Люблю, убью, умру… - Татьяна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Большое вам мерси! — поклонился Андрей. — Наконец меня заметили.
— Нет, правда… То есть это глупо, наверное, но раньше мне было все равно, как ты выглядишь. Ты мог быть хоть Квазимодой — я все равно бы любила тебя… Ну что ты смеешься, глупый! Я вполне серьезно рассуждаю… А теперь я вижу, что ты вполне взрослый, интересный мужчина. Нет, надо быть еще взрослее! — быстро добавила она.
— Тебе нравятся старики?
— Да ну тебя! Совершенно невозможно говорить… Кстати, помнишь Танечку Ольшанскую? Она все время спрашивает про тебя…
— Танечка? — Холодок пробежал у Андрея между лопаток. — Танечка меня совершенно не интересует.
— И слава богу, потому что она, мне кажется, влюблена в тебя по самые уши. Очень непорядочно с ее стороны — любить чужого жениха, но не могу же я ей признаться!
— Как Мария Ивановна? — перевел Андрей разговор в другое русло.
— Очень хорошо. Ты приходи, она все время о тебе спрашивает…
Через два дня Андрей явился к Померанцевым с визитом. По четвергам они принимали гостей. Как всегда, было много людей, знаменитых и не очень, и среди прочих присутствовал художник Карасев».
* * *…В конце ноября, когда я совершала свой свадебный шопинг, магазины уже вовсю готовились к новогодним распродажам. У входов бродили Деды Морозы, раздавая рекламные листовки, внутри все было украшено гирляндами и воздушными шарами, везде стояли искусственные елки, прилавки были завалены игрушками и сувенирами на новогоднюю тему. Обстановка праздничная и несколько нервная — возникало ощущение, что всем может товара не хватить или все самое лучшее успеют разобрать (глубоко, кстати, ложное ощущение!).
Размечтавшаяся и взволнованная, я вплыла в новый универмаг, где все блестело и сияло, в центре ползал вверх-вниз стеклянный лифт, а рядом журчали фонтаны. По залам ходили нарядные, веселые люди, и вдруг я чуть не споткнулась на гладком полу — мне показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо. Лицо из моего прошлого. Неужели? Да нет, показалось… Случайные встречи в Москве маловероятны. В городе одиннадцать миллионов — и чтобы именно здесь, именно сейчас… Невозможно.
Отдел тканей оказался на третьем этаже, и выбор был в самом деле замечательным. Я шла по залу, смотрела, трогала образцы — вот белоснежный цвет, вот молочный, бежевый, нежно-персиковый, вот цвет шампанского…
Неожиданно у меня в руках оказалась блестящая мягкая ткань, напоминавшая морозные узоры на окнах, — светлая, почти белая. Узор переливался жемчужным сиянием, но появлялись в нем и оттенки золотистого, серо-голубого, кое-где переходящего в бледный индиго… В ткани не было ничего особенного, вызывающего, но вместе с тем она завораживала.
И я купила ее, а потом забежала в обувной отдел рядом, где обнаружила замечательные, в той же перламутровой переливающейся гамме, туфельки. Побегав немного по этажам, нашла и подходящую маленькую сумочку.
Очень довольная, я отправилась к эскалатору. И на противоположной стороне галереи увидела человека, встреча с которым совсем недавно представлялась мне невозможной. Это был точно он.
Пока он меня не заметил — он разглядывал галстуки в витрине, — я шмыгнула в соседний магазинчик, где шла бойкая распродажа шампуней от перхоти по необычайно низким ценам, а вышла из него с противоположной стороны и оказалась на другой галерее.
«В общем, ничего бы страшного не произошло, если бы мы даже столкнулись с ним нос к носу, — подумала я. — В конце концов, мы расстались довольно дружески, по обоюдному согласию! Могли бы даже посидеть полчасика в одном из здешних кафе. Я бы ему сказала, что выхожу замуж. Он бы сдержанно поздравил меня и, может быть, тоже немного рассказал о своей личной жизни…»
Я не боялась его. Я не боялась того, что при виде этого человека меня охватят ностальгические воспоминания о прошлом. Я любила Сашу. Но именно поэтому я сейчас не хотела видеть свою давно прошедшую любовь!
Я поспешила вдоль ряда, где продавались новогодние украшения, к выходу.
— Лис! — услышала я оклик за спиной.
Сделав вид, что ничего не слышала, я нырнула в проход из роскошных канадских искусственных елок, а за елками находился отдел постельных принадлежностей, где в живописном порядке на небольших возвышениях были разложены подушки и одеяла, матрасы и покрывала… Пригибаясь и прижимая к себе свои свертки, я ловко проскочила между ними в другой отдел, с посудой, и спряталась за стеллажом, на котором сиял богемский хрусталь. Человек из моего прошлого проплыл мимо, искаженный полупрозрачной стеной.
С досадой подумала я о стечении обстоятельств и о теории вероятностей, а потом стала пробираться назад. С одной галереи перешла на другую, встала на эскалатор, едущий вниз. Я была уверена, что опять пройдут годы и годы, прежде чем мы снова встретимся с тем человеком. Или же мы вообще никогда больше не встретимся — Москва большая, второй случайности быть не может.
— Лис…
Он стоял внизу у эскалатора, засунув руки в карманы широкого черного пальто, чуть расставив ноги, наклонив голову. Мимо такого не пройдешь. Краем глаза я привычно отметила, что на него заглядываются женщины.
— О, Денис! — преувеличенно обрадовалась я. — Какая неожиданная встреча! Привет, как дела? У меня все хорошо. Ладно, я побежала — очень тороплюсь…
— Куда? — неуловимым движением он перехватил меня, заставив смотреть ему прямо в глаза.
— Куда? Домой, конечно! Я, понимаешь, пишу сейчас одну научную работу…
Я говорила всякую ерунду, прекрасно понимая, что от Дениса так просто не избавиться. Он явно чего-то хотел, раз гонялся за мной по этому торговому Вавилону…
— Ты не хочешь меня видеть? — серьезно спросил он.
— Нет, — честно ответила я. Что ж, лучшая дипломатия — отсутствие всяческой дипломатии.
— Разве я чем-то обидел тебя?
— Нет.
— Тогда почему…
— Я не в настроении, — сварливо заявила я. — Не хочу — и все. Отстань.
— Нет, Лис, так нельзя… — мягко произнес он. — Идем-ка, посидим вон в том кафе. Всего полчасика! Поболтаем…
— Ладно, — после короткой паузы согласилась я и пошла за ним. У него была все та же походка, которую когда-то я называла плейбойской, — он двигался, чуть разбрасывая ноги в стороны, уверенно впечатывая в пол каблуки.
Чуть в стороне, на большой застекленной веранде, откуда хорошо просматривался вечерний город, расположилось небольшое кафе. Денис, не спрашивая, взял мне апельсиновый сок и фисташковое мороженое — он прекрасно помнил о моих пристрастиях.
Первую минуту мы молчали, разглядывая друг друга. Он машинально помешивал ложечкой свой кофе.