Снова с тобой (СИ) - Биглова Алла

Совершенно не разделяла её счастье. Чувствовала себя мерзко всякий раз, когда целовала Виктора. Всякий раз всплывали мысли о Любе.

– И теперь репетиции у нас ежедневные, – проигнорировав эмоции подруги, мрачно констатировала факт.

– И? Ты же профессионал! Когда тебя воротило от Алексея, ты спокойно держалась, не жаловалась, даже когда он оттаптывал тебе все ноги.

– Только от Виктора меня не воротит, – честно призналась и опять почувствовала себя ещё хуже.

– А что же?.. – непонимание отразилось на лице Арины.

– Ну… мурашки по телу бегут, сердцебиение учащается, руки потеют, слова забываются… Так, пустяки, – театрально махнула рукой.

– Воу. Тяжёлая ситуация, – похоже, у меня таки получилось шокировать рыжую бестию. Она чуть чаем не подавилась!

– Ну, и желание охватывает с ног до головы. Хочется припасть к его губам и не отрываться от них. Пустяки, мелочи жизни, – с удовольствием отпила горячий какао.

– Мелочи?! Ты серьёзно?! – Арина, похоже, потеряла дар речи.

– Ещё я ездила к нему домой на репетицию… – начала выдавать информацию порционно, внимательно наблюдая за реакцией подруги. Какая разница, если это уже случилось?

Почувствовала себя на исповеди. Стало так хорошо и спокойно!

– И вместо того, чтобы танцевать, вы занимались чем-то более приятным? – голос звучал холодно, в глазах читалось неприкрытое осуждение. Арина не спрашивала, она утверждала.

Прыснула. Возмущаться не стала – красотка недалека от истины.

– Нет. Виктор начал ко мне приставать, я ответила на его… – прервалась, издав невнятный звук, – ласки. Потом вовремя остановилась, напомнив, что у него есть невеста и выскочила из квартиры.

– Правильно сделала, – кивнула собеседница, вновь продолжила есть и наконец-то вернула мою тарелку.

– На следующий день Виктор заехал за мной, чтобы поговорить, – не стала рассказывать об эротическом кошмаре, что мучал меня всю ночь. Слишком личное. Да и, к тому же, Арина очень верила сонникам. Боюсь, она бы нагадала мне свадьбу с Виктором.

Ариэль поперхнулась, громко закашлялась и выплюнула всё, что было во рту. Не выдержала и расхохоталась.

– Живая? – коротко спросила, когда та откашлялась.

Арина молча кивнула, сдерживая приступ.

– Ну я же ела!

– Он заявил, что не любит невесту и хочет с ней расстаться, чтобы добиться меня.

– То есть ты стала причиной их разлада? – укоризненный тон Арины пробрал до мурашек.

И так чувствую себя паршиво! Зачем-то начала оправдываться:

– Если бы! Только что меня подкараулила Люба, которая в открытую хвасталась, что переспала с Алексеем! Ей настолько хотелось меня задеть, что она залезла в трусы того, кто, по её мнению, мне нравился! – сама не заметила, как вдруг перешла на сленг Виктора.

Поправляться не стала: «залезть в трусы» – идеальное описание.

– Мразь, – в коротком слове Арина вложила столько ненависти и смысла, что я вздрогнула. Всегда удивлялась её мимике и умению передать мысли одной только интонацией.

Может, этот скилл она получила на своей работе?

– Виктор знал об её изменах, пытался спасти отношения, но ничего не вышло. А сейчас последние чувства прошли… Я попросила его подумать до девятого мая, чтобы не рушить номер.

– Танцы важнее всего? – Арина специально сказала равнодушно, не вкладывая в слова ни гордость за мой поступок, ни осуждение.

Где-то в глубине души понимала, что не права. Что не должна решать за других, когда и с кем кому расставаться и за кем ухаживать. Но с другой – не хотела сорвать номер за пару дней до выступления. Зная Любу, можно было ожидать грандиозный скандал.

Осуждала ли меня Арина, мечтающая о любви всех ко всем? Думаю, да. Но, по крайней мере, она сумела это мастерски скрыть.

– Да, – наконец кивнула после недолгого молчания. – Мы танцуем не только для себя, но и для других. Мы несём радость наблюдающим, мы ответственны за это. Если Виктор бросит невесту, то это сорвёт весь номер, потому что Люба откажется танцевать. И самое главное – он не знает о её последней измене, и я… – запнулась, поперхнувшись воздухом.

– Ты не знаешь, говорить ли ему или нет?

– Да, не знаю. С одной стороны, мне кажется это правильным. С другой – нет.

– Раз ты всё решила, можешь сообщить Виктору после выступления. Судя по твоим рассказам, он из тех, кто не отступает и идёт до конца. Хочешь ли ты быть с ним?

– Не знаю, – от переполнявшего меня отчаяния голос сорвался на писк.

– Тогда выдохни: у тебя почти неделя, – в её словах был смысл. – Слушай, как насчёт того, чтобы в субботу сходить в клуб? Развеемся наконец-то!

– Хорошая идея, – машинально кивнула, но мыслями уже давным-давно была не здесь. Мне вдруг захотелось немного проветриться, выдохнуть, умыться. – Я скоро вернусь.

Арина кивнула, и я поспешила в дамскую комнату. Умылась, пытаясь привести свои чувства в порядок. Ничего не получалось. Злилась на всех: на Виктора, что предал меня несколько лет назад, а сейчас вдруг осознал, что он идиот, на Любовь, которая никогда не ценила столь шикарного мужчину. Наконец, злилась на саму себя, что у меня остались неуместные чувства к чужому парню.

Когда я вернулась, Арина улыбалась. Мы ещё немного посидели, а потом решили разойтись по домам.

– Встретимся в клубе! – попрощались мы, крепко и тепло обнявшись.

Поднимаясь из-за столика, заметила, что телефон лежит экраном вверх и на нём светится пропущенный от мамы.

28

Проснулась от настойчиво трещащего телефона. Сначала подумала, что трезвонит проклятый будильник, и мне захотелось выкинуть мобильный куда подальше и не идти на пары. Осознание накрыло внезапно. Закончила колледж несколько лет назад, работаю не по графику, а значит будильник я не заводила.

Открыв глаза и резко сев в кровати, я взяла нарушителя моего спокойствия в руки: звонила Мария.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила я, взяв трубку.

– Ты всё знала?! – раздался оглушительный визг девушки брата. От неожиданности подпрыгнула.

– Знала что? Ты можешь говорить спокойнее? – раздражённо проворчала. – Я только проснулась.

– Одиннадцать часов… – Мария осеклась. – Точно! Ты же танцор… Прости, я не хотела тебя разбудить, – к её чести Мария искренне раскаялась.

Обычно фраза «Ты же танцор» всегда звучала пренебрежительно-осуждающе. Сначала я злилась на такое замечание, но сейчас научилась относиться к нему равнодушно. Мария же сказала предложение с нескрываемым восхищением, и я оттаяла.

– Ничего страшного, всё равно пора вставать… в последнее время немного расклеилась, обычно в девять уже на ногах.

– Приболела? – нотки беспокойства послышались в голосе невесты брата.

– Не совсем… – прервалась, не зная, как ей сказать, – ежедневная подготовка к вальсу очень изматывает. Учить что-то новое всегда тяжело. Но скоро девятое мая, выступим, и я свободно вздохну.

Не стала говорить, что вальс я знала прекрасно.

– Замечательная же у тебя работа, – согласилась Мария. – Прямо заветная мечта многих. Ты молодец, пошла до конца. Достойно уважения.

– Тебе же также нравится экономика?

– Экономика – не единственная моя страсть, – собеседница глубоко вздохнула. – Ты не подумай, я люблю все эти заковыристые термины, считать показатели – очень увлекательно, но… – Мария замолчала, словно не зная, как признаться. После небольшой паузы (я не стала её торопить и давить на неё): – но люблю я рисование. В школе ходила в художку, учителя подчёркивали мой потенциал, но я не рискнула стать профессионалом, поэтому поступила в экономический.

– То есть в работе ты по расчёту, а не по любви?

– Мне нравится работа бухгалтера, но люблю я другое, – печально отозвалась Мария. – Рисование я не брошу. Кто знает, может, у меня всё получится.

На несколько секунд между нами повисла тишина. Прониклась ещё большей симпатией к девушке. В таком юном возрасте она предусмотрела всё. Выбрала работу, которая не даст умереть с голоду и которая устраивает по большинству параметров. Но и не стала бросать любимое хобби, что в дальнейшем может стать хорошим заработком.