Неистовые сердца - Оливия Вильденштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА 16. ДОПРОС
— Итак, значит, вы нашли нас, — сказала Шарлотта. — Как?
— Она не может говорить, ма, — сказал Коул.
Ма? Коул был её сыном? Я переводила взгляд с матери на сына, но не видела особого сходства. Там, где волосы Шарлотты были седеюще-чёрными, Коул был таким же блондином, как и его сестра.
— Я знаю, что она не может говорить, Коул.
Он покраснел и пробормотал:
— Извини.
Шарлотта продолжала нервно смотреть на меня.
— Где Кира? — спросил Коул.
— С Куинном и другом девушки. Пытаются получить кое-какие ответы.
— Он отвёл его к…
Шарлотта взглядом заставила его замолчать. Клянусь, если бы не то, как редко опускались её веки, я бы никогда не догадалась, что она слепая.
— Ты хочешь, чтобы я нарисовала карту, чтобы девушка могла пойти к нему?
Коул заправил прядь длинноватых волос за ухо и пробормотал ещё одно извинение.
Они и не подозревали, что мне не нужна карта. Всё, что мне было нужно, это сосредоточиться на его местонахождении в следующий раз, когда моя метка оживёт.
Шарлотта сделала шаг ко мне.
— Ещё кто-нибудь из вас придёт?
Я покачала головой.
— Отрицательно, — перевёл Коул.
— Чего ты хочешь от нас? — Шарлотта продолжила.
Я стояла неподвижно, лицом к матери и сыну, с меня одновременно капала вода на пыльный пол, и поднимался пар. Как я должна была отвечать на них, не используя свои руки?
— Ма, она не может говорить, — застенчиво сказал Коул.
— Принеси ей ручку и бумагу.
Я не смела надеяться, что ручка и бумага приведут к снятию с меня железных наручников.
Быстрые шаги Коула отдавались эхом в комплексе с низкими потолками. Стена рядом с Шарлоттой была красной, а стена позади меня — жёлтой. Мы были в здании с грузовыми ящиками. Не то чтобы это помогло бы мне сбежать, но меня утешало знание того, где я нахожусь.
Коул вернулся с блокнотом из разлинованной жёлтой бумаги и шариковой ручкой. Он протянул их мне. Я склонила подбородок к своим кандалам.
— Ма, ей понадобятся руки, чтобы писать. Должен ли я снять цепи?
— Пока нет. Я не верю, что она не использует на нас свою пыль, — она обошла меня кругом, держась чуть в стороне. — Твой друг не реагирует на железо, но одна из его рук светится от пыли, и он может управлять разумом с помощью зрения и голоса? Он что, новая порода фейри?
— Ма…
— Я знаю, что она не может говорить, Коул. Я просто размышляю вслух.
Она побарабанила пальцами по своей юбке цвета хаки длиной до икр. Ткань местами была в затяжках и обесцвечена до охристого цвета на подоле. Не то чтобы я думаю, что ей было до этого дело. Во-первых, она не могла видеть, а во-вторых, это сообщество жило в простоте.
Громкие, торопливые шаги застучали по цементному полу.
Шарлотта перестала расхаживать и повернулась на шум. Он доносился с противоположного конца комплекса ящиков.
Я резко вдохнула. Придёт ли Каджика?
Не повезло. Это был Куинн.
— Этот сукин сын пытался задушить меня своими цепями.
Куинн тяжело дышал, его лицо было красным, как вишневый сок.
— А ещё он чертовски силён.
Он остановился в нескольких метрах передо мной и оскалился так, что его верхняя губа приподнялась.
— Кто он, чёрт возьми, такой?
— Я пока не знаю, — спокойно ответила Шарлотта. — Возможно, смесь человека и фейри. Ты завязал ему глаза?
— Я сделал куда лучше, чем это… Я заклеил скотчем его грёбаные глаза, — прорычал Куинн. — И его рот.
У Куинна было желание умереть. Как только Каджика вырвется на свободу — потому что у меня не было сомнений, что он это сделает, — он убьёт Куинна.
— Мне не понравилось, что меня превратили в марионетку.
Слюна вылетела у него изо рта и замерцала в воздухе.
— Ты оставил Киру с ним наедине?
— Нет. Пит и Тамара тоже там, — сказал Куинн.
— Вы оцепили периметр?
— Да.
Охранять его, чтобы мы не могли вырваться, или чтобы, если кто-нибудь придёт искать нас, они не смогли бы войти? Как я надеялась, что кто-нибудь придёт за нами. Предпочтительно Кэт. Она была такой же, как они. Они бы прислушались к ней. Они освободили бы нас и увидели, что мы им не враги. Я послала безмолвную — наверняка бесполезную — молитву в небо.
— Ма, вернись. Её ладонь светится.
Коул потянулся к руке своей матери и повёл её назад. Он поднял маску для подводного плавания, которая болталась у него на шее, водрузив её обратно на лицо.
— Я думала, ты сказала, что железо уничтожит её пыль, — сказала Кира, внезапно оказавшись здесь.
— Очевидно, мы думали неправильно, — сказал Куинн.
Я сжала пальцы в крепкий кулак. Железо вызывало онемение во всей области, окружающей цепь, так что я не могла чувствовать связь, но вид этого чуть не заставил меня заплакать. Я попыталась сосредоточиться на местонахождении Каджики, но всё, что я получила от нашей связи, было то, что он был близко.
— Если ты нападёшь на нас, мы убьём твоего друга, — спокойно сказала Шарлотта. — И заставим тебя смотреть.
Должно быть, я заметно побледнела, потому что Кира ухмыльнулась.
— Так его можно убить…
Догадалась ли она об этом по цвету моего лица? По крайней мере, она не знала как, иначе не стала бы искать подтверждения в выражении моего лица. Она бы знала, что может использовать свою пыль… если только она ею не обладала? А вдруг у земных Дэниели не было пыли.
И я взмолилась, чтобы оказалась права.
Снаружи, как удар хлыста, прогремел гром.
Шарлотта подняла голову к потолку.
— Прекратите шторм, дети. Я не слышу своих мыслей.
Кира и Коул обменялись взглядами, а затем оба закрыли глаза. Их грудные клетки вздымались при ровном дыхании, а затем стали неподвижными. Голубые искры мерцали вокруг их рук, которые они протягивали к небу. Когда их губы затрепетали, хватая ртом воздух, дождь перестал барабанить по жестяной крыше, затушив голубую магию в их руках.
— Спасибо, — сказала Шарлотта.
Осознание поразило меня в самую точку. Они создали шторм, чтобы заманить нас в ловушку!
Я наконец-то поняла, почему Дэниели были изгнаны из Неверры. Они были опасны.
Кира повертела в пальцах карандаш — не карандаш. Я прищурилась, пока не разглядела, что это было. Миниатюрная стрела из рябинового дерева. Каджика никогда не выходил из дома без своего арсенала для убийства фейри.
Я старался не вздрагивать, когда она подошла ко мне с этим.
— Я нашла
