Я проснулась в Риме - Елена Николаевна Ронина

«Я с удовольствием общаюсь с тобой, но я не хочу ничего знать про твою семью. И все вопросы, которые задаются – они исключительно из вежливости. Я спросила, ты ответила, спасибо за вопрос. И все! И пожалуйста, никаких подробностей!»

Юле была неприятна реакция Лели. И эта Ева. Явно она подслушивает. Вынырнула мгновенно, как только зашел этот откровенный разговор. Да нет, она вынырнула, когда речь пошла о квартире. И все-таки, что там случилось у мамы с Лелей? И кем она все-таки им приходится? Да, мать не отвечала на вопросы о Леле, но можно же спросить у самой Лели?! Вот она наберется храбрости и спросит наконец! И все! Выбросить все из головы! Любу, конечно, не выбросишь. Но к вечеринке-то готовиться надо!

= 21 =

В понедельник Юля пришла на работу самая первая. Настроения ноль, но никто не виноват. Про Монику Витти она уже забыла. Еще и посчитала это дурацкое сходство, которое придумал Марко, какой-то странной и ненужной приметой. Никакого счастья она точно не принесет. А что приносит счастье? Кому-то, наверное, ничего. Ей, например. Такая ее планида – переживать за чужую жизнь, устраивать чужие судьбы.

Уже перед выходом на работу она вдруг вспомнила про итальянский стиль. Ведь это же надо! Главное, сама придумала. И что теперь делать? Свадебного платья у нее, понятное дело, не было. Белая футболка – и того не лучше. Оставалась снова-здорово белая рубашка. И все-таки девушка подошла к зеркалу, завязала конский хвост, накрасила глаза и губы, как тренировалась в пятницу, и вставила в уши крупные серьги в виде колец. На нее взглянула та самая львица из какого-то иностранного кино. Не Витти, конечно, но явно породистая и загадочная. Она хотела было стереть хотя бы помаду, но, взглянув на часы, поняла, что уже опаздывает. Да черт с ними со всеми, в конце концов, сама себе она понравилась.

Дверь открыла праздничная Ира.

– Ну ты даешь, – только и сказала секретарша.

Платье на ней действительно было белое, летнее, из батиста и без рукавов. В этом платье можно было не просто на пляж, а сразу в море, судя по декольте и лямкам. Никто бы не заподозрил, что это не купальник.

– Ирка, тебя уволят, – вздохнула Юля.

– С какой это стати? Это же костюм. Считай, маскарадный.

– Или новогодний. Слушай, подруга, у нас же не подиум и не конкурс красоты. И потом, Грязев придет с женой, чего раздражать женщину?

– При чем тут это? – Ирка красиво сложила руки на красивой груди. – И ты ж сама сказала, что в белом.

– Господи, это ты сказала.

– А сама ведь вся в белом.

– Вот и брала бы пример.

– Я не пионер – брать пример.

Юля поняла, что все доводы исчерпаны.

– Пошли в актовый зал. Проверим, как там дела. А Клавдия где?

– Позвонила, что придет уже к обеду. Очень извинялась, но у нее опять там что-то стряслось. То есть она сказала, что если надо, то она прилетит. Но я сказала, что не надо. Я уже все подготовила. Пойдем, я покажу.

На удивление, все было подготовлено на пять с плюсом. «Даже если Ирку будут увольнять, я за нее вступлюсь», – подумала Юля.

Их фирма располагалась на территории бывшего детского садика. Еще один привет из девяностых. Приватизировать тогда можно было все что угодно, быстро оформить в собственность. В одночасье кто-то становился сказочно богатым, кто-то летел в бездну. Никого не волновало: умный ты, порядочный? Миром правили предприимчивые дельцы. Они оказались у руля, и страна чуть не провалилась в тартарары. Кого в ту пору волновали дети и куда они будут ходить? При чем тут сады, ясли, дошкольные учреждения? Те, которые отбирали детские садики, видимо, были бездетными. Или их дети должны были уже получать образование элитное, домашнее, как во времена дворянства, и не общаться с разным сбродом. И корочку про дворянство сами уже себе нарисовали. И детей после домашнего обучения в Лондон отправили. На тот момент совершенно правильно. Потому что в новой развивающейся капиталистической стране разом научиться стало нечему. А главное, не у кого и негде. Вон Ирка. Вроде как юридический институт закончила. Какой? Что за институт? Чему ее там учили? И опять вспомнилась Иркина фраза, которую она талдычила на каждом углу:

– Важно, что я могу найти, где посмотреть!

Для юриста, ясное дело, это самое важное. И, видимо, этой фразе ее как раз в институте и научили. При вручении диплома велели вызубрить наизусть. И ведь работало!

Так что в садиках нынче не дети в песочнице играли, а фирмы продавали кто что мог. А что, очень удобно. Тут же и актовый зал, и обеденный, спальни под комнаты менеджеров приспособили. Кухня со всем оборудованием. И в актовом зале есть даже пианино.

Шеф, прежде чем въехать, сделал красивый ремонт, все обустроил под их быт. Закупил новую мебель, пригласил повара, чтобы у команды были свежие обеды. Так и жили они чудесно, со своим небольшим садом, фруктовыми деревьями и каруселями на территории, где летними месяцами задумчиво качалась Ирка. Видимо, продумывала, где ей найти очередной документ.

В актовом зале действительно все было готово. Ребята перенесли туда столики из столовой. Ирка красиво их накрыла белыми скатертями, в салфетнице салфетки трех цветов: красные, зеленые и белые. Рядом с приборами лежали листки бумаги, ручки и карандаши.

– Ох, ну надо же, салфетки под итальянский флаг!

– Так я же говорила! Все выходные думала. Бумага для конкурсов, подносы – для того, что повар приготовит. Наша Роза с утра потная бегает, очень переживает, что итальянец скажет про ее готовку.

– Я бы на ее месте тоже переживала. Но, на мой взгляд, она готовит исключительно!

– А этот твой, как его звать?

– Марко. Синьор Росси.

– Он как готовит?

– А я не пробовала. Да какая разница, итальянец же.

– Это точно! Хоть он и вообще готовить не умеет.

– Столиков сколько? На всех хватит?

– Как всегда на два больше. Вдруг он со свитой?

– Вроде не говорил. Все правильно! Ир, ну ты молодец! Спасибо тебе!

А все же правильное это дело – праздник. И молодец шеф, что поддерживает и направляет. Как-то народ на это дело очень даже отзывается. Коллектив действительно нужно периодически взбадривать.

Новый год, восьмое марта, двадцать третье февраля, это была епархия Юли, а вот летние праздники шеф устраивал сам по своему усмотрению. И это были сугубо мужские игры. Как правило, они по