгам, теоретически, даже смутился. Но не растерялся. Внимательно всмотревшись в птичку, он проговорил авторитетно:

- Ну нет уж, скорее мухоловка-пеструшка: у нас в саду в дуплянке такая живет.

Теперь он уже сам сомневался, эта птичка была совсем похожа на мухоловку-пеструшку: сама серая, голова черная. Но Миша стоял на своем.

- У мухоловки-пеструшки головка, хвост и спина черные, пузо белое и на крылышках белые полоски, - уверенно говорил мальчик.

- Значит, это славка-черноголовка, - решил Ярослав.

- Певчая это славка, - угрюмо настаивал Миша.

Ему не верили. Серая птичка, о которой спорили, была действительно черноголовой. Но Миша упрямо утверждал, что у певчей славки в отличие от черноголовки на хвосте две ярко-белые полосы. И он был прав. Ярослав же и все другие ребята не знали таких тонкостей. И зяблика от вьюрка с трудом могли отличить только по голосу, но не по окраске. Птичка упорхнула. "Возможно, Миша прав", - подумал с огорчением Ярослав и спросил:

- А вы слышали про розовых скворцов?

- Книжка такая есть - "Розовый скворец", - ответила девочка.

- У нас их не бывает. Где-то на юге, - сказал Миша.

- Верно, Миша, - поощрил мальчика Ярослав. - Розовый скворец водится в Средней Азии, а синий соловей - на Дальнем Востоке.

Ребята не слышали про синего соловья. Расспрашивали, как он поет. Алла Петровна тоже поинтересовалась:

- А не его ли в народе называют синей птицей, приносящей счастье?

Ярослав улыбнулся тепло и мягко. Сказал, припоминая вычитанное:

- Вообще, синих птиц много. Есть синий каменный дрозд, синяя мухоловка. Есть редкостная синяя птица. Водится в горных ущельях Средней Азии. Говорят, красиво поет. Но я ее не слышал и не видел.

Над головой в зеленых кудрях березы залилась веселым колокольчиком птичья трель - тонкая, мелодичная, нежная. У Аллы Петровны сорвался вопрос:

- Кто это? Что за птичка?

- Спросим Мишу, он должен знать, - дипломатично сказал Ярослав. Он не знал этой птички. Он вообще немногих птиц отличал, особенно по голосам. В книге можно прочитать описание птицы, посмотреть рисунок. Но голос, мелодию, пение словами и рисунком не передашь.

- Пеночка-теньковка, - ответил Миша не задумываясь.

- А каких ты еще знаешь пеночек? - спросил Ярослав, положив мальчику руку на плечо.

- Еще есть пепочка-веснянка, пеночка-трещотка. Вот слышите? - Миша сощурил глаза. - Трещит, как стрекоза. Это пеночка-трещотка… Коричневые брови и пузо белое.

- Молодец, Миша, - похвалил Ярослав. - Ты будешь хозяином леса. Настоящим другом природы. Как, хочешь быть лесником?

Миша молча покачал головой.

- Не хочешь? А кем же ты будешь?

Миша молчал. За него ответила все та же бойкая девчушка:

- Комбайнером будет. У него папа комбайнер, а Миша помощник.

- Верно, верно, - подтвердила Алла Петровна. - Летом Миша работает на комбайне. Помощником у отца своего.

- Ну все равно, - махнул рукой Ярослав. - Это не важно. Каждый сознательный, честный и порядочный человек, где бы он ни работал, должен быть другом леса, любить природу, беречь ее красоту. А Миша любит природу и знает ее, понимает. И я хочу ему за это подарить пейзаж. Не этот - этот не закончен. А другой. Дома у меня есть. Ты заходи ко мне - и я тебе подарю. Хорошо? - Миша кивнул и тихо, еле слышно сказал спасибо. - Ты знаешь, где я живу?

Миша молча кивнул. Должно быть, особое к нему расположение Ярослава смутило его и растрогало.

Потом долго ходили по лесу, фотографировались. Ярослав теперь всегда носил с собой аппарат. На маленьких лужайках собирали цветы. Поляны пестрели от яркой зелени, солнца и цветов, светили и пьяняще пахли. Алла и Ярослав теперь были рядом и тоже собирали цветы. Им хотелось разговаривать, но нужных слов не находилось, и им казалось, что мешают дети. На самом деле дети их выручали. То и дело звенели голоса:

- Алла Петровна, посмотрите, я белую фиалку нашла. Вот какая!..

- Алла Петровна, как называется этот цветок?

- А правда, что ландыш ядовит?

- Ярослав Андреевич, мы гнездо нашли, в нем четыре птенчика. И есть просят.

- Миша говорит, что это гнездо овсянки.

"Что будет потом - не знаю. Не хочу думать-загадывать. Пусть само, как сложится, так и будет. Но я уже не могу не думать о нем, мне постоянно хочется видеть его, говорить с ним… Почему же мы молчим?"

- Как хорошо вы проучили своих начальников, - заговорила Алла. - Сенокос, строительство - все, что угодно, а лес охранять некому. Погорельцев вначале на вас обиделся… Потом понял, что вы правы.

Ярославу не очень приятен этот разговор.

- Валентин Георгиевич ни при чем тут, вина Виноградова.

- Не оправдывайте Погорельцева. Я его лучше знаю.

- Так ли? - он посмотрел на нее с любопытством и сомнением. Она поняла его взгляд. Нет, Ярослав не хотел ей говорить, это произошло как-то неожиданно.

- Что вы хотите сказать? Что я плохо знаю мужа? Вы что-то знаете о нем, чего не знаю я? Ну что ж вы молчите?

- Да нет, я сказал это вообще… - неумело замялся Ярослав и еще больше усилил ее подозрение.