Криминальные каникулы - Екатерина Вильмонт

Как жалко! Я, конечно, по маме соскучилась, но уезжать неохота. И на Мертвое море мы не попали.

— Ничего, Матильда, мы с тобой спасем еще парочку банкиров и завалимся сюда на целый месяц! Что нам стоит?

— А что? В Москве этих банкиров, как собак нерезаных. Запросто спасем! Жалко, конечно, что Арье не банкир.

— Ну, что сегодня будем делать?

— А что в субботу тут сделаешь? Пойдем на пляж, погуляем, потом опять на пляж сходим, а вечером что-нибудь придумаем. Не знаю, как я теперь без моря жить буду! Я, наверное, в прошлой жизни рыбой была!

Когда мы завтракали, в кухню приплелся заспанный Володя.

— Бабы, вы, конечно, на пляж?

— Ясный перец!

— И не лень пешком туда тащиться?

— Не лень!

— А я, пожалуй, еще посплю! — и, отправив в рот сразу три печенья, он удалился.

Рано утром в субботу на улицах было совсем пустынно. Мы шли молча, наслаждаясь напоследок ласковым солнцем.

— Ой, Аська! Надо завтра не забыть в море монетку бросить!

— Интересно, какую монетку надо бросать, здешнюю или нашу?

— А давай по две бросим. Чтобы уж железно сюда вернуться!

— Хорошая идея! — засмеялась я.

Обычно оживленная, шумная улица Алленби была пуста. Все закрыто. Народу — никого. Даже у шука Кармель все словно вымерло.

— Ась, а может, нам Косте позвонить? — немного погодя спросила Матильда.

— Косте? Зачем? — удивилась я.

— Подстраховать Курицу!

— Каким образом?

— Ну, Костя отцу расскажет все (Костин отец — следователь РУОП), и даже если у нас ничего не выйдет и ее задержат, по крайней мере, будет известно, что она — жертва шантажа!

— Да ты что! Даже думать нельзя о таком варианте!

— Почему?

— Да потому, что пока Костя папе своему объяснит, пока папа с таможней свяжется… представляешь себе, чего Курица успеет натерпеться, не говоря уж о том, что Костин папа может вообще во все это не поверить, сама подумай, какие-то девчонки звонят из Тель-Авива, чего-то городят про наркотики…

— Ты права, я дура!

На пляже не было ни души. Мы с восторгом кинулись в воду. Потом вылезли и растянулись на песке. И вдруг услыхали голоса:

— Гляди, Клав, по-моему, те самые девчонки!

— Вроде да!

Я подняла голову. Неподалеку от нас расположились Клава с Томкой. На ловца и зверь бежит. Может, что-то интересное услышим. Дамы переоделись и довольно долго решали вопрос, идти ли им сейчас в воду или сперва немного пожариться на утреннем солнышке.

— Мотька, — прошептала я, — идем в воду, чтобы они не подумали, что мы за ними…

Мы вскочили и бросились в воду, делая вид, что не замечаем их. В воде мы издавали самые невероятные возгласы на несуществующем языке.

— Мотия, кармагель! — вопила я.

— Хора, лупендрон! Куша ботана мур?

— Мур! Мур!

Когда-то в раннем детстве мы с Мотькой обожали играть «в иностранцев». Мы часами могли нести всякую околесицу на якобы иностранном языке. Теперь это умение нам пригодилось. В жизни все может пригодиться, даже лупендрон.

Вскоре дамы тоже влезли в воду. Но абсолютно ничего интересного не сказали.

Потом, уже лежа на песочке, мы услышали:

— Клав, на каком языке эти девчонки болбочут?

— Да кто их знает, но вообще-то похоже на венгерский.

Мы чуть со смеху не лопнули. И вдруг Клава спросила:

— Томка, а ты к Марику на день рождения идешь?

— Не-а, я же завтра опять в Москву лечу.

— Разлеталась ты!

— Ой, не говори! Надоело до смерти! Но тут у нас такие дела творятся…

В этот момент я увидела, что по пляжу к нам направляется Аркашка. Сейчас он нас окликнет, и тогда все пропало… Я сорвалась с места и как дунула по песку! Подлетев к обалдевшему от моей скорости Аркашке, я зашептала:

— С нами ни слова по-русски!

— Понял! — отозвался Аркашка, окинув взглядом пляж.

Мы с ним не спеша направились к Матильде. По-моему, Аркашка положил на нее глаз.

— Шалом!

— Шалом!

Он бросил сумку на песок.

— Пошли в воду! — прошептал он. Заплыв подальше, мы наконец могли поговорить.

— Я позвонил, мне Вовкина мамаша сказала, что вы на пляже, а Вовка дрыхнет. Предлагаю сейчас пойти ко мне, мои уехали в Беер-Шеву, так что мы с Маратом одни, хоть поговорить нормально сможем.

— А Марат — это кто? — спросила я. — Твой брат?

— Нет! — заржал Аркашка. — Это мой пес! Но он мне как брат!

— Погоди, чего мы с утра к тебе попремся, у нас сегодня предпоследний день, погода такая роскошная, давай лучше погуляем! — возразила Матильда.

— А может, еще позагорать, послушать, а вдруг что-то интересное услышим, — предложила я.

— Да они уже уходят! — воскликнула Матильда.

В самом деле, дамы плескались под душем.

— Тогда пока побудем здесь, — решительно заявила Матильда, — уж больно жалко от моря отрываться, а потом пойдем к тебе на часок.

— У меня в холодильнике здоровенная кастрюля компота! Из здешних фруктов — обопьешься!

— Холодный компот — это хорошо, — мечтательно сказала я.

— Тогда пошли сейчас, а потом можно будет сюда на великах приехать!

— Ой, здорово! — обрадовалась Матильда. — А сколько их у тебя?

— Два, мой и мамин. А третий у соседей возьмем. Покатаемся по городу, а потом опять можно сюда приехать. Принимаете программу?

— Принимаем!

Через полчаса мы добрались до Аркашкиного дома. В передней нас встретил Марат — редкой красоты доберман-пинчер. Черный с рыжими подпалинами, изящный и, сразу видно, умный. На кухне Аркашка налил нам по здоровенной кружке потрясающего ледяного компота, и мы уселись на балконе.

— Надо Вовке позвонить, — сказал Аркашка, — пусть подваливает.

— Конечно, позвони. У него тоже есть велик! Вовка обещал прийти через двадцать минут. На балконе к нам присоединился Марат.

— Сколько ему лет? — спросила я.

— Четыре! А хорош?

— Хорош, ничего не скажешь.

— Скажи ему: Марат, ты красивый!

— И что будет?

— Увидишь!

— Марат, — сказала я, — ты красивый! И пес улыбнулся! Честное слово!

— Да! Я такого еще не видела! — закричала Мотька.

— Он вообще жутко умный, все понимает, — хвастался Аркашка, — к нам один раз вор забрался, так он его из квартиры не выпустил.

— Ну, это многие собаки умеют! — пожала плечами Мотька.

— А один раз маме ночью стало плохо, так он пришел за мной, разбудил меня и отвел к ней.

И вдруг мне в голову пришла шальная идея! Но я решила сама всесторонне ее обдумать, прежде чем делиться с друзьями. Если это выгорит, то…

Вскоре явился Володя с велосипедом, Аркашка сбегал к соседям, и мы вчетвером покатили по тихим и пустынным улицам Тель-Авива.

— Аська, ты чего такая задумчивая? — спросил Володя.

— Задумчивость ее подруга от самых колыбельных дней, а вы не знали? — закричала Матильда. Она чувствовала, что нравится Аркаше, и была на подъеме.

Я только отмахнулась от них. Идея мало-помалу вытанцовывалась.

Накатавшись вволю, мы решили еще искупаться, а потом нашли на набережной открытое кафе-мороженое. Посетителей там не было. Мы сели в тенечке. Аркашка рассказывал, как снимался в кино.

— Первый раз мне так легко показалось, хоть меня и учили карманы чистить, а потом с каждым разом все труднее…

— А ты артистом хочешь быть? — спросила Мотька.

— Вообще-то да, но в Израиле мало фильмов снимают…

— Я тоже буду артисткой, но я хочу в театре играть, вот как Аськина мама!

— Твоя мама актриса? — удивился почему-то Аркашка.

—Да.

— А как ее фамилия?

— Монахова Наталия Монахова.

— Она такая блондинка с пышными волосами?

— Да, а откуда…

— Она снималась в «Голубой мечте»?

— Да, но…

— И еще я видел по телеку «Нору». Она там играла?

— Да! — с гордостью сказала я. Вот, оказывается, и в Израиле мою маму знают!

— А я бы хотел в Америке учиться, — проговорил Аркашка. — Хотя отсюда туда трудно уехать. Но ничего, я еще стану голливудской звездой! И ты, Матильда, тоже! — великодушно добавил он.

Матильда зарделась.

— Мне не обязательно в Голливуд, я могу и в Москве…

— Одно другому не мешает! — вмешался Володя.

Разговоры разговорами, но в голове у меня уже созрел авантюрный план… Пожалуй, пора поделиться с друзьями…

— Ребята! — сказала я. — Послушайте! У меня родилась идея…

Глава XXI ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ

И вот настал наш последний день в Израиле. Накануне Женя устроила нам торжественный ужин, из приглашенных были Аркашка и Таша.

— Девчонки, вы уж простите меня, что уделяла вам мало внимания, — сокрушалась Женя, — сами видите, сколько у меня работы… Но слава богу, вы уже самостоятельные девицы. Только Юре не говорите, какую я вам свободу давала…

— Не скажем, — пообещала я, — тем более папы уже нет в Москве, он вернется не раньше осени (папа у меня гидробиолог и по полгода «болтается в морях», как говорит мама).

Таша принесла торт собственного изготовления и заявила, что отвезет нас в аэропорт. Число провожающих растет не по дням, а по часам, и это может осложнить ситуацию. У нас в запасе теперь было два плана: один Мотькин» простой и гениальный, и второй план мой, более сложный, но и более радикальный… Только бы все получилось! Мы заранее распределили роли, все, кажется, продумали.