Отраженная угроза - Михаил Тырин

– Вот как? А мне представлялось, что мы окружены врагами, которые перешептываются у нас за спинами.

– Нет-нет, никто не считает вас врагами. Но на каком-то интуитивном уровне они не дают причинить грибнице вред. Меня вызвали, чтобы я ее уничтожил, а теперь об этом и речи нет. Наоборот, мне постоянно мешают. Мягко так, без агрессии, но мешают. И вам будут мешать.

– Поэтому мы полезем в подвалы скрытно?

– Мы теперь всё должны делать скрытно. В том числе и выходить на связь с Сектором. Я вам помогу пробраться к пульту через вентиляцию. Открыто вам этого сделать не дадут, вы уж поверьте.

– Отчаянный ты парень, Валенски. Не страшно было в лесу одному жить, по подвалам с нелюдями ползать?

– Я реалист и боюсь лишь того, что действительно опасно. Мне на этой земле ничего не угрожает. А вам угрожает ваш подражатель. Возможно, он еще растет, а может, уже созрел и ждет момента для удара. И поверьте, эта опасность серьезней, чем вы думаете.

– М-да, и что посоветуешь?

– Держаться надо вместе, особенно по ночам. Насколько я понимаю, они предпочитают нападать без свидетелей. А еще я советую подумать, что мы будем делать дальше. У вас есть какой-то план?

– План зреет. До прибытия спасательной экспедиции нужно как-то прикрыть людей. Не знаю, может, и в самом деле вывезти их отсюда?

– Не думаю, что это легко устроить… – усмехнулся Валенски.

– Легко или нелегко – придется напрячься. Расставить ночные посты, раздать людям оружие.

– На масштабные действия особо не рассчитывайте. Вам не позволят.

– Что значит – не позволят? У меня есть определенные полномочия, права и власть на этой территории.

– Увидите, чего стоит ваша власть. Но мы всё равно что-нибудь придумаем. – Валенски наконец собрал свои пробирки, одернул ремни ранца. – Я готов. Идем?

Гордосевич подогнал машину вплотную к двери коттеджа, и никто не заметил, как группа вооруженных разведчиков погрузилась в кабину.

– Мы ведь уже пробовали туда лезть, – произнес Вельцер. – Там всё забито этими лианами.

– Пойдем через дренажные каналы, – ответил Валенски. – Там полегче. А дорогу через «лианы» я вам сделаю.

Машина тихо въехала во дворик насосной станции. Место было тихое и закрытое, Валенски специально рекомендовал спускаться под землю именно отсюда.

– Если увидите подражателя – стреляйте, не раздумывая, – сказал он. – Этим вы спасете человека.

– Тебя где научили стрелять, не раздумывая? – поинтересовался Сенин. – На курсах ботаники?

– Вообще-то я закончил академию. Дайте и мне какой-нибудь пистолет.

– Занимайся своим делом, Валенски. Тут хватает стрелков.

Вельцер открыл электрощит и, повозившись с минуту, включил люкс-кабель. Сенин тем временем управился с замком насосной станции. В машинном зале приглушенно гудели насосы, где-то капала вода.

– Здесь, – сказал Валенски и показал металлическую дверь.

За дверью начиналась многоярусная железная лестница, уходившая во мрак подземных уровней. Фиолетовая жилка люкс-кабеля давала слишком мало света, и разведчики включили фонари.

– Зачем здесь накопали столько тоннелей? – пробормотал Вельцер.

– И продолжают копать, – сказал ему Валенски. – В идеале все технологические блоки и комплексы должны уйти под землю. Наверху останутся только жилые дома, ну, и всё, что не портит вид.

Лестница отзывалась на шаги гулким, долго не затихающим стоном. Минус-первый уровень здесь был относительно чистым, но уже на втором стали видны пышные заросли «мочалки», опутавшие трубы, фермы и пучки кабеля. Еще больше зарослей было на третьем уровне.

Наконец достигли пятого. Теперь в «мочалке» приходилось стоять по колено. В свете фонаря было видно, что уже в двух десятках шагов коридор забит ею полностью – почти до потолка.

Валенски привел в готовность свой распылитель.

– Наденьте маски, – сказал он. – Этот состав довольно ядовит.

Он шел впереди всех и время от времени брызгал на «мочалку» своими химикатами. Она сразу съеживалась, скручивалась и становилась совсем непрочной – волокна рвались на ботинках, не мешая ходьбе.

Потом ее стало так много, что пришлось останавливаться и ждать, пока Валенски проделает проход. Его средство было на самом деле эффективным – даже толстые стебли разваливались, как гнилушки.

Сенин чувствовал себя паршиво. У него разболелась голова, легким не хватало воздуха, да еще этот противогаз… Подземелье давило так, словно тело накрыла тонна сухого мертвого песка. Хотелось скорей выйти на поверхность, на воздух, к открытому, пусть и пасмурному небу.

Внезапно биолог поднял руку, заставив всех остановиться.

– Вот, – тихо сказал он.

В нескольких шагах впереди среди хитросплетений волокон висело округлое образование, похожее на огромный кокосовый орех.

– Вот вам кокон, – сказал Валенски. – Еще совсем молодой. Не желаете взглянуть, что внутри?

– Направьте туда все фонари, – сказал Сенин. – Нам нужны четкие кадры для рапорта.

Валенски вытащил из-за пояса узкий нож и осторожно рассек нижнюю часть кокона. К его ногам вывалилась груда желто-коричневой слякоти совершенно неопределенного вида.

– Зародыш слишком юный, – сказал биолог. – Еще непонятно, что это такое.

– Пакость какая, – с отвращением произнес Муциев.

– Сейчас еще найдем, – сказал биолог. – Чем дальше, тем их больше.

– Валенски, – позвал Сенин. – А в коровниках тоже стоят ненастоящие коровы?

– Думаю, да. А что?

– Да так, ничего… Пытаюсь представить, как корова-подражатель карабкается по лестнице, проникает на ферму, убивает оригинал и прячет тело.

– Я не знаю, – признался Валенски. – Возможно, у коров всё по-другому.

Коридор стал свободнее. Огромные космы «мочалки» свисали и здесь, но между ними можно было пройти без применения химической отравы. Бойцы начали снимать уже надоевшие маски.

– Не разбредаться, – скомандовал Сенин, заметив, что парни почувствовали себя слишком вольно.

Через, минуту Валенски что-то недовольно забормотал и затем сказал в полный голос:

– Пожалуй, их еще слишком мало.

– Кого?

– Коконов. Но это хорошо. Значит, у нас еще есть время.

Сенин хотел ответить, но промолчал. К его дрянному самочувствию добавилась мысль, что их вылазка безрезультатна. Единственный результат – куча непонятной, ничего не объясняющей слизи.

И тут началось что-то умопомрачительное. Сенин услышал топот, а затем дикий визг. Он не смог ничего понять, лишь отскочил к стене и вздернул автомат.

– Стреляйте! – заорал Валенски. – Убейте его, убейте! – Снова по ушам резанул визг, который перешел в отчаянный, истеричный плач навзрыд.

– Сюда! – крикнул Гордосевич.

– Убейте! – продолжал надрываться Валенски.

Сенин бросился вперед, и через секунду луч фонаря выхватил из темноты забившуюся в угол женщину, трясущуюся от страха. На ней было грязное изодранное платье, руки и лицо заляпаны серыми пятнами.

– Прикончите ее, прошу вас! – заорал в самое ухо биолог.

– Заткнись! – рявкнул Сенин.

Он присел перед женщиной на корточки и через мгновение изумленно проговорил:

– Кармен?!

Девушка услышала свое имя и подняла на него опухшие, полные дикого ужаса глаза.

– Это вы… это вы… – ее нижняя челюсть ходила ходуном, она не могла справиться с самыми простыми словами. – Уведите меня… увидите меня… пожалуйста…

– Командир, – негромко позвал Карелов.

Он направил луч фонаря вдоль коридора. Там лежали две большие продолговатые половинки, опутанные «мочалкой». Это был раскрывшийся кокон.

– Пожалуйста… пожалуйста… – твердила девушка, хватая Сенина за руки. – Я хочу домой…

– Вельцер, – позвал он. – Пойдешь со мной, выведем ее наверх. Остальные оставайтесь здесь и всё тщательно осмотрите. Очень тщательно, ясно?

– Вы совершаете ошибку, – настойчиво лез Валенски, но Сенин отмахнулся от него. Да и остальные смотрели на биолога как-то странно. Никому бы и в голову не пришло хладнокровно расстрелять здесь эту до смерти перепуганную девчонку.

Кармен, кажется, медленно приходила в себя. Она перестала молить о помощи, но до лестницы девушку пришлось буквально тащить – ноги не слушались ее. Сенин чувствовал крупную дрожь, пробегающую по всему ее телу.

По лестнице Кармен пошла сама.

– Что случилось, девочка? – осторожно спросил Сенин, но она снова затряслась, из груди вырвались судорожные всхлипы. Он предпочел больше не бередить ее память.

– Куда ее? – спросил Вельцер наверху.

– Домой. Ее родители – медики. Машину не заводи, тут два шага.

Дом Голбергов действительно был совсем рядом. Но по дороге несколько человек увидели, как двое разведчиков ведут под руки девушку в изорванной одежде. Новость разбежалась по поселению.

В доме навстречу сразу выбежал отец, он уронил кружку и бросился к дочери.