Последний свет (Астриум-4) - Эл Лекс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно. — я вздохнул и махнул рукой. — Продолжайте.
— Мы изучили многие тысячи проводников различных просветленных. Изучили их взаимодействие с носителями, пытались вывести какую-то зависимость между силой просветленного и типом его проводника, материалом, возможно, чем-то еще. Но все тщетно.
— Тогда зачем вы это рассказываете? — из-за спины у меня спросила Кейра. — Как нам это поможет?
— Терпение, милая дама, терпение. — Арамаки поднял указательный палец. — Если я все донесу до вас одним предложением, без предыстории, вы вряд ли сможете понять суть нашего проекта.
— Кей, помолчи. — бросил я через плечо и снова повернулся к Арамаки. — Ладно, здесь вы ничего не выяснили… А где выяснили?
— Вот правильный вопрос. — Арамаки щелкнул пальцами. — Мы же работали не в одном направлении, а в нескольких. И в некоторых из них достигли определенных успехов. Например, мы узнали, что проводник и человек не связаны. Человек привыкает к определенному проводнику — да, это так, но он способен работать и с другим, если утратит первый. Мало того — в ряде случаев новый проводник показывал даже более хорошие результаты, чем старый. Мы оставляли подопытного наедине с некоторыми образцами изделий из металла в защищенном боксе и просили его взаимодействовать с ними, как он делал бы это со своим проводником. Почти всегда испытуемые выбирали изделия, которые по форме были схожи с его прежним проводником, но далеко не всегда это давали лучшие результаты. Лучшие результаты могло дать простая металлическая палка, или крест, или просто бесформенный кристалл. Но что интересно — при повторном тесте, спустя некоторое время, испытуемый уже не пытался взять тот предмет, что напоминал его старый проводник, он заранее хватал тот, который показал лучшие результаты. В основном, после этого они пытались сбежать, пользуясь своей возросшей активностью Света… Но это уже другая история.
— И в чем же был секрет возрастающей активности? — я хранил терпение.
— Вот и мы думали. И в конечном итоге пришли к интересному выводу — все дело в материале, из которого сделан проводник. А вернее — в кристаллической решетке этого материала. Как вы знаете, металлы имеют определенную кристаллическую структуру, так вот все материалы и их сплавы, которые показывали лучшие результаты, имели примерно одинаковую решетку. И тогда мы решили найти тот материал, решетка которого будет идеальна для Света. Мы испытывали десятки и сотни материалов и сплавов, тщательно протоколируя все результаты и на основании их изменений вывели определенную формулу, которая позволяла определять эффективность каждого из материалов. Мы приблизились к отметке в восемьдесят пять процентов при помощи одного из стеллитовых сплавов, но это оказался наш потолок. Все дальнейшие эксперименты не помогли нам преодолеть этот барьер, ни один вариант не показывал результата лучше. И тогда мы пришли к выводу, что на планете не существует материала, который был бы эффективен на сто процентов в вопросе проведения Света. Нам оставалось только одно — создать его.
К горлу подкатил комок, а ладонь, в которую всосались жидкие золотистые капельки светолита резко зачесалась. В ушах снова звучали записанные на карту памяти голоса погибших ученых и их последняя мольба «Не пытайтесь воссоздать светолит!»
Ведь светолит, когда я его нашел, имел форму кубика — по сути, тоже кристалла. И даже название его схоже с тем самым «стеллитом», который являет собой сплав металлов. И даже в ладони он плавился и некоторое время держался блестящими лужицами, как какой-нибудь цезий…
Так что сомнений не остается — светолит это тоже металл.
Недаром говорят, что история идет по спирали. Даже не зная, чем занимались в заброшенном и захваченном Тьмой исследовательском комплексе, люди все равно попытались снова наступить на те же грабли.
И, кажется, успешно.
— Только не говорите, что все то, что происходит снаружи, это следствие ваших экспериментов… — я глянул на Арамаки.
— Что? Нет, насколько я знаю. — он даже слегка растерялся. — С чего вы взяли?
— Да так, показалось. — я пожал плечами. — А почему вы так уверены, что вы тут ни при чем? Вы же создали материал, как я понял?
— Да, создали. — Арамаки пожал плечами тоже. — Вывели идеальную кристаллическую решетку, собрали атомную структуру, прикинули техпроцесс… И синтезировали.
— Это лишний раз доказывает, что происходящее снаружи имеет отношении к вашему металлу. — отбрил я.
— Понятия не имею, с чего у вас такая уверенность, но вот вам два факта против этого. Факт первый — люксий, как мы назвали новый металл, был синтезирован уже два месяца назад, так что к происходящему сейчас он точно не имеет отношения.
— Ладно, а второй?
— А второй — он оказался бесполезен!
— В смысле? — удивился я. — Как это «бесполезен»?
— Буквально! — Арамаки всплеснул руками. — Металл оказался таким хрупким, что из него невозможно даже сделать толковый инструмент, тот же нож например. Он моментально выкрашивается и его слой буквально в миллиметр толщиной уже можно отламывать пальцами. Вы, конечно же, спросите меня, зачем я вам рассказываю о прочностных свойствах металла, которому они и даром не нужны, поскольку он предназначался для другого, так я вам отвечу — это потому что то, для чего он предназначался, он не делал и подавно! Ни один из наших полевых агентов не смог использовать изделие из люксия в качестве проводника, я даже больше скажу — мы не смогли зарегистрировать вообще никакой световой активности в кристаллические решетке этого материала!
— Может, вы ошиблись? — я пожал плечами. — Что-то сделали не так?
— Исключено. Все параметры полученного материала досконально совпадали с нашими расчетами и моделями. — Арамаки покачал головой. — Видимо, единственная ошибка заключалась только лишь в предположении о том, что этот тот самый материал, что нам нужен.
— Что, вообще никто не смог ничего выжать из люксия? — внезапно спросила из-за спины Фиби. — Я бы попробовала.
— Исключено, милая дама. — вымученно улыбнулся Арамаки. — Даже наш лучший, самый сильный оперативник, не смог ничего выжать из этого материала. Все, чего он добился — это лишь крошечный всплеск световой активности, и не более.
— Так, может быть, они просто не тот Свет использовали? — улыбнулся я.
— Что вы имеете в виду? — прищурился Арамаки.
— Покажите мне ваш люксий.
Глава 14
Я ожидал, что Арамаки стушуется от моего предложения и начнет отказываться, но он внезапно широко улыбнулся и сделал жест рукой, словно сеет семена по широкой дуге:
— А отчего бы и не показать? Вполне себе покажу. Следуйте за мной.
Он развернулся и снова направился в сторону лестницы. Все той же лестницы, по которой мы спускались сюда, только теперь — к другому ее пролету, к тому, который вел на этаж еще ниже. По ходу дела, она вообще в этом здании одна-единственная (плюс лифт, конечно) и нанизывает на себя, как на нитку, все этажи. Ну, или Арамаки пытается показать все именно в таком свете… Зачем бы ему это ни было нужно.
Мы спустились еще на один этаж ниже, и перед нами снова открылось большое помещение. Такое же большое, как аналитический отдел пятью метрами выше, только, в отличие от него, здесь не было никаких перегородок, что делили бы пространство на отдельные закутки. Даже наоборот — здесь вообще не было никаких перегородок, только редкие колонны, исполняющие роль силовых узлов конструкции.
И все это огромное свободное пространства, общей площадью, пожалуй, способное потягаться с футбольным полем, занимали люди в белых халатах и всякие… штуки.
Не знаю, почему Арамаки решили не идти по проторенному пути всех других исследователей и организовали эдакий опен-спейс вместо обособленных отделов, каждый из которых занимает отдельное помещение или несколько помещений и друг друга даже не видят, но выглядело это эффектно. Десятки различных агрегатов, от огромных, на пол-десятка квадратных метров, до небольших, размером с коптер, для которых хватало небольшого пьедестальчика, были равномерно рассеяны по всей этой площади. Рядом с каждым из них в обязательном порядке стояли порою целые ряды компьютеров, где-то они дополнялись высокими холодильниками с прозрачным дверцами, где-то комплектовались другими, неизвестными мне приборами… И вокруг всего этого технологического безобразия постоянно перемещались десятки людей.
Больше всего это напоминало муравейник, или даже скорее муравьиную ферму, из серии тех, что заводят в тщетной и бессмысленной надежде на то, что ребенок увлечется жизнью насекомых и будет часами на них залипать, забыв про хулиганства и капризы. Такой же непонятный, но завораживающий хаос
