Частные случаи - Гаянэ Павловна Абаджан

анекдоте: "Качество дома определяют шторы — если их отодвинуть, и видно море, то дом- хороший", — помечтала Элла.

— Вот мы на выходные ездили туда, и там народу по набережной ходило много, — вступила Света. — Так что этот курорт будет развиваться. Снесут гнильё, отстроят новое и с годами всё наладится, а мы в это время будем уже там, воздухом дышать. Я вам скажу — там у людей местных совершенно другая энергетика — они значительно спокойнее и добрее наших. У нас куда ни зайди — обложат и пошлют… А там искренне помочь хотят, советуют.

— Там синяков местных — валом, — задумчиво добавил описание населения Андрей. — И даже если кому-то специалисты понадобятся, то вынужденно приглашают приезжих. И обслуга вся почти сезонная — приезжие.

— Так что ты хочешь, — вступился за местных Сергей. — Местные там какие? Те, кого на стройки в пятидесятые переселили, они там по баракам с семьями так и остались. Работы у многих почти год нет, сидят да квасят бражку на пособие.

— Ой, давайте что-то повеселее, — не выдержала угнетения мечты Света. — А то получается- у нас плохо, у них- плохо. А где же тогда хорошо?

— Хорошо не "где", а "когда". Когда бабки есть, — пояснил ей Андрей.

Компания весело прозаседала до глубокой ночи и навеселе разъехалась с тем что не завтра, а вот — послезавтра встретятся в банке и попробуют найти выгодный вариант кредита под залог.

=====

Через день Сергею даже не пришлось ехать в банк. Андрей сам с ним связался и предложил встретиться на нейтральной территории.

— Наверное, что-то хочет предложить, — сказал тот жене и поехал на встречу.

По возвращении Сергея Светлана ещё издали по его лицу увидела, что сделка состоится.

— Ну, как? — с надеждой спросила она.

— Они ездили смотрели дом, расположение… — начал Сергей. — Потом приценялись что вокруг по чём продаётся…

— Да не тяни, — взмолилась она. — Да/ нет.

— Что значит "не тяни"? Я стратегию продуманную раскрутил, так и потемнить немного не могу?

— Хорошо, темни.

— Короче, к нашей цене приростили горку за откат. Для Киева.

— Сколько?

— Тридцать процентов.

— Не хило. И ведь это частный бизнес.

— Бизнес-то частный, а деньги — от вкладов. Зачем им лишнюю прибыль показывать. Да и потом, не забывай, что банк принадлежит вовсе не тем, кто в нём работает, а тем, кто им управляет. И важно, чтобы те кто в нём работали правильно докладывали инфу тем, кто управляет. Вот те, кто работает и просят свои законные тридцать процентов, чтобы правильно рассказать тем, кто управляет. Нам-то что? Мы цену поставили — по максимуму. Всех делов- получить и часть отнести. Не сложно.

На том и порешали. Родительский дом был не сдан под залог, а продан банку.

В головную контору лёг пакет проектных документов по перестройке: о подводке банковской коммуникации, усилении охраны и перепланировке первых двух этажей. Комнаты отдыха для приезжих командировочных займут третий этаж. Подвалу, в котором нынче стояли стройные ряды консервов от Алевтины Степановны, естественно отводилась карьера хранилища и небольшого депозитария.

Скорость создания проекта могла вызвать только восхищение. Все явно торопились — в воздухе витала определённая непонятка с будущим и надо было спешить.

Элла Николаевна пока оформлялись документы, опережая события, срочно отселившись из дома своего супруга в новую резиденцию, естественно выдохнула с огромным облегчением, и уже решала как бы заполучить своего Андрея полностью. На волне этой радости происходящее вокруг её особо не интересовало, она в него и не вникала, полностью доверившись своему заместителю.

Киевское руководство в лице Леонида Михайловича безусловно лохом не было, и о происходящем трезво понимало, но учитывая масштаб ожидаемой от Андрея сделки, о которой он докладывал, что почти нашёл подходящий вариант, закрыло глаза на мелкую шалость с ценой, совершенно не собираясь ближайшее время что-то там переоборудовать или расширять. Тем более, что как и рассказал Сергею его сведущий друг — Вован, банк действительно собирались продать. А дом — как актив для развития в целом был вполне приличным вложением, так что особо пострадавших и не наблюдалось.

Андрей же действительно кое что присмотрел в дебрях местного движняка. И схема всей жизни у него вырисовывалась.

=======

Антон Исаевич с незапамятных коммунистических лет был директором, попав первоначально на эту позицию по семейно — родственным связям. С наступлением новых времён он отложил подальше свой красный партбилет и принялся участвовать в деребанах. И опять по устоявшейся схеме — его проталкивали директором, объясняя очередному трудовому коллективу что с таким-то опытным асом их ждут инвестиции, успех и процветание. И очередной лохотрон срабатывал — разорённое предприятие уходило за бесценок в чужие руки, а граждане дольщики оставались с вот такенной не выплаченной задолженностью по зарплате и искали себе новую работу. В это же время Антон Исаевич уже вселялся в следующий начальственный кабинет госпредприятия.

В отличие от персонажа "Золотого телёнка" — зицпредседателя Фунта, анкета Антона Исаевича была хрустально чиста: не был/не состоял/ не привлекался, и он на работе действительно работал — то есть выруливал корабль очередного субъекта хозяйствования на очередную мель. Как говорится: "Кто на что учился".

На этот раз "партия" бросила его на руководство "Областной типографией. Этот осколок СССР кто-то и когда-то расположил в самом центре города. Странная идея — с учётом наличия вредного типографского производства — свинца и всего подобного.

Теперь предприятие еле теплилось, с распадом СССР ушли и многочисленные заказы Ростовских издательств, а в своей стране особо ничего и не печатали… Газеты стремительно уходили в прошлое, а вот ларьки пестрили цветными журнальчиками с рецептами и моделями на фоне чернушных историй. Но специализируясь последние несколько десятков лет на книгах и газетах, типография никак участвовать в Новой журналистике не могла — оборудование для цветной печати отсутствовало.

Раньше в книгах когда- никогда попадались полукартонные листки- вкладыши, но их заказывали и завозили со стороны. Короче, типография в конкуренцию никак не встраивалась, сотрудники сидели на двухдневной рабочей неделе и постепенно увольнялись. Вся надежда сосредоточилась на новом толковом руководителе, который очень опытный и обязательно что-то придумает. Всем хотелось чуда возрождения.

По мере сокращения производства освобождались помещения, и их стали сдавать в аренду. Административное здание Типографии обросло вывесками, как ёжик осенней листвой. Основная часть арендаторов была- бывшие сотрудники типографии, которые обзаведясь хоть какой-то современной техникой принимались печатать то бланки отчётов, то визитки…

Но вот само наличие этой Типографии в центре города было нонсенсом, землю многим хотелось отобрать и построить что-то