Хрустальный пепел (СИ) - Лайтвут Беатрис

Глава 15

Увиденное напоминает мне ритуал призыва духов, которыми балуются детишки в Рованне в ночь мертвых. Ведьмы в белых одеяниях, опровергающие все мифы из книг, собрались вокруг огромного костра, вспыхивающего белым и красным. Я едва узнала Нанше. Ее лицо было разрисовано белыми символами, которые отражали свет костра. Лица всех ведьм были скрыты капюшонами, но я успела заметить, как Дора слегка приподняла голову, подмигивая нам с Шантрой. Моя спутница быстро накинула на себя плащ и подтолкнула меня вперед. Видимо, мы уже опаздывали. Шантра усадила меня рядом с собой и жестами показала молчать. Я кивнула, взбудораженная энергией этого действа. Любопытство распирало изнутри, и я с жадностью поглощала каждый жест. Здесь никто не говорил, провозглашая ночь свидетелем таинства. Я была здесь чужаком, но королев позволила мне сидеть с ними в кругу. Я не могла понять, было ли это честью или очередной уловкой. Но уйти уже не смогла. Нанше подняла руку, ее губы беззвучно зашевелились, второй она сжала огромный кристалл, которого я раньше не замечала. Я почувствовала, как мой кулон нагрелся, наполнившись энергией слов королевы ведьм. В одно мгновение в ее руке оказался хрустальный кубок, с изящной крылатой змеей у основания.

— Это Виверна, — я вздрогнула от неожиданности. Аян нагло уселся рядом со мной, напугав меня до смерти.

— Снова ты, — процедила я, возвращая внимание к кубку.

Шепот королевы перешел в тревожный гул, доходящий до крайней точки, голова запрокинулась, глаза закатились. Она погрузилась в какой-то транс, мне стало жутко от вторящих ей ведьм. Я была словно в эпицентре шторма, напористого и сильного, пронизывающего до костей.

— Только не сильно кричи, — снова шепчет демон пугающе низким бархатным голосом.

— Что…

Я едва успеваю осознать его слова, как Нанше резко замолкает и тонким кинжалом разрезает ладонь. Я наблюдаю, как ярко черная кровь капает в хрустальный кубок. Она приходит в себя, и передает кинжал и кровавую чашу следующей ведьме и она продолжает ритуал. Я с ужасом наблюдаю, как кубок наполняется до краев. Шантра рядом со мной повторяет то же действо и протягивает кубок через меня и Аяна другой ведьме. Прекрасно, значит он не один из них.

— Что они делают? — невольно задаю вопрос я.

— Смотри, — он кивает на костер. К тому моменту кубок, обошедший весь круг ведьм, наполненный черной густой кровью каждой хрустальной ведьмы, оказывается в руках королевы. Нанше подносит кубок к небу и произносит несколько строчек:

— Кровь как нить, что тянется в веках

Стягивает жизни воедино

Все былое обращает в прах

Рождая свет в ведьмовских сердцах.

А потом швыряет сосуд в белый огонь. Я охаю, наблюдая, как костер начинает шипеть, извиваться, превращаясь в дым.

— Совсем как в моих видениях… — шепчу я завороженная игрой огня.

— Каких видениях? — Аян разворачивается ко мне, пугая внимательностью и шоком на лице. И снова этот странный отсвет, который озаряет его глаза.

— Что?

— Что ты видишь ночами? — он хватает меня за руку. Я вижу, как его тело напрягается, он сильно стискивает челюсть.

— Мне больно, отпусти! — я сверлю его взглядом, вырывая руку.

— Ты кому-нибудь говорила о них?

— Да что ты пристал ко мне?

— Отвечай на вопрос, — процедил демон, и мне стало страшно. Я прижала руку к груди, не обращая внимания на ритуал ведьм.

— Только Лансу, сказала, что они мучают меня ночами.

— Ты сказала, что видишь в них? — он прищуривается, будто сомневается что я говорю правду.

— Нет. Почему ты спрашиваешь? — теперь я начинала злиться.

— Нанше знает о них? — не унимался парень, держа меня в плену своего настороженного взгляда.

— Нет! И вообще, я не обязана отвечать на твои вопросы, — я отворачиваюсь, пытаясь перевести дух.

— Обязана, если хочешь понять их смысл, — шах и мат.

— Что ты можешь об этом знать? — я вновь поворачиваюсь к демону, пытаясь разгадать его уловку. — Это какая-то игра? Зацепился за мои слова и решил допросить?

— Ты должна понять, что видения это не просто игра твоего воображения. Они реальны, и они могут утянуть тебя с собой в призрачный мир прошлого. Они способны туманить рассудок, сводя с ума неразгаданными загадками. Видения всегда имеют цель — открыть тайну, дать ответ на важный вопрос. Они не являются просто так.

Каждое слово Аяна будто било под дых. Я не решалась заговорить о своих странных снах-кошмарах, потому что все видят сны, и все они похожи на реальность. Но мои сны не хаотичны, они продолжаются, как серии сериала, и повторяются. Ланс говорил, что так на меня влияет переход через плетение, потому что я человек, впервые столкнувшийся с другим миром. Но что если этот демон прав? А если врет, то зачем? По приказу Нанше? Я уже не знала, кому верить.

— Откуда ты знаешь это наверняка?

— Я тоже вижу нечто, что сложно объяснить. И умею управлять тем, что является нам по чьей-то воле.

— Видениями кто- то управляет?

— Да, кто-то очень сильный, — кивает Аян. — Захочешь поговорить об этом приходи к озеру, в полночь завтра. Конечно, когда решишь, верить мне или нет.

Демон встает и покидает поляну, не оборачиваясь. А я злюсь, что он оставил меня с кучей новых вопросов, забросив наживку. Вот же…похоже я снова стану рыбкой, которая попала в сети новой игры. Здесь все пропитано загадками, а во мне обнаружилась тяга к поиску ответов. Я уже знала, что приду к озеру, но этому самодовольному демону об этом знать не обязательно…

Когда я вернула все внимание к ритуалу, то, как раз успела к самому интересному. Я заметила, что все ведьмы смотрят на огонь, ожидая чего-то, будто застывшие статуи. А потом дым начал разделяться, и я увидела знакомую фигуру с длинной белой косой. Это был лишь силуэт, но я уже видела ее. Одну из трех женщин, что приходили ко мне в видениях.

— Ватария, великая мать двух миров, — произнесла Нанше, глядя на очертания картин прошлого, которые стали вырисовываться из белого огня, подпитанного кровью. — Та, кто дала начало могущественным магам и верховным королевам ведьм. Но она не всегда была такой, вначале она была смертной, одной из трех избранных Создателем женщин. Ватарии была дарована земля магов, где она породила два рода, Карин — земля демонов и сумеречных существ, обширный мир Нараки, а Лауре — земли людей.

Я с ужасом наблюдала за тремя фигурами из огня. Три сильнейшие ведьмы, матери миров, вот кто был в моих видениях. Мне стало трудно дышать. Значит, я видела прошлое, их прошлое. Но почему?

— Для нас ведьм Ватария — источник силы и бессмертия. Незыблемая королева, которая после смерти оберегает и защищает наш мир. Почти пятьдесят лет назад те, кто считал себя первыми потомками Ватарии, решили забрать ее у нас. Лишить нас наших сил и достоинства. Сорок девять лет и 68 дней мы умирали и сопротивлялись. Собирали свое королевство заново. — Голос Нанше звучал как сотни колоколов, как накаты грома, пробирая до костей, сердце сжалось от боли, которая сквозила в каждом слове этой женщины. — Я потеряла всю семью, лишилась подруг, как и все мы. И как бы страшно мне не было, я приняла кровавую корону моей матери, чтобы закончить то, что начали маги. Сорок девять лет — это песчинка в жизни бессмертных, но и огромная пропасть, когда нужно собрать силы и восстановиться. Прошло не так много времени, когда мы заключили хрупкий договор о перемирии с последней королевой магов. Но мы никогда не прекратим бороться, мы и сейчас готовы к любому нападению. Ведьмы из покон веков, с самого создания мира не преклоняли колени, и никому нас не подчинить, не лишив жизни. И даже в землях мертвых придется сражаться за наше повиновение.

Я видела, как ведьмы кивали и шептались. Они разделяли всю боль королевы и ее готовность к свободе. Шантра положила руку на живот, наверняка вспоминая шрам — отголосок страшного прошлого. Я видела в сполохах огня картины, глазами всех ведьм. Страшная бойня, реки крови, разрушенные города и груды тел. Люди сражались оружием, но когда у тебя есть сила ломать шеи, сжигать и выкачивать воздух из легких, заживо хоронить под землей — война приобретает чудовищные обороты. Порождает звериную жажду крови и делает из людей сумасшедших, жаждущих все больше власти, земель и жертв. Я не могла представить, каково это — пятьдесят лет жить в ожидании новых смертей. В страхе, что завтра у тебя заберут самого дорого человека, а когда не останется никого, страшнее впасть в отчаяние и слепую ярость.