Всегда война - Станислав Сергеев

И вот тут в самое приятное время, когда натягался грузов, и от чувства выполненного долга получаешь некоторое удовольствие, мое пророчество сбылось. Только в несколько расширенном виде. По линии обороны батальона ударила артиллерия и минометы, и пока мы думали куда бежать, перенесли огонь по нам, разглядев в поле несколько машин и людей. Где-то читал, что обстрел минометами, вещь, очень смертоносная, хуже только попасть под накрытие системами залпового огня. Подтверждаю. Так оно и есть.

До портала оставалось метров сто, но преодолеть их было невозможно из-за сильного минометного обстрела. Близким взрывом убило одного из моих охранников. В стороне переднего края разгоралась перестрелка. Глухо бухали пушки, лупили пулеметы и трещали винтовки. Гул танковых моторов нарастал. Прорвав оборону стрелкового батальона на узком фронте, немцы пошли по полю в нашу сторону. Использование такого количества танков на таком фронте говорит о сильной озабоченности немецкого командования. В полосе обороны батальона наступали около четырех полков. Естественно шансов остановить ни у кого не было.

Пока долбали пехоту, я успел накричать в радиостанцию, чтоб срочно отключались. Женщины пытались препираться, но у нас были пультики для экстренного закрытия портала, чем я и воспользовался. Портал беззвучно закрылся, оставив снаружи антенну, которая обрезком упала на землю. Немецкие танки были уже возле точки выхода и разнесли стоявшие там ЗИСы с пустыми бочками. Мы с последним охранником залегли в воронке и стали отстреливаться из автоматов. Способа прорваться к порталу просто не было. Отступающая пехота мешала точно стрелять. До нас добежали считанные единицы. Страшное зрелище, когда в течении нескольких минут уничтожили целый батальон. Такая ситуация была на соседних участках. К счастью это поле считалось танкоопасным направлением и за несколько дней до немецкого наступления было качественно заминировано со стороны фронта. Первые несколько танков, выскочившие на поле окутались дымом и загорелись. Остальные остановились и с дальних дистанций стали обстреливать наши позиции.

По моему мнению немцы решили покончить с гарнизоном Могилева и сконцентрировали на маленьком участке обороны одного 747 полка три дивизии и 24 механизированный корпус Вермахта, вместо привычного удара южнее в обход Могилева, перенес направление на сам город стараясь рассечь подразделения 13 стрелковой армии на несколько частей. В нашем варианте истории чтоб не терять время и темп, два немецких корпуса из 2 танковой группы Гудериана, обошли город, окружив 13-ю армию. В этом же варианте, оценив боеспособность наших частей, решили сначала уничтожить группировку, а затем вести наступление на Смоленск. На этом они теряли не меньше пяти-шести дней, давая лучше укрепить Смоленск и его подступы. Но я был уверен, что выигрывая время сейчас и сковывая немецкие части, мы давали возможность тем, кто за нами время лучше подготовиться.

Бой продолжался уже несколько часов, нас теснили к окраинам Могилева. Линия обороны отодвинулась на двадцать километров и пролегла недалеко от деревни Гребеневка, где расположились зенитчики. Вот как раз они и помогли остановить танковое наступление, поставив свои 76-мм зенитки на прямую наводку и уничтожив около десятка танков. Пока немцы увязли в дуэли с зенитной батареей, которая к концу боя была практически уничтожена, мы сумели запустить установку постановки помех. Немецкий напор был все еще силен, но не так эффективен. Неслаженность действий стала сказываться. К переднему краю, на нескольких машинах, подвезли ящики с новым зажигательным составом. После чего несколько танков весело и чадно задымили. Остальные танки начали, откатываясь назад, постреливать по позициям советской пехоты. Слева ожили два зенитных орудия. Мощные 76-мм пушки эффективно боролись с немецкими танками. Появление авиации противника положило конец такой вот противотанковой идиллии. Зенитные орудия не успели развернуть и они исчезли в дыме разрывов авиабомб. Пехота пыталась отстреливаться, но огонь был малоэффективен. Минут двадцать «лаптежники» ходили у нас по головам. В это время танки снова контратаковали. Забитая и оглохшая пехота не смогла противостоять. Снова прорыв и танки утюжат окопы. Я в это время находился недалеко от КП полка и видел всю эту картину. Чувство бессилия, когда видишь избиваемую пехоту, охватило не одного меня. Перевес сил был такой, что установка постановки помех уже не помогала. Немецкая пехота добралась до окопов и началась качественная зачистка. Комполка собрал всех, кого можно было, ездовых, штабных писарей, поваров и бросил их в безрассудную контратаку. Расхватав бутылки с моим эрзац напалмом, бойцы с криком и матом бросились на танки. Поддавшись общему энтузиазму, я тоже схватил пару бутылок, свой ППД и бросился со всеми на немцев. Никогда я не испытывал такого настроя, такой ярости и презрения к смерти. Было только одно желание добежать и убить.

Быстро редеющая толпа добежала до окопов, и немецкие танки начали вспыхивать один за другим. Многие начали бросать бутылки в немецкую пехоту, и на наших старых позициях раздался душераздирающий вой. Все заволокло черным дымом. В траншеях началась рукопашная схватка. Я бежал на левом фланге, и получилось, так что немецкий танк с фланга расстреливал атаку из курсового пулемета. Я был вне сектора его обстрела, и не добегая метров десяти зажег шнур и метнул бутылку. За моей бутылкой в танк полетело еще две. Повернув голову, увидел возле себя Виктора, своего охранника из осназа НКВД. Танк вспыхнул как бочка с бензином. Из-за танка по нам заработал MG-34 и несколько бойцов сразу упало. Но тут же, за танк полетело три бутылки. Раздался хлопок и вспышка и дикие крики. Подбежав к окопу, без жалости расстреляли горящих немцев. Чуть отдышавшись уже заняв свои окопы, принялись уже спокойно, как в тире, расстреливать убегающего противника. Редкая стрельба стала нарастать, осмотревшись по сторонам, увидел около сорока бойцов в форме НКВД. Видимо комдив увидел опасность в сложившейся ситуации и перебросил к нам резерв, роту бойцов из сводного полка Могилевского НКВД.

Немцы, понесшие серьезные потери в атаке, ограничились редким артобстрелом.

Опустившись на дно окопа, наконец-то дал волю чувствам. Руки тряслись от переизбытка адреналина. Но незабываемое чувство победившего, выжившего в страшном бою воина, наполняло душу покоем и умиротворением. Провоевав в грязной войне, когда все воюют со всеми, я понял что такой народная война, что такое защищать свою землю. В нашем времени все было по необходимости, взялся за оружие, чтоб защитить свою семью. Там не было страны, ради которой стоило воевать. Погрязшая в воровстве и государственном бандитизме страна, с непомерными амбициями и повадками дешевой проститутки, не заслуживала доброго слова. А тут я чувствовал себя частью чего-то великого, древнего. Я понимал наших стариков прошедших через такое и видевших падение той страны, ради которой они проливали кровь.

Несмотря на фанатичное сопротивление, линия фронта неизбежно сжималась к Могилеву. 24 механизированный корпус с частями 46-го прорвали оборону южнее Могилева, а части 47 механизированного корпуса — севернее и практически завершили окружение группировки 13-й стрелковой армии. Но это случилось 27 июля. Хотя в нашей истории к 25 июля уже были подавлены основные очаги сопротивления в Могилеве. Значит все-таки, не зря я тут провел столько времени. Плотность немецких войск была такова, что любая попытка преодолеть их порядки и просочиться к одной из точек выхода порталов была самоубийством.

30 июля немцы вышли к окраинам Могилева. Попытка запустить станцию подавления закончилась неудачей. Через двадцать минут работы, немцы сосредоточенным огнем артиллерии разгромили целый квартал города, где мы замаскировали полуторку с радиостанцией. Хорошо, что я с ноутбуком, сканером и генератором предусмотрительно спрятался в подвал.

Женщины несколько раз включали установку и истерически просили вернуться. Но пришлось дать жесткую команду отключиться и перенести выход установки в самое первое положение и раз в день ее включать. А то любой близкий взрыв и осколок запросто залетит вовнутрь и покалечит. Я пообещал рано или поздно вернуться на то место. Возможности прорваться, пока не было. Бои шли по всему городу. Поселок Луполово был занят, и эвакуироваться воздухом, уже возможности не было.

Глава 17

Бои в городе не умолкали. О Ковалеве ничего не было известно. Потеряв возможность влиять на происходящие события, пришлось стать простым бойцом. В составе группы из восьми снайперов вооруженных СВТ-40 с оптическим прицелом и моей СВУ устраивали снайперские засады. Как правило, засады устраивали в составе пехотного подразделения, чтобы скрыть эффективность огня снайперов на общем фоне потерь. Но и это дало свои плоды. Попытки атаковать без танкового прикрытия практически прекратились. Мне, человеку двадцать первого века развалины Могилева напоминали Сталинград. Те же развалины и улицы, заваленные трупами защитников и атакующих. Мой эрзац напалм стал пользоваться большой популярностью. Специальный отряд НКВД занимался тем что готовил адскую смесь и разливал по бутылкам. Чистяков еще до начала наступления получив мои рекомендации, согласился с соблюдением режима секретности. Поэтому линию соприкосновения с противником можно было точно идентифицировать по тяжелому черному дыму.