Новые крестоносцы - Олег Шабловский

— Слушай, Леший, а как ты определил на кого он работает?

— Это элементарно Ватсон. Заслать его могли только ливонцы, либо новгородский наместник, все остальные про нас ничего не знают. Ливонцев я отмел сразу, слишком сложная схема, если бы захотели, могли сделать проще. Есть масса возможностей. Но, они уверены, что итак держат замок под контролем, значит, нет необходимости направлять агента, да еще таким хитрым путем. Мы засветились в Новгороде, развили там нездоровую суету, куда-то сманиваем людей. Глупо было бы ожидать, что нами не заинтересуются тамошние власти. Выйти на нас они могли только через Важенова, да Теглев и сам это сказал. Торговую часть города «курирует» воевода Иван Васильевич Стрига — Оболенский, кто, как не он будет засылать шпиона?

— Да, действительно просто — согласился Емелин — что дальше то с этим лазутчиком делать будем.

— А ничего. Если захочет, с собой заберем. Навредить он нам ничем не сможет, а так глядишь, может и пригодится чем.

Как выяснилось позже, пришельцы недооценили своего противника. Воспользовавшись затишьем двух первых зимних месяцев, фон Бригеней, поставленный своим «начальством» в жесткие временные рамки разработал хитроумную операцию. В середине февраля разведчики повстанцев донесли о появлении на своей территории крупного обоза противника, охраняемого отрядом из полусотни кнехтов и одного рыцаря. Вожаки мятежных сервов, приняли решение атаковать врага всеми силами. Численность их войска составляла к тому времени почти шесть сотен человек, поэтому бунтовщики надеялись на легкую победу. На лесном перекрестке разыгралась драма в двух актах. Под пологами саней оказалось спрятано еще шестьдесят воинов. Внезапно увеличившийся таким образом вдвое, отряд крестоносцев надолго сковал нападавших. Разгоряченные боем, и уверенные в своем численном превосходстве повстанцы не выполнили приказ Арунаса о немедленном отступлении и жестоко поплатились за это. В самый разгар сражения в спину им ударила подоспевшая, рыцарская конница, под командованием самого комтура. Битва переросла в резню. Едва ли половине инстругентов удалось уйти, рассыпавшись на мелкие группы. Впоследствии, удалось собрать всего около семидесяти бойцов, в основном из тех, кто потерял во время восстания своих близких и ни о чем, кроме мести больше не помышлял. До конца февраля отряд этих отчаянных сорвиголов, огрызаясь засадами и короткими стычками, теряя людей, петлял по лесам, как волки уходящие от загонщиков. Долго однако, так продолжаться не могло, и выполняя приказ Ляшкова остатки партизан в начале марта, отступили к Грюненбургу.

К десятым числам марта, все уже было готово к отплытию, припасы заготовлены и сложены в подвалах и заранее построенных складах. Решившиеся отправиться в дальний путь люди перебрались поближе к замку. Вокруг него был разбит самый настоящий табор, ждали только прихода ганзейских судов. Четыре дня назад приходила ладьи Важенова. Купец, как и договаривались, привез шесть семей мастеров: кожевников, каменщика, плотника — корабельщика, гончара и шорника, пожелавших уехать из Новгорода. Кроме того с ними приехал и православный священник, личность во многих отношениях примечательная. Обратно, Важенов увез добытые пришельцами документы, предназначенные для передачи московским воеводам.

Наконец однажды, хмурым весенним утром, на горизонте показались долгожданные паруса. Когги вошли в бухту, началась погрузка. Стараясь везде успеть, ничего не забыть, падая от усталости, парни метались по берегу между суетящимися людьми, беспорядочно наваленными грузами, и плачущими перепуганными детьми.

Как гром среди ясного неба прозвучало сообщение о том, что фон Бригеней собрал все свои силы и двигается к Грюненбургу. Допросив пленных, комтур пришел к выводу, что территория фогтии захвачена, то ли русскими, то ли литовцами, а его самого уже полгода успешно водят за нос. Ярости его не было предела.

Получив это сообщение, Егор понял, все надежды на мирный и бескровный исход рухнули в одночасье. Крестоносцев надо было остановить, во что бы то ни стало. Ляшков поймал за рукав пробегавшего мимо Корнева.

— Серый, остаешься за старшего. Я сейчас соберу людей, выдвинусь навстречу комтуру, и постараюсь насколько могу его задержать. Загрузитесь, подождете нас до утра, и если не появимся, уходите.

— Так не пойдет, я с тобой, сейчас же поднимаю своих стрелков.

— Со своими ребятами будешь держать оборону здесь, на бастионах — жестко приказал Егор — если я их не остановлю, это сделаешь ты. Не понимаешь? В открытом бою твоих пацанов махом положат, они только стрелять более или менее научились, а в рукопашной не потянут. Все, разговор окончен.

Корнев плюнул, выругался, затем обнял друга и крепко пожал ему руку:

— удачи тебе.

Через несколько часов, Ляшков уже внимательно изучал позицию, которую занимал небольшой отряд добровольцев. Слева топкое болото, покрытое тоненьким, хрупким весенним ледком, справа глубокий разлом оврага, обойти не должны. Два десятка людей Арунаса и тридцать новгородцев валили деревья, устраивая засеку. По предложению командовавшего ватажниками Саввы, перед баррикадой вбивались острые колья. За завалом упрямый голландец, несмотря ни на какие увещевания и требования, настоявший на своем участии в будущей драке, суетился возле своей любимой «игрушки». Ругаясь на забавной смеси немецкого и русского языков, он проверял наводку и расчищал сектор обстрела. Еще одним таким упрямцем, оказался Валдис. Парень наотрез отказался покинуть своего господина, и неотлучно находившийся возле Ляшкова в качестве ординарца и телохранителя.

Оборонительный рубеж был уже оборудован, когда прибежавшие разведчики доложили о появлении неприятеля. Егор, отдал команду, готовится к бою, еще раз окинул взглядом позицию и напряженно замерших на своих местах бойцов. Что ими движет? Ведь прекрасно понимают, что практически все они смертники. У фон Бригенея почти шестикратное превосходство в силах. Остановить его вряд ли удастся, только бы задержать, дать людям возможность уйти.

Стоявший рядом Черный, осенил себя крестом:

— ну, с Богом, я пошел к своим.

— Удачи — кивнул Егор, искоса посмотрев в спину уходящему атаману, неумело перекрестился, подхватил аркебузу и направился к завалу.

Примащивая поудобней ствол своего громоздкого оружия на поваленное дерево, он с интересом рассматривал двоих всадников. Те в свою очередь, привстав на стременах разглядывали баррикаду, пытаясь оценить численность противника. Ляшков прикинул расстояние, метров триста, пожалуй не достать.

— Не стрелять — не оборачиваясь, тихо сказал Егор, зная, что его команда будет немедленно передана по цепочке.

Немного погарцевав перед укреплением, разведчики развернулись и умчались назад.

«Гости» пожаловали минут через двадцать. Из за поворота хлынула густая толпа кнехтов, возглавляемая высоким рыцарем в топхельме и белом плаще с вышитыми на груди алым мечом и крестом. Прикрывшись щитом, крестоносец медленно шел к засеке следом сплошной массой валили пикинеры и арбалетчики, тускло поблескивая железом шлемов и кирас. Над головами обороняющихся, засвистели арбалетные болты. один из них воткнулся в дерево рядом с плечом Егора. Из за баррикады начали отвечать лучники новгородцев и арбалетчики Арунаса, находя первые жертвы в плотных рядах врагов. Ляшков смотрел на неотвратимо надвигающуюся фигуру рыцаря. Вот звякнув, бессильно отскочила от нагрудника стрела, ударил в щит и застрял, пробив его насквозь, арбалетный болт. Но белая железная башня, даже не покачнувшись, продолжает свое движение.

— Что твой танк — мелькнула в голове шальная мысль — ну сейчас ты у меня получишь.

Вот до баррикады остается пятьдесят шагов, тридцать, двадцать. Крестоносец глухо взревел и, взмахнул солидных размеров секирой, подбадривая свое воинство. Раздался одиночный выстрел, тяжелая свинцовая пуля попала точно в шлем, сминая и разрывая его металл. Следом рявкнула бомбарда, обрушивая на оставшихся без командира кнехтов, железный ливень.

— Привет от Андерса — злорадно проворчал Егор, силясь сквозь плотное облако порохового дыма разглядеть, что делается впереди, и старательно прочищая ствол аркебузы.

Когда дым рассеялся, стало ясно, что первую атаку они отбили. Перед завалом осталось десятка два неподвижных тел, да несколько стонущих, пытающихся отползти к своим, раненых.

Ляшков закатил в ствол новую пулю, забил шомполом пыж, и стал ждать. Примерно через полчаса на баррикаду бросилась вторая волна атакующих. Снова повторился свист стрел, звуки их тупых ударов в древесную и человеческую плоть. На этот раз картечь не остановила, а лишь ненадолго задержала врага. Прокатившись по трупам своих товарищей, лавина захлестнула засеку. Завязалась кровавая и беспощадная рукопашная схватка.