Дочь Затонувшей империи - Мэллис Фрэнки Диана

Наместник показался в проходе, его черная мантия, отороченная золотом, зловеще развевалась за спиной, словно тень. За ним, прихрамывая, следовал мой отец. Он выглядел слабым на фоне твердой походки Наместника. Следом, двигаясь в унисон, появились арктури в красных плащах – Породитель ублюдков и Стремительный.

– Как поживает наша заключенная? – поинтересовался Наместник.

В последнюю секунду отец нарушил протокол, бросившись к моей камере прежде, чем я успела ответить.

– Лириана, с тобой все в порядке? Me bat? – «Дочь моя» на древнем люмерианском. Он действительно был напуган.

Я внимательно посмотрела на него, отчаянно пытаясь что-то понять. Но видела лишь его страх. Волосы, которые, я могла поклясться, час назад были черными, теперь казались седыми. Морщинки вокруг глаз стали глубже, а возле рта появились новые складки.

Все мое тело болело и горело, мешая сосредоточиться. Никогда в жизни я не испытывала такого страха. Но я не могла озвучить это, особенно перед Наместником. Я должна была сделать все правильно. Только не знала, как себя вести. Должна ли я выглядеть смиренной? Разгневанной? В согласии со своим отцом? Против него? Но на его лице не было никакого объяснения, никакого намека на то, как это пережить. Может, он тоже не знал что делать? Ему едва удалось спасти Миру и Моргану. Но он потерял Джулс, потерял мою мать и сам чуть не погиб от рук толпы. Неужели он смирился с тем, что и меня тоже потеряет?

Я хорошо умела играть одну роль и собиралась сыграть ее идеально. Сделав глубокий вдох, я встала с гордо поднятой головой и расправила плечи.

– Это помещение не совсем соответствует тем условиям жизни, к которым я привыкла. – Я указала на веревки, обвивавшие мое тело, и постаралась проглотить крик, когда они обожгли кожу. – И они не очень подходят к моему наряду.

Изумление отразилось в темных глазах Наместника, и он рассмеялся.

– А эта девушка с характером.

Мне хотелось его пнуть.

– Что ж, к счастью для вас, мы можем убрать эту часть вашего наряда. – Он дернул подбородком в сторону Породителя ублюдков. – Приведи его сюда.

Нет.

– Тристан, – произнесла я, когда он появился. Его глаза были красными, лицо покрыто пятнами.

– Да, – протянул Наместник. – Он одержал верх над моим магом, чтобы самому оказать вам честь. Давай. – Он плечом подтолкнул Тристана вперед.

Тристан резко повернул голову к Наместнику, его глаза пылали яростью. А ноздри раздулись, когда он обратил свой взор на меня.

– Я сделал это, чтобы не причинить тебе боль, – тихо произнес он. – Я буду нежен.

Мне хотелось закричать, что он уже причинил мне боль. Что мне до сих пор больно.

Он достал свой посох и направил его на меня.

У меня перехватило дыхание, и я закрыла глаза, не в силах смотреть. Руки начали дрожать. Он снимал оковы, а не нападал, но страх по-прежнему леденил кровь.

Тихие и полные эмоций слова слетали с его губ, и медленно жар веревок, обжигавших кожу, угас. Мое тело обмякло, и я подалась вперед.

– Отойдите, – велел Наместник. – Сейчас она проявит свой ворок.

Но я этого не сделала. Как и раньше, ничего не произошло. Тристан сжал челюсти.

– Я не обладаю вороком, – возмутилась я. – Отпустите меня.

– Мы не можем этого сделать, – ответил Наместник. – Дайте ей ее посох.

Мои глаза расширились. Породитель ублюдков достал мой посох из-за пояса и швырнул его мне в камеру.

– Подними его, – приказал мне Наместник. – Лорд Тристан, будьте готовы снова ее связать.

Стиснув зубы от унижения, что мой посох коснулся пола, я повиновалась и крепко сжала его в руке. Ничего не произошло. Я ничего не могла с этим поделать. Обжигающе горячие слезы страха и жуткого разочаровния катились по щекам.

– Лорд Тристан, заберите посох обратно, – отдал приказ Наместник.

Тристан бросил на Наместника резкий взгляд, все еще сжимая челюсти, и направился к тюремной решетке, но Наместник поцокал языком.

– Используй свой посох, идиот.

С пылающими щеками я протянула руку, держа на открытой ладони свой посох. Тристан, казалось, сам готов был расплакаться, когда наставил на меня свой. Мой посох со свистом пролетел сквозь прутья прямо ему в руку, и Наместник выхватил его.

– Мы пока оставим его у себя.

– Она не обладает вороком, – сказал Тристан. – Мы бы уже знали. Освободите ее.

– Лорд Тристан, вы свободны.

Тристан не сдвинулся с места.

– Лорд Тристан, – многозначительно произнес мой отец. – Доброй ночи.

– У нее нет ворока, – прорычал Тристан. – Я не успокоюсь, пока ее не вернут домой.

– Тогда будьте готовы бодрствовать очень долгое время, – сказал Наместник.

– Лорд Тристан, – снова сказал отец, его голос был холоден, полон предупреждения. Сейчас с ним говорил Аркасва, которого Тристан не мог ослушаться.

Он повернулся ко мне напоследок с покрасневшей шеей, готовый к бою и, склонив голову набок, произнес одними губами:

– Мне так жаль. – Затем он кивнул, отведя от меня взгляд, и скрылся в проходе, громко хлопнув дверью.

«Дыши. Сделай глубокий вдох. Не плачь». Я была измучена, напугана и унижена. Я хотела, чтобы Тристан ворвался обратно и обнял меня. Мне хотелось протиснуться сквозь решетку и придушить Породителя ублюдков за то, что так пристально наблюдал за мной. Я хотела вернуть свой посох. Хотела обладать магией. Хотела вернуться домой.

Наместник пробежался любопытным взглядом по моему телу.

– Я убежден, что вы прячете ворок. Другого объяснения пока нет. Так что на данный момент вы останетесь взаперти. Но, как наследнице Аркасвы, вам предоставляются определенные привилегии, одна из которых заключается в том, что вы будете содержаться под стражей.

– И как долго я буду находиться под стражей?

– Пока мы не поймем, что произошло, – ответил отец. – Полученные результаты определят наш следующий шаг. Мы послали за экспертом из Ка Мараса в Литию. Как только его корабль причалит, он определит, насколько сильна твоя магия, обладаешь ли ты вороком, и, ради Богов, объяснит, что же произошло.

– Но я не поеду в Литию? – осторожно поинтересовалась я.

– Нет, ваша светлость. – Эмон шагнул вперед. Его красный плащ крепился к золотым доспехам на плечах. Видневшиеся крылья серафима были острыми, как шипы, и врезались в упругие мышцы его рук. Он был напряжен. – Мы не собираемся отсылать вас прочь.

Наместник Кормак приподнял брови, явно давая понять – пока нет.

– У Ка Мараса есть опыт работы с… люмерианцами, не обладающими магией, – осторожно сказал Эмон.

Я прикусила губу, чтобы унять дрожь. Существовало только два вида люмерианцев, не обладающих магией: несовершеннолетние, еще не принимавшие участие в церемонии Обретения, и отверженные, которых ее лишили. Я не относилась ни к одному, ни к другому.

– Значит, Ка Марас придет, чтобы объяснить вам, почему у меня нет магической силы?

– Чтобы рассказать нам, какую силу вы скрываете, – ответил Наместник.

– Я ничего не скрываю. У вас было две возможности доказать это, но вы не смогли.

Мой отец нахмурился, и я сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться. «Контролируй то, что они видят».

Внезапно я вспомнила о том случае, который произошел вскоре после того, как до нас дошло известие о смерти Джулс. Мне было запрещено горевать. Пави, девушка из знатной семьи Ка Элис, без конца твердила о том, что нам лучше без Джулс из-за ее ворока. Я чуть не ударила ее по лицу, но Арианна успела остановить меня. Она предостерегла, что если я буду действовать в порыве гнева, то раскрою свои истинные чувства, что проявляю сочувствие к тем, кто обладает вороком, а в этой правде я не могла признаться во всеуслышание.

– Пави даже не знала ее! – закричала тогда я.

– Тогда ее слова не имеют никакого веса. Лириана, никто никогда не обижается на ложные утверждения. Только на правду. Осознай свою правду и владей ею. Если ты это сделаешь, то никакие обстоятельства, никакое событие, никакой человек не сможет отнять ее у тебя. Грифин не проливает слез, когда его называют серафимом. Он знает, кем является. Только серафим в маске грифина был бы расстроен – ведь его правду раскрыли. Никогда не показывай обиды, иначе ты раскроешь свою правду врагам. Контролируй то, что они видят, и тогда ты сможешь держать под контролем то, что они думают.