Квест в стране грёз (СИ) - Крылов Федор

Заткнись! — мысленно рыкнул я на себя. Не надо истерик, не надо этого, пусть и мысленного, словесного поноса.

Ничего не было простого в этой истории. Ничего.

Квадратное отверстие поменяло свой тон, стало более темным, чем обрамляющая его кирпичная стена.

Женщина наклонилась внутрь. С еле слышным стуком поставила на что-то твердое извлеченную из оконной коробки раму. Потом взяла мою руку, сняла со своей талии и положила на что-то вроде подоконника.

— Держись здесь.

Одним движением, пластичным и быстрым, она запрыгнула внутрь.

До меня стало доходить, что не случайно, наверное, она стремилась в этот двор. Даже если б сейчас было светло, здесь, на дереве, нас никто бы не увидел. Более того, снаружи, со двора, трудно было бы и предположить, что дерево на самом деле выше, чем кажется, и что в его кроне скрывается тайный ход.

Этот огромный дом, одряхлевший от старости, стал казаться мне чем-то вроде замка с привидениями, обязательными атрибутами которого, как известно, являются замаскированные двери и секретные ходы.

Может быть, если бы не мое вмешательство, женщина просто исчезла бы в этом дворе, оставив бандитов с длинным носом.

— Давай сюда.

Высунувшись наружу, она помогла мне забраться в окно. Мой дурацкий меч все время норовил сползти с плеча и ухнуть вниз. Более явной улики трудно было и придумать, поэтому я героически удержал на плече потяжелевший от воды брезентовый чехол.

С негромким стуком оконная рама встала на место.

Меня окружила полная темнота. Стало тихо, как в склепе. Холодный сквозняк, дующий в лицо, и ощущение большого замкнутого пространства довершали впечатление.

Я постарался унять свое тяжелое дыхание и, сделав осторожный шаг назад, ткнулся спиной в стену.

Мною овладел совершенно иррациональный страх. Что ей стоит, этой непонятной женщине, вытащить свою железяку и, если она достаточно острая, проткнуть меня насквозь? От этого ни Стас, ни Капитан меня не спасут.

Что-то тихо звякнуло в темноте, заставив меня вздрогнуть.

Раздался щелчок, и появился узкий луч электрического света.

Женщина повела им из стороны в сторону, и я сообразил, что в руках у нее фонарик — миниатюрный, но мощный.

Стало видно, что мы находимся на каком-то подобии лестничной площадки. Вверх и вниз от нее отходили длинные, узкие и непривычно крутые пролеты с истертыми временем бетонными ступенями.

— Пошли, — коротко бросила она и стала подниматься вверх.

Я тоскливо огляделся по сторонам, но никакого другого пути к отступлению не заметил. Мне пришлось напомнить себе, что я на задании и что мои детские страхи, навеянные еще в младшем подростковом возрасте нелегальным просмотром фильмов ужасов, здесь неуместны.

Женщина поднималась легко и уверенно. Она нисколько не походила на злую ведьму. Но, с другой стороны, разве красивая ведьма — это редкость.

Я вдруг опять увидел ее на экране компьютера — картинка, всплывшая в памяти. Только теперь я припомнил не меч, а ее обнаженное тело — стройные ноги, крепкие ягодицы, тонкая талия. Ее тело было атлетическим и в то же время женственным. Я уже знал, что в нем таилась немалая сила, но сейчас я понял, что эта сила не только физического свойства. Наверное, мужчины оборачиваются ей вслед, когда она проходит по улице. А женщина, притягивающая взгляды — опасная женщина.

Она остановилась на середине пролета, обернулась.

— Ну, что же ты?

Ее шепот разнесся по лестничным пролетам и вернулся обратно тихим, как придыхание, отзвуком эха.

— Я сейчас. Я иду, — с трудом выдавил я в ответ.

Эхо вернуло мой голос ослабленным и бесплотным — голосом призрака, незримо стоящего за левым плечом.

Тяжело вздохнув, я поплелся за ней.

Теперь я окончательно понял, что началась моя новая жизнь. Непредсказуемая, опасная и манящая.

Совсем как эта женщина.

2

— Кэп?

— Слушаю, Стась.

— Я отогнал «Жигули» за угол. Веду наблюдение. Фээсбэшники опять в своей «Волге». Из арки никто не выходил.

— Значит, он все еще здесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это бригадир?

— Не могу сказать точно. Я почти не видел его. Но, мне кажется, все-таки нет.

— Другие внешние данные?

— Скорее другая моторика. Двигался он слишком быстро. Не похоже на манеру бригадира.

— Значит, их там сейчас двое.

— Если только они не ушли.

— Будь осторожен, Кэп.

— И ты, Стась. Что-то здесь происходит. Я чувствую это.

— Не пора ли тебе отходить?

— Пока еще рано, Стась. Пока еще рано.

От усталости или от нервной нагрузки, вызванной экстремальными условиями проведения операции, или от множества вопросов, которые уже долго водили хоровод в голове и на которые так и не находилось ответов, я впал в состояние взвинченного нервного ступора. Казалось, время тянулось так медленно — если обратить на него внимание, — что можно было говорить о прошедших с начала подъема днях, а то и неделях. Но, стоило чуть отвлечься, и этого времени как не бывало: раз — и мы уже в новом месте, еще мгновение — и мы уже в другом.

— Где мы идем? — шепотом спросил я.

Вокруг царила полная темнота, с которой не пытался бороться ни один источник света, искусственный или естественный. За исключением, конечно, фонарика женщины, но его она наполовину прикрывала ладонью и к тому же луч направляла исключительно вниз, на ближайшие ступени, так что уже в метре от пола начиналась темнота.

— Это черный ход.

Она ответила с двухсекундной задержкой и как-то рассеянно, как человек, чьи мысли полностью поглощены безрезультатным перевариванием неожиданно возникшей неразрешимой проблемы.

Поднимались мы довольно быстро. Очень скоро мои легкие с сердцем стали сдавать, и я сообразил, что пора воспользоваться мобилизующим дыханием. Несколько плотных удлиненных выдохов через слегка округленные губы убрали одышку и поверхностное лихорадочное сердцебиение. Чувство реальности вернулось ко мне, но ненадолго. Скоро меня опять уносил поток двойственного, обманчивого стремительно-текучего времени.

«Как они меня нашли?»

Я не столько услышал, сколько угадал этот вопрос. Казалось, она просто думает вслух. И даже не столько вслух, сколько про себя.

— Что?

Она обернулась на ходу и машинально кинула мне:

— Не отставай.

Вообще-то я не жалуюсь на свою физическую форму. По меркам среднестатистического обывателя — из тех, что проводят вечера перед телевизором с объемистой емкостью пива в руках — я человек очень даже тренированный. Но выносливость этой женщины явно превосходила мою.

— Почему здесь никого нет? — спросил я.

Опять пауза. Ее проблема слишком важна для нее, и я ее понимаю — это действительно жизненно важно: «Как они меня нашли?»

Но потом она все же ответила:

— Черным ходом давно не пользуются. Выходы из квартир замурованы, окна забиты. Внизу, в подъезде, двери заложены кирпичом

— А почему тогда здесь сквозняк?

Она опять не отозвалась сразу, а помедлила, пока последние отзвуки моего вопроса не исчезли за поворотом лестницы.

Потом кивнула куда-то направо. Луч фонаря на секунду оторвался от ступеней и, скользнув вверх, уперся в стену. На ее поверхности выше человеческого роста виднелся горизонтальный ряд отверстий — небольших, руку не просунешь.

— Вентиляция, — коротко шепнула она.

Она знала все об этом месте. Моя догадка подтвердилась: этот путь был ей хорошо знаком, следовательно — специально подготовлен.

Во всяком случае, Капитан со Стасом, слышавшие по оперативной связи наш обмен вопросами-ответами, теперь в курсе происходящего.

Этот проблеск погас, растянутое время вновь сжалось, как упругая резина, свернув в одно мгновение не одну, наверное, минуту, заполненную монотонным подъемом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лестница кончилась. Мы оказались у грубо выложенной кирпичной стены.

— Сюда.

Я повернулся на звук ее голоса и обнаружил, что противоположная стена, у которой она стояла, имеет опасный, градусов в сорок пять, наклон в нашу сторону. Наверное, вид у меня был пришибленно-недоумевающий, потому что она сочла необходимым пояснить.