Без пощады - Александр Зорич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видимость упала метров до пяти. Единственным, что различалось на большей дальности, были столбы обманчиво нежного салатного свечения. Один такой столб стремительно вырос перед нами прямо по курсу.
Я об этой дряни как-то совсем позабыл, поэтому в первый момент испугался – ничего же не видно, сейчас ка-ак долбанемся!
Но вертолет был оснащен аппаратурой для эксклюзивных условий Глагола не просто хорошо. Он был оснащен великолепно!
Автоматически включились ноктовизоры, а на ноктовизорах, в свою очередь, активировались специальные фильтры. Остекление кабины мигнуло и из обычного оптического режима перешло в эмулирующий. То есть заработало как ансамбль дополнительных экранов, на которых можно было видеть ландшафт почти так же четко, как если бы никакой Мути не было.
Слыхал я о таких стеклах, но их даже на наших боевых флуггерах массово пока что не используют. А у клонов – на тебе, пожалуйста… Я-то еще голову ломал, как можно вести войну на планете, где громадные участки местности переложены слоями вечного тумана. Пришел к выводу, что единственная возможность – использовать внешнюю прозрачность Мути. Развешивать над полем боя кучу летательных аппаратов, которые будут снабжать информацией действующие внутри аномальных слоев подразделения либо самостоятельно гвоздить по обнаруженным целям сверху.
Но оказалось, клоны и Муть фильтровать научились… Ох, влетела эта планета Великой Конкордии в копеечку!
Каким ни был Ферван лихим вертолетчиком, а скорость все-таки сбросил. Турбины прижухли, ротор перешел на деликатное «чок-чок-чок».
– Видите, наши энтли не зря свой хлеб едят, – наставительно сказал Ферван. – Эта проклятая планета бросила вызов их изобретательности, но они не оплошали.
– Молодцы энтли, – признал я. – Но, наверное, все эти уловки приносят какие-то плоды? Хитроумные изобретения, детекторы аномалий, фильтры – это же чистое искусство ради искусства! Какой в них смысл, если на нормальной планете с нормальными физическими условиями они превращаются в хлам?
– Смысл… – буркнул Ферван.
Похоже, мой вопрос застал его врасплох, но через секунду он преобразился.
Ферван перевел вертолет в режим висения и, повернувшись ко мне всем корпусом, спросил:
– Скажите, Александр, вы действительно хотите знать?
– Хочу.
«Ведь ради этого погиб Злочев», – следовало бы прибавить, но я оставил довесок насчет покойного лейтенанта при себе.
– Запомните эту минуту, Александр. Потому что с нее начнется, быть может, самый важный час в вашей жизни, – торжественно провозгласил Ферван.
И вместо того чтобы пуститься в дальнейшие разъяснения, он не глядя посадил вертолет.
«А местность он знает как свои пять пальцев», – отметил я.
– Выходим, – сказал Ферван, нахлобучивая шлем. – Кстати, наденьте и вы, иначе уши болеть будут.
Не дожидаясь моей реакции, он отстегнул ремни и распахнул дверь кабины.
С тихим хлопком ворвался забортный воздух, показавшийся сухим и прохладным. На барабанные перепонки навалилось повышенное давление.
«Как бы не две атмосферы», – подумал я, вспоминая свой опыт дайвинга. По субъективным ощущениям в этом слое Мути давление было как под водой на глубине в пятнадцать—двадцать метров.
Я поспешно засунул голову в лакированную стальную сферу.
– Вот здесь, – показал на своем шлеме Ферван, – нужно нажать, чтобы привести давление в норму… Смелее, не взорвется!
Вслед за нами из вертолета высыпали автоматчики.
Хорошие они были ребята – молчаливые, как камни. Даже самый дисциплинированный наш осназ скорее всего начал бы трепаться, перешучиваться с командиром и вообще – разминаться. Но эти только молча поглядели на Фервана и, не получив от него дополнительных указаний, разошлись, обеспечивая охрану вертолета с четырех сторон света.
Их фигуры растворились в Мути без остатка.
– У вас оптический фильтр включился? – спросил Ферван.
– Похоже, нет. Кругом Муть.
– Хм… Ах, ну да! Шлем номер семнадцать…
С этими словами Ферван отпустил мне легкий подзатыльник. Стекло шлема мигнуло, и через секунду перед моими глазами сформировалась вполне сносная картинка.
– О, вижу! – обрадовался я.
– Контакт отходит, – извиняющимся тоном пояснил он. – Если фильтр снова выключится и битье не поможет, не волнуйтесь. Я вас выведу.
– Куда уж тут волноваться. Мокрому дождь не страшен.
Не знаю, понятен ли был Фервану мой сарказм, но тему поддерживать он не стал.
Теперь, при включенном фильтре, стало видно, что Ферван посадил вертолет на неприютный глинистый пляж, кое-где пересыпанный мелкими голышами. За нашей спиной уступами подымалась вверх скальная стена каньона. Перед нами как-то чересчур неспешно для горной реки катил свои воды Стикс.
Э, да какие же это воды!
Никакие не воды…
Я подошел поближе.
Точно! Серое студенистое вещество, похожее на напалм из загущенной зажигательной росы…
– Но ведь там, выше по течению, обычная вода? – спросил я у Фервана.
– Почти обычная. А Муть превращает ее в это вот.
– Следовало бы ожидать, что то же самое произойдет и с водой в нашем организме – стоит только войти в Муть.
– Вода в нашем организме как раз обычная, а в Стиксе, как я сказал, – «почти обычная». В этом вся соль.
– У нее формула «аш три о четыре»?
– Не знаю, какая формула. Но если ее выпить, кровь превращается в такую вот серую дрянь. – Ферван показал на Стикс.
– Алхимия какая-то. Вода Стикса превращается в серую дрянь под воздействием Мути, кровь превращается в серую дрянь под воздействием воды из Стикса… Хорошо, а что, если вот прямо здесь из Стикса воды выпить? Или, точнее, съесть?
– Попробуйте.
– Вы… серьезно? Или это так, фигура речи?
– Пробуйте. И узнаете: серьезно или так.
Вот черт! Он поставил меня в совершенно идиотское положение. Расспрашивать дальше – унизительно, а что он имеет в виду – непонятно. И любопытство разбирает… А вдруг попробую – и сразу кранты?
Но я нашелся:
– Неохота шлем снимать.
В ответ Ферван расхохотался.
– Молодец, Александр, не теряетесь! Ни в коем случае из Стикса пить нельзя. Ни в коем случае! Если бы вы попытались, я бы, конечно, вас остановил. Но мне хотелось знать, какой выбор вы сделаете… А теперь идемте.
А холодно же там было! Как, впрочем, и положено на берегах Стикса…
Я пошел за Ферваном. Двое автоматчиков снялись со своих постов и присоединились к нам, не догоняя, но и не отставая. Вероятно, с самого начала получили от Фервана четкие инструкции на все случаи жизни. И хотя наше приземление здесь выглядело чистым экспромтом, мне сделалось яснее ясного, что никакой это не экспромт, а часть тщательно составленной программы.
Полоска берега между Стиксом и скалами постепенно становилась все уже. В одном месте скалы вдавались прямо в реку, и я перестал понимать, куда же меня тащат. Или дальше мы пойдем по дну?
Ферван снял автомат с предохранителя.
Когда мы почти уперлись в скалы, он остановился и вяло отмахнул левой рукой.
Солдаты – тоже с автоматами на изготовку – обогнали нас. Один из них стал между нами и ближайшей скалой, а другой уверенно пошел вперед, будто намереваясь пробить горную породу головой.
И он ее пробил!
Он прошел сквозь скалу и исчез!
Клянусь мамой! И папой!
Ферван и второй солдат продолжали держать скалу под прицелом. Оба пружинисто присели. Казалось, егеря ожидают появления своего товарища как минимум в пасти саблезубого тигра, а то и в обществе пельтианского халкозавра.
Через минуту, однако, солдат вышел из скалы целым-невредимым. Автомат он беззаботно забросил за плечо – и позвал нас.
Ферван вздохнул, вернул оружие на предохранитель, и мы двинулись.
Когда я проходил сквозь камень, то не почувствовал даже легкого сопротивления, как будто передо мной вообще не было никакого материального объекта, а одна лишь его видимость.
Здесь все было как с Мутью, только наоборот. Муть снаружи не видно, а изнутри – видно. А скала снаружи виделась каменным хаосом, внутри же выяснилось, что большей части скалы вообще нет, а меньшая образует высокий свод над неглубокой полукруглой пещерой.
Сосредоточенное молчание Фервана начинало действовать мне на нервы.
– Да-а, хороший иллюзион, – сказал я. – А ваши энтли не придумали визоров для таких случаев?
– Придумали. Только никто почему-то не хочет надевать очки весом в семнадцать килограммов… Но довольно о технике! Я привел вас сюда, Александр, чтобы вы своими глазами увидели молельню манихеев.
Ферван провел меня в глубь пещеры, где параболический каменный свод смыкался с полом.
Дальше идти в полный рост было нельзя.
Ферван присел на корточки. Я последовал его примеру.
Здесь царил полумрак, но все-таки было достаточно светло, чтобы увидеть: в этом углу нет ровным счетом ничего, достойного внимания. Как, впрочем, и во всей пещере.