На краю вечности. Книга 2 (СИ) - Бартон Вера

— Это ты из своего опыта такие выводы черпаешь? — произносит она, кокетливо глядя на меня. — Хочу тебя разочаровать — не у всех вампиров столь темная биография.

Машина въезжает на территорию тюрьмы.

Входим в здание. Мне долго оформляют пропуск, сверяют отпечатки пальцев. Все это сильно нервирует Астрид, которая недовольно шипит на рядового законника, обещая устроить ему веселую жизнь, но тот никак не реагирует, продолжая делать свою работу. Наконец мне выдают пластиковый брелок и мы идем к лифту. Мадам Пайпер нажимает на восьмой этаж нижнего уровня и напряжение сковывает мне плечи. Я еще не забыл, что находится там. Стараюсь сохранить невозмутимый вид.

Астрид наблюдает за мной, молча усмехаясь. С каким же нетерпением я жду того момента, когда все это будет позади и я смогу свернуть ей шею, а потом вогнать кол в сердце. Идем по знакомому коридору. Мадам открывает узкую дверь и делает знак следовать за ней. В комнате царит полумрак. Здесь нет мебели, только огромное стекло во всю стену, через которое видно все, что творится в пыточной. Сейчас там пусто.

— Отсюда я наблюдала за тобой, — в тоне Астрид скользит торжество. — У тебя красивое тело. Впрочем, девочки тебе уже, наверное, говорили об этом.

— Зачем ты притащила меня сюда? Поиграть в воспоминания?

Вампирша улыбается. Подходит ко мне, проводит руками по грудной клетке.

— Не ершись, скоро все узнаешь, — мягко говорит она, но в глазах ничего, кроме жестокости.

— Немедленно, — требую я, сжимая ее запястья и притягивая к себе. — Или я за себя не ручаюсь.

— Что, поднимешь на меня руку? — усмехается Астрид. Она расслаблена и ничего не боится, настолько уверенна в том, что я ей ничего не сделаю. Или ей все равно? Слышатся шаги, гул голосов. Дверь в пыточную открывается и туда входят Фабрисио и Арсен в сопровождении двух охранников. Тут же забываю о законнице и приникаю к стеклу. Мой сын выглядит растерянным, но старается держаться.

— Его задержали ночью, на подходе к дому, — довольно говорит Астрид. — Обвинение еще не предъявлено, но так как его подозревают в сговоре с Якубом Монро, который сотрудничал с отверженными, процедуру дознания было решено ускорить.

— И все это, конечно же, твоих рук дело, — дрожа от негодования, говорю я.

— Ну, разумеется, — холодно отвечает Астрид. — Я хочу, чтобы ты понял, что со мной нельзя играть. И теперь тебе придётся выбирать между сочувствием брату и жизнью своего сына. У тебя была возможность сделать все по-доброму, без насилия, но ты его упустил. А мне нужны результаты. Я не намерена ждать, пока ты уговоришь свою совесть сделать выбор.

— Но ведь он же после препарата во всем признается, какой для тебя в этом смысл? Его посадят и все закончится, — непонимающе спрашиваю я, глядя как Фабрисио делает Арсену укол.

— Я хочу результата от тебя, — жестко говорит Астрид. — Думаю, что, понаблюдав за пытками своего сына единожды, у тебя не будет желания повторить подобный опыт.

— Дай отбой всему этому, — прошу я, указывая рукой в сторону пыточной. — Ты ведь знаешь, что я все сделаю, чтобы спасти сына…

— Поздно. Постарайся получить максимум удовольствия, — отвечает Астрид и выходя из комнаты, запирает ее на ключ. Я остаюсь один.

Отчаянье — это когда даже не можешь молиться. Тебя словно парализует, не остается ничего — ни эмоций, ни ощущения реальности. Только глухая, черная пустота, которая поглощает все твое существо. Последующие два часа, проведенные перед окном в пыточную, мне хочется забыть, как страшный сон. Если бы кто-то мог стереть их из моей памяти — был бы благодарен.

Дознание ведет не Ви и мне почему-то от этого легче. Арсен старается вести себя мужественно, но отсутствие опыта в подобных ситуаций быстро ломает его. Пыточное орудие, такое же как было в моем случае — пластины с щипами. Он теряется, путается в показаниях, чем еще больше злит дознавателя, и пытку ужесточают. От его крика у меня закладывает уши. Молча смотрю на все это, в бессилии сжав кулаки. Радует меня только одно — Арсен не признается в том, что убил Якуба. То ли доза маленькая, то ли Астрид пошла на хитрость — я не знаю, но он два часа упорно стоит на своем — что выгнал Монро из дома, после того, как тот напал на Дину, а больше знать ничего не знает. И это дает надежду на то, что его отпустят в ближайшее время. Боль пережить проще, чем позор. Справится ли он с этим? Не слетит ли с катушек? Вряд ли у меня когда-либо хватит смелости сказать ему о том, что я видел его унижение. Признается ли он мне, через что сегодня прошел?

Пытка Арсена, как и в большинстве случаев, заканчивается смертью. Я с облегчением вздыхаю. Дознаватель уходит. Охранники переносят тело моего сына в медицинский отсек, Фабрисио семенит следом. Щелкает замок и в комнату входит Астрид. Мне стоит огромных усилий не наброситься на нее.

— Как все прошло? — осведомляется она, окидывая меня оценивающим взглядом.

— Когда его отпустят?

— Не раньше, чем завтра, — обнимая меня за шею, шепчет на ухо Астрид. — У тебя есть ровно одна ночь, чтобы поговорить с братом и убедить его, что ты на его стороне. Арсен будет моей страховкой. На тот случай, если ты передумаешь. Ну или решишь покаяться перед Америго.

— Я не меняю своих решений.

— Теперь я в этом не сомневаюсь, — Астрид улыбается. Скользит пальцами мне в волосы, целует в губы. — Это нужно закрепить чем-то позитивным, чтобы остались хорошие воспоминания.

— Астрид… — мне так много хочется ей высказать, но на фоне той ненависти, что я к ней испытываю, слова теряются. Рука сама тянется к ее горлу, но она успевает перехватить ее. У нее сильные пальцы, которые она не до конца умеет контролировать.

— Ты ведь не хочешь, чтобы твоя беременная дочь оказалась в тюрьме? — вкрадчиво спрашивает она, прижимая мою ладонь к своей груди. У меня одно желание — схватить законницу за волосы и разбить ее голову о стену. Так, чтобы треснула черепная коробка, забрызгав здесь все кровью. И бить до тех пор, пока кости и мозги не превратятся в месиво. Наверное, мои глаза становятся алыми, потому что на лице Астрид появляется смятенье, а во взгляде — испуг. Она старается не выдать себя, с вызовом улыбается, но ее пальцы, сжимающие мою руку, слабеют.

— Позитивные воспоминания, говоришь? — толкая ее стене, переспрашиваю я, чтобы выиграть время и совладать с собой.

— Ты забываешься, — мгновенно реагирует Астрид и ловко меняется со мной местами. В ее тоне нет ни намека на страх, она уже пересилила его. — Здесь правила задаю я. Или будет как я скажу или тебе опять придется сожалеть.

И у меня нет выбора, как только согласиться.

Дышать, дышать, дышать. Вдыхать так глубоко, чтобы оба легких до отказа наполнились кислородом. Пусть начинается гипервентиляция, кружится голова, а перед глазами танцуют цветные пятна. Жадно втягивать носом холодный воздух, что обжигает слизистую и кажется, что вот-вот пойдет кровь. Сосредоточиться только на этом, пока снова не начнешь ощущать себя. И боль, что тисками сжимает грудную клетку, не уйдет на второй план, уступая место депрессивному безразличию. Не хочется этого признавать, но морально сломлен. Асрид добилась того, чего хотела. Мне теперь не отвертеться от ее приказов и тошно от того, что я оказался чересчур слаб и позволил сломить себя.

Набираю номер Ви и предлагаю ему выпить вина. Тот с удовольствием соглашается. Мы пересекаемся с ним недалеко от тюрьмы, и сев в его машину, отправляемся в Сохо.

— На тебе лица нет, — замечает законник, — что-то случилось?

— Да как сказать, — отвечаю я. Мне трудно сфокусироваться на реальности. Но чем больше я позволю себе переживать сейчас, тем хуже будет потом. Надо собраться.

— Похоже, тебе нужна моя помощь, — заключает Ви, бросая взгляд в зеркало дальнего вида. — Что Астрид Пайпер оказалась горячей штучкой? Сам справиться не можешь?