Милицейский спецназ - Александр Тамоников

Офицер поднялся на крыльцо, сбил ногой чурбан, блокировавший дверь, присел на скамейку, закурил.

Судя по всему, его с семьей хотели заживо сжечь в доме. Разбуди его жена чуть позже, неизвестно, чем бы все закончилось.

Кузьмич нервно провел тыльной стороной ладони по лбу.

Какая же тварь решилась на такое? На убийство целой семьи! Ведь тот, кто организовал поджог, не мог не знать, что в доме, кроме Кузьмича, еще две женщины, одна из которых практически уже не может передвигаться самостоятельно. Не мог не знать, и все же отдал приказ. Кто?

На ум приходило только одно имя – Фома! Но даже при всей паскудности и мерзопакостности этого ублюдка Кузьмичу не верилось, что тот мог решиться на убийство. Убийство страшное, коварное. А больше вроде и некому.

На крыльцо вышла Катя, перед этим осторожно выглянув из двери. Увидев мужа, присела рядом с ним, тихо спросив:

– Нас хотели сжечь, Володя?

Старший лейтенант выбросил окурок, обнял супругу:

– Не думаю! Просто опять решили пугнуть.

– Почему ты так думаешь?

– Ну, кто же поджигает в дождь? Нет, Катюша, если хотели бы поджечь дом по-настоящему, то выбрали бы ночь сухую, благо погожих дней предостаточно.

– Значит, испугать?

– Да!

– Как у озера?

Кузьмич потер подбородок, кивнув головой.

– Но, Володя, по какой причине неизвестные люди желают причинить нам вред?

– Не знаю! Может, кто из нарушителей, к которым я по службе отнесся слишком строго, так обозлился. Может, хулиганье малолетнее развлекается. Не знаю!

– Но раньше ведь этого не было! Сколько живем здесь, не было.

– Не было! Но ты не волнуйся, я разберусь, найду того, кто решил поиграть с нами. И все образуется. Как бабушка?

Катя вздохнула:

– Ничего вроде. Спит. Неужели она скоро умрет?

– Это уже как бог даст.

– Ты же не веришь в бога?

– Почему не верю? Без веры, Катюша, жить нельзя. Просто не показываю вида, но в душе верю! И считаю, что у каждого своя судьба и строго отведенный срок в этой жизни. Как ни крутись, придет время, и человека не станет. Только одному суждено до глубокой старости дожить, а другому умереть в юности. А вот насчет загробной жизни? Сомневаюсь. Хотя… ведь создал кто-то наш мир? Землю, звезды, людей, животных. Я думаю, душа не погибает…

В кустах за забором неожиданно раздался шорох.

Кузьмич прервал размышления и приказал супруге:

– Быстро в дом!

Катя тут же скрылась за дверью.

Владимир припал на колено, положив ружье на скамейку и устремив взгляд на кустарник, откуда он уловил подозрительный шорох.

Тот повторился. Левее. Затем послышались шаги. Осторожные шаги. Но шаги одного человека. Неизвестный подходил к калитке со стороны пустыря, где скрылись поджигатели.

Неужели решили вернуться, поняв, что первая попытка поджога не удалась? Но это же глупо! Глупо возвращаться туда, где их, несомненно, ждут! И почему вдоль забора крадется один человек? Второй в это время заходит с тыла? Но оттуда так просто не зайти. В любом случае, чтобы сблизиться с домом, надо выйти на открытое пространство двора, которое с крыльца было хорошо видно. И подбираясь, злоумышленники не могли не заметить сидящих на крыльце хозяев дома. И ружье, которое все это время держал Кузьмич, тоже не могли не заметить! Так что же происходит?

Объяснилось все достаточно быстро.

Темная фигура споткнулась.

И тут же раздался знакомый голос:

– Мать твою! Ну и темень! Костыли точно посшибаешь! Суки-власти, хоть бы один столб на отшибе поставили!

Кузьмичев облегченно вздохнул.

– Васька!

Белугин от неожиданности воскликнул:

– Володька? Ты? А чего ты с ружьем-то?

Белугин подошел к Кузьмичеву:

– Ты чего, Володь, с волыной, спрашиваю?

– Да вот, «гости» опять посетили!

– Да ты что?

– Дверь поленом придавили и с четырех углов подожгли дом!

Василий часто заморгал глазами, открыв рот:

– Постой! А ведь я видел двоих, что отсюда к трассе по пустырю вдоль леса торопливо шли.

– Узнал?

– Откуда? Кого в этой тьме разглядишь?

– Ясно. Но что мы под дождем мокнем? Пойдем на крыльцо, покурим!

Усевшись, друзья закурили.

Кузьмичев спросил:

– Значит, двое неизвестных к трассе пробирались?

– Ага! И направлялись к стоянке транзитников, что у закрывшегося недавно придорожного кафе.

Кузьмич задумался.

– Ты вот что, Вась, здесь часок побыть сможешь?

– Смогу, куда мне спешить? Я соседа – сторожа лесопилки подменял по его просьбе. Договаривались – до утра, а он час назад возвернулся. Так что Клава ждать будет к семи часам. А ты чего задумал, спецназ?

– Потом объясню!

Старший лейтенант вошел в дом.

В прихожей, закутанная в платок, стояла супруга.

– Кто там объявился, Володь?

Она услышала обрывки разговора и насторожилась.

– Все нормально, Кать, Васька зашел.

Жена удивилась:

– А ему чего по ночам не спится?

– Подменял соседа-сторожа, на обратном пути и зашел. Ты вот что, Катя, принеси-ка мне служебное удостоверение.

– Зачем?

– Надо, Катя, надо. Пройдусь до трассы.

Супруга выполнила просьбу мужа.

Кузьмич принял удостоверение, указав на дверь:

– Ты не волнуйся, я быстро обернусь, а пока буду отсутствовать, вас с бабушкой Василий посторожит. И вообще, ложилась бы ты спать, а? Умаялась ведь!

– Спать? Уснешь сейчас, как же.

– И все же постарайся. Завтра тебе понадобятся силы. И ни о чем не волнуйся. Обещаю, все будет хорошо!

– Поцелуй меня, Володя!

Старший лейтенант обнял жену.

Катя прижалась к сильной груди мужа.

– Береги себя, Володь!

– Обязательно! Но мне пора, дорогая.

Кузьмичев вышел на крыльцо.

Василий рассматривал ружье.

Владимир спросил:

– Знаком с системой?

– Да, вроде все, как у «калаша», только магазин короткий да ствол шире.

– Ружье заряжено дробью. Следи за обстановкой. Семью на тебя оставляю. Но задержусь ненадолго. Надо мне пробить одну фишку. Пошел я.

– Удачи!

Кузьмич скрылся в кустарнике за калиткой.

Минут через пятнадцать он был уже на трассе. Вдоль дороги по обочине и с той, и с другой стороны стояли грузовые автомобили. Водители в них спали. Только из-за шторок лобовых стекол одного «КамАЗа» пробивался тусклый свет да звучала инструментальная музыка. Старший лейтенант подошел к машине. Стараясь находиться вне зоны видимости зеркал заднего вида, прислушивался. Внутри кабины торговались. Мужчина и женщина. И голос женщины Кузьмич без труда узнал. Он отошел от «КамАЗа», перепрыгнув через неглубокий и неширокий кювет, скрылся в тени густого кустарника. Оттуда осмотрел колонну транзитных машин. Увидел, что вдоль дороги стоят только грузовые автомобили. Ни одной легковушки или микроавтобуса на стоянке не было. Но разрыв между грузовиками в одном месте говорил, что здесь стоял легковой автомобиль. Интересно, что заставило водителя, остановившегося на отдых среди ночи да еще в дождь, продолжить движение?

Размышления старшего лейтенанта прервал шум открывающейся двери «КамАЗа». Из кабины на асфальт легко спрыгнула молодая девица в короткой юбке и открытой блузке. И девицей этой была не кто иная, как Ленка Корма. На этот раз проститутка имела зонтик, который открыла, оказавшись под прохладными струями дождя.

Кузьмич решил, и небезосновательно, что проститутка пойдет к дороге, ведущей в город, но Корма, о чем-то подумав, вдруг перепрыгнула через кювет и вошла в кусты, совсем рядом с офицером милиции. Старший лейтенант быстро огляделся, не поджидает ли девицу кто-нибудь рядом, но никого не увидел. Елена же углубляться в заросли не стала. Повесив на куст зонт, она присела. Кузьмич отвернулся. Вот для чего Ленка нырнула в массив. Перехватил ее, когда она, закончив свои дела, пошла к дороге. Перехватил мгновенно, сзади, зажав ей рот, чтобы перепуганная проститутка пронзительно не закричала.

Владимир почувствовал, как забилось ее сердце. Поспешил успокоить, прошептав на ухо:

– Спокойно, Елена Александровна. Я – старший лейтенант Кузьмичев.

Тело Коровиной ослабло.

Кузьмич продолжал:

– Я сейчас отпущу тебя, пожалуйста, не кричи! Поговорим немного, и отпущу. Договорились?

Корма согласно закивала головой.

Владимир освободил захват, снял с куста зонт:

– На, прикройся!

– Ох! И напугали же вы меня! Подумала – маньяк! И сразу вас вспомнила. Ну, когда о сгоревшей женщине рассказывали.

– Как же ты за считаные секунды о чем-то еще подумать могла, тем более вспомнить?

– Не знаю! Но клянусь, так и было!

– Ладно! А ты, гляжу, работу свою не бросаешь? Урод заставляет?

– Нет. Сейчас Фома запретил возле дороги тусоваться.

– Да? И почему?

– Я знаю? Сказал – всем на дно. А лучше вообще слинять из Горинска. Вынужденный прогул, сказал, будет оплачен.

– Странно. Ну да ладно. Так чего ты не послушалась своего шефа? Решила на себя поработать?