Зелёный - цвет счастья (СИ) - Грейс Адель

Смотрю на чёрные обугленные стены дома и не верю, что это происходит на самом деле. Моя студия находится на первом этаже жилого дома. Правда, первый этаж самый высокий, по сравнению с остальными и огонь не добрался выше.

Само здание состоит из четырёх этажей, включая первый, но его сдают под различные студии, небольшие кафешки и другие торговые предприятия, кроме клубов и пабов. Здесь очень оживлённая местность, поэтому когда я наткнулась на объявление о сдаче в аренду именно в этом месте, посчитала себя самым удачливым человеком. Да уж, удачнее не бывает.

— Девушка, туда нельзя! — тормозит на входе меня полицейский.

— Я владелец этой студии, — устало произношу я.

— У вас есть с собой какие-либо документы?

И тут я понимаю, что у меня даже паспорта нет. Он остался в машине, которую должен был отвезти эвакуатор. Прекрасно!

— Она со мной, пропустите! — слышится за спиной голос Томаса, оборачиваюсь и встречаюсь с его обеспокоенным взглядом.

— О, мистер Уилсон! — встаёт по струнке парень, — Ваши сотрудники уже на месте, работают, — отчитывается он, а я даже не удивляюсь, почему к Уилсону такое отношение.

Прохожу внутрь и сердце в груди безжалостно сжимается. Всё сгорело. Стёкла от сильной температуры полопались на мельчайшие осколки, балки все обуглились, проигрыватель расплавился. Даже до раздевалки огонь дошёл и сжёг большую часть костюмов, но не все. Да и те что остались вряд ли можно будет использовать, запах въестся и никакой кондиционер для белья тут не поможет.

Чувствую солёную влагу на губах, языком слизываю. Оказывается, плачу. Оглядываю студию. Страховки не хватит, чтобы восстановить тут всё. Если вообще хоть что-то заплатят. В этом году я покупала неполный комплект. У меня были проблемы с финансами и не получилось взять расширенную страховку, а что входит в неполную, не посмотрела, ведь до этого же ничего не случалось. Поэтому договор не читала.

— Очагом пожара стал проигрыватель, — краем уха слышу я, — Видимо, произошёл какой-то сбой, может, свет в квартале отключали, мы выясняем этот момент, и где-то каратнуло, проигрыватель был включён в розетку, вот и произошло возгорание. Искра попала на шторы и дальше уже пошла цепная реакция. Но…

— Это невозможно! — возражаю я, перебивая мужчину.

Невысокий, полноватый, на вид лет пятидесяти сотрудник какой-то экспертной службы судя по нашивке на рукаве куртки, переводит на меня взгляд. А вместе с ним и Кевин, друг Томаса.

— Простите? — оценивающе смотрит на меня пухляк. Словно эксперт здесь я, а не он.

— Перед уходом я всегда выключаю проигрыватель из розетки. Потому что как раз и боюсь всех этих искр. Он должен был быть выключен! — уверенно заявляю.

Ведь я точно помню, как перед выступлением всё здесь отключала, даже щитки, потому что пару дней хотела отдохнуть.

— Поверьте мне, милочка, я могу отличить подключена или нет техника к розетке! — высокомерно произносит этот старик. Отчего меня берёт злость.

— Во-первых, я Вам не милочка, а во-вторых, проверьте щитки. Они выключены! — зло выговариваю я.

— Мистер Холл, я могу продолжить отчёт? — полностью игнорируя меня, спрашивает он уже у Кевина, тот явно сдерживает улыбку.

— Ах ты… — уже готова кинуться на экспертного сотрудника, но меня сзади обнимают огромные лапищи.

— Успокойся, Аманда, — выдыхает он мне в ушко.

— Спокойная я, — фыркаю, высвобождаясь из его объятий, — Не надо меня трогать! — Томас лишь вздыхает.

— Здравствуй, Нейтон, продолжай.

— Спасибо, мистер Уилсон! — кивает он, а мне кидает взгляд полного превосходства, вот треснула бы! — Но… Нам показалось странным, что огонь так быстро распространился. Поэтому мы провели некоторые исследования и пришли к выводу, что, скорее всего, это неслучайность.

Только я хотела спросить, что же на самом деле могло произойти, как Том опередил меня.

— Что вы узнали?

— Нас смутили окна. Слишком много стёкла с внутренней стороны, предполагаем, что чтобы зайти в помещение разбили окно, так как на двери мы не обнаружили следов взлома. Сигнализация не сработала, по какой причине сейчас выясняется. Скорее всего, зеркала тоже были выбиты до пожара. Если мисс Чейз права, — он многозначительно посмотрел на меня, — И она действительно выключила предварительно щитки, то вероятность поджога выше, чем обычная случайность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ясно, — хмурится Уилсон.

— Ясно?! Тебе всё ясно?! — снова горячусь я, мою студию подожгли из-за него, а он говорит «ясно»?

— Аманда, успокойся! — грубо проговаривает мужчина, — Я во всём разберусь!

— В чём, Уилсон?! В чём ты разберёшься? — толкаю его в грудь.

Внутри меня распирает обида, смешанная со злостью. Мне плевать, что вокруг нас люди. Я хочу высказаться.

— Это всё из-за тебя! Ты виноват, что я лишилась самого ценного! — уже просто кричу.

Поднимаю руку для очередного удара, но он ловит её быстрее, чем я успеваю замахнуться.

— Угомонись!!! — цедит мужчина.

— Я тебя ненавижу, Уилсон! Слышишь, ненавижу! — по слогам выговариваю я, а у самой слёзы текут из глаз.

За что мне, чёрт возьми, это всё!

Отстраняюсь и выбегаю на улицу. Запах горелости до сих пор щекочет ноздри. Мне теперь никогда не избавиться от этого чувства разочарования. Во всём.

Поток слёз никак не удаётся остановить, не сразу понимаю, что меня кто-то осторожно держит под локоть.

— Аманда, давайте я отвезу Вас домой, — предлагает Кевин. Хотя это даже не вопрос.

Теперь-то у меня есть возможность рассмотреть его. Высокий. Тёмненький. С голубыми глазами и привлекательными ямочками на щеках. Они делают мужчину каким-то мягким и добрым, несмотря на его комплекцию. Наверняка ещё тот ловелас.

— Да, спасибо, — соглашаюсь я, потому что у меня ни денег, ни телефона.

Он открывает для меня дверцу внедорожника, помогает пристегнуться, хотя я могу сделать это и сама. Скорее всего, переживает, что во время движения захочу выпрыгнуть. Кевин садится за руль, и мы покидаем место происшествия.

Глава двадцать шестая

Аманда

Дома места себе не нахожу. Хорошо, что у соседки были запасные ключи, иначе ночевала бы я прямо на пороге квартиры. Потому как моя связка была в сумке, которая утонула вместе с телефоном громилы. Теперь мне даже никому не позвонить. Завтра нужно будет восстановить сим-карту и купить новый смартфон.

Девочки наверно сума сходят, потеряли меня. Осознаю только сейчас весь ужас происходящего. Большинство девушек уже оплатили индивидуальные и групповые занятия до конца месяца. А это значит, что мне нужно будет всё вернуть. А чем отдавать? Те деньги уже ушли на оплату аренды. Наверное, я погорячилась тогда в клубе, когда не взяла наличные за выступление. Это было опрометчиво с моей стороны. Там же были не только мои деньги, но и девочек, которые честно отработали их. Ох… Что теперь делать-то? Возможно, я наскребу из отложенных, но там немного. Надеюсь, что страховка покроет хоть часть ущерба.

Сажусь на диван, подгибаю ноги и обнимаю их. Как в детстве. Когда родители были разочарованы из-за моего какого-то провала. Они не кричали, а просто игнорировали. День, два, неделю. Знаете, что чувствует ребёнок, которого никогда не поддерживали, не жалели? Пустоту. Вот и сейчас я чувствую то же самое, хотя думала, что давно пережила это. Оказывается, нет.

В голове полный раздрай. Завтрашний день будет суетным. Зачем нужно было поджигать именно мою студию? Почему не подожгли предприятие Уилсона? Он же им нужен, не я! Какой в этом смысл? Боже, боже, боже! Пускай это всё окажется страшным сном! И завтра моя любимая студия будет в целости и сохранности!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С этими мыслями я не замечаю, как засыпаю. Прямо так, как и сидела. Снов не было. Лишь темнота, которая не давала никаких надежд.

Просыпаюсь оттого, что кто-то трезвонит в дверь. Тело слегка ломит, неудобно всё-таки сидя спать на диване. По инерции ищу телефон, а потом вспоминаю, что я временно без связи. Даже время не посмотреть. Часы только на кухне. Снова звонок. Неужели Уилсон с первого раза не понимает ничего!