#DUO (СИ) - Юлия Кова

В одиннадцать 'зайка' выставлялась домой, и начиналось моё священнодействие. Устроившись за кухонным столом, я перечитывал письма Кати, проглядывал те эпизоды сценария, которые она успевала прислать мне и предлагал ей свои правки. Иногда Катя охотно соглашалась со мной, но чаще спорила. Обычно это начиналось так:

'Добрый вечер, Катя. Есть фрагмент, который нужно переписать'.

'Добрый вечер. Поясняйте'.

'Печатать долго. Можно, я Вам позвоню?'.

'Только не в шесть (смайлик)'.

'Тогда во сколько?'.

'В одиннадцать или в двенадцать. В это время я ещё не ложусь'.

'А что скажет Ваш жених?'.

'А он в командировке!'.

И я звонил. Выкладывал, что мне не нравилось. Закончив свой мастер — класс и приняв излюбленную позу (нога на ногу и рука, закинутая за голову), я слушал то, что отвечала мне Катя. У неё был приятный голос, с той лёгкой, чувственной хрипотцой, которая неизменно вызывала мой интерес. В какой‑то момент я даже стал позволять себе прикрывать глаза, чтобы представить её точёное лицо с зелёными, как дягиль, глазами.

— Герман, ау, вы где? Вы меня вообще слушаете? Я вам только что вопрос задала, — смеялась в трубку Катя.

— Прости, я задумался, — будучи пойманным с поличным, однажды покаялся я.

— Хорошо, я тебе сейчас всё повторю, — пригрозила Катя.

— Давай, я тебя слушаю, — усмехнулся я.

Так мы перешли на 'ты'.

К концу первой недели в нашей приятельской беседе наметился новый прогресс. Катя как‑то вскользь поделилась со мной проблемами на работе. Я же в свою очередь рассказал ей, как меня достал один автор. Посмеявшись над Катиной начальницей (нет худшего хозяина, чем бывший раб) и над писателем, чьи провокации по искусственному занижению рейтинга конкурентов сошли на нет благодаря внедренному мной хитроумному приложению, Катя и я благополучно перешли к обсуждению тех закрытых и философских тем, за которыми, как это ни странно, всегда видны наши принципы и характер.

— Занятный ты парень, — призналась Катя в один из дней.

— Почему? — Я улегся на диван, с интересом ожидая, что последует дальше. И Катя не подвела:

— Ну, знаешь, есть люди, которые окружают себя стеной, хотя сами мечтают, чтобы кто‑то её разрушил. И при этом, — с лёгким смущением фыркнула она, — эти люди всячески упираются, когда кто‑то пытается эти стены сломать.

— А ты, значит, хочешь проникнуть за мои заграждения?

— Ну, в общем, да.

— А зачем? Я не настолько любопытный тип, как тебе кажется.

— Да как сказать, — смутилась Катя. — Вообще‑то ты начинаешь мне нравиться.

Она засмеялась, а я впервые по — настоящему захотел её разобрать и понять, что же в ней тикает.

Впрочем, я отдавал Кате должное: она не предпринимала попыток силой пробиться мне в душу, хотя и не оставляла попыток заглянуть туда.

— Слушай, Герман, может, нам стоит обсуждать сценарий по 'Скайпу'? — однажды предложила она.

— Зачем?

— Ну, я люблю смотреть в глаза собеседнику. К тому же, ты меня уже видел, и я, если честно, тоже кое‑что прочитала про тебя в 'Википедии'.

— Кать… — тяжело вздохнул я.

— Что? — невинно откликнулась Катя.

— Извини, но нам лучше оставить всё, как есть.

— Ну ладно, как скажешь.

Увы, я так и не смог открыться ей: я слишком дорожил тем согласием, которое воцарилось между нами. Но было ещё кое‑что: впервые за долгое время моя душа лечилась в ощущении равновесия, выцветшего в моей памяти. А эти две недели подарили мне покой. Я был почти счастлив и не хотел ничего менять. Но реальность часто вмешивается в наши планы, а прошлое и настоящая боль всегда к нам возвращаются.

7 июня моя сероглазая 'зайка' явилась ко мне домой с целой кипой тетрадей и с виноватым видом попросила у меня воспользоваться моим ноутбуком.

— Артём, можно я у тебя реферат допишу? У меня сессия.

Мысль о том, чтобы пустить Наташу за мой компьютер, меня, мягко говоря, не прельщала, и я поинтересовался:

— А с твоим ноутбуком что?

— Ну, он не пашет. А у меня экзамены на носу. — В доказательство своих слов Наташа жалобно морщит нос. — Артём, ну, пожалуйста.

— Ладно, садись, — с неохотой соглашаюсь я.

— Ой, вот спасибо! — Наташа с благодарностью виснет на моей шее, после чего с удобством рассаживается на стуле. — Я ненадолго, — весело обещает она и по — хозяйски придвигает к себе мой 'Хьюлетт'. — Максимум час, а потом ты и я кое — чем займёмся.

'Кое — чем' означает наш неизменный интим, который начал мне приедаться.

— Может, лучше в кино сходим?

— То есть? — выпрямляется на стуле Наташа.

— В смысле, в кино новый фильм идёт. Говорят, хороший.

— У нас что‑то не так? — 'Зайка' уставилась на меня подозрительными глазами.

— Всё у нас так. Пиши свой реферат, а я книгу почитаю.

— Хорошо, как скажешь, — и Наташа с головой ныряет в мой компьютер. Посмотрев на то, как её пальцы в бешеном темпе летают над клавиатурой, подавил в себе последний червячок сомнения. Прихватил 'планшетник', отправился в комнату и улёгся на диване. Пристраиваю 'девайс' к колену, нахожу рукопись нового автора. Забравшись в дебри детективного сюжета, я даже не заметил, как провёл на тахте полтора часа вместо часа, обещанного Наташей. Но от чтения меня отвлекли не стрелки на часах, а то, что из кухни, где над рефератом трудилась 'зайка', перестал раздаваться мерный и бойкий стук клавиш.

Чужие эмоции сложно считать, но зато их можно впитывать. А ложь для меня — это чувство, которое просто висит в воздухе.

'Компьютер… Реферат… Интернет… моя почта… Интересно, а что там Наташа делает?'

Откладываю планшетник, скидываю ноги с дивана и отправляюсь на кухню. В проёме двери вижу 'зайку', скорчившуюся на стуле. Наташа уставилась в ноутбук с тем напряжённым видом, с которым люди читают нечто, запретное для них. При звуке моих шагов Наташа вздрагивает и поднимает голову. Секунда — и я вижу в её глазах не страх, а гнев и все те эмоции, которые очень напоминают ревность. Остановившись в дверях, я жду, и, видимо, на лице у меня то бесценное выражение, от которого Наташа краснеет.

— Так что тебе в моём ноутбуке понадобилось? — невозмутимо осведомляюсь я.

— Кто такая Катя, Артём?

Пауза. Ошарашенно гляжу на 'зайку':

— Что?

— Кто такая Катя? У тебя с ней отношения? — Наташа взвинчивает голос, а в кухне начинает витать аромат разборок 'по — семейному'. — Так кто такая Катя?

Пережив первый шок, отлепляюсь от стены и делаю шаг к столу. 'Зайка' испуганно откидывается на спинку стула. Я же передвигаю к себе ноутбук и вижу открытый 'Outlook'. В нём — вскрытые письма, Катины и мои. Выпотрошенный сценарий, выуженный из кучи писем договор по разделу сервисного центра, и, наконец, фотография Кати. Закрываю глаза. Считаю до десяти, чтобы не придушить 'зайку'. В итоге, опираюсь одной ладонью о спинку стула, вторую кладу на стол. Наклоняюсь, чтобы видеть лицо Наташи.