Юность. Автобиография… почти. Книга вторая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон» - Илья Андреевич Беляев

— Сегодня, как вы, наверное, знаете, предпоследний день занятий. В четверг, тридцатого мая, мы встречаемся в последний раз в этом сезоне, и вы можете спокойно ехать в деревни и на дачи, сажать картошку и другие сельхозовощи. Но тридцатого должны быть все. Ясно?

Она дождалась, когда все кивнули головой или сказали: «Да».

— На сегодня репетиция закончена, но… но остаться ненадолго я прошу двенадцать человек, тех, кто выступали на этой неделе, а также Николая Древнего, Александра Продвинутого и Ирину Вздыбыреву! Остальным — спасибо за участие в прошлых выступлениях и до четверга.

Через пятнадцать минут, кроме указанных лиц, никого не было.

— Все собрались? — спросила женщина.

— Все, все!

— А Игнат где?

— Ушел он, — ответила Аня.

— Да какой там… вон он, в темноте сидит, — поправил девочку Иннокентий.

Руководитель посмотрела в ту сторону, куда указывал мальчик.

— Там?

Чтобы все увидели мое присутствие, я достал из кармана зажженную свечу и осветил свой укромный (от некоторых) уголок.

— Здесь.

— Ты чего туда забрался? — поинтересовался Сергей Дмитриевич. — Спускайся к нам!

— Я и отсюда все прекрасно слышу, и сразу соглашаюсь со всеми вашими предложениями.

— Предложениями?

— Это так, на всякий случай, чтобы десять раз не кричать — голос не рвать.

Свеча погасла, и мое место погрузилось во мрак.

— У меня к вам вопрос, — сказала Любовь Васильевна, решив оставить меня там, где я находился. — Кто летом куда уезжает?

Все подняли руки.

— А-а-а, ну тогда извините, вопросов больше нет.

Она встала.

— А что такое? — спросила Женя.

— «Что такое», спрашиваешь? Да дело в том, что шестого июля нас пригласили на выступление, но не просто на выступление, а на участие в конкурсе среди всех детских цирковых коллективов страны.

— Их всего около тридцати, — пояснил звукооператор.

— Но согласилось только двадцать три. Если предложение примем и мы, то будем двадцать четвертыми. У тех, кто отказался, видимо, тоже проблемы с летними каникулами — поздно сообщили. Конкурс длится ровно месяц, в Германии, во всем известном городе Хаген. Там общий сбор. Почему там? Вероятнее всего, они любят цирковое искусство, тем более детское. Этот город всегда был и будет нашим партнером-побратимом. Ну, так что, заявлять о себе, или мы присоединимся к тем, кто отказался от этой затеи?

Собравшиеся не знали, что ответить. Признаться, даже я немного растерялся после таких слов. Про остальных даже не буду говорить. Все сидели, открыв рот, особенно мальчишки, но и девчонки проявили внимание и, в частности, Тужуркина, которая наконец-то отвлеклась от своих грез и полностью внимала речи Любови Васильевны.

— А… в Хаген? Мы? … — прошептала Настя, боясь разрушить иллюзию.

— Именно туда, — подтвердил мужчина.

— И нас пригласили в Германию? — не верила Вероника.

— Конечно, стала бы я вас обманывать.

Женщина развернула держащую до сего момента трубочкой, бумагу и все ясно прочитали: «Приглашение на конкурс среди детских профессиональных цирковых коллективов». Ниже следовали какие-то непонятные закорючки — видимо чья-то подпись и две печати: круглая и квадратная, с гербами нашей страны и Германии.

— Вау! — прохрипел Злобонервный и, достав из кармана пирожок, стал нервно кусать его со всех сторон.

— Ну, так что, едем?

— Да! — закричали все.

— Вот, — усмехнулся Сергей Дмитриевич, — как просто выступление, так нет никого, а как за границу, так все готовы.

— Отлично. Итак, если мы едем, то расписание на июнь такое: занятия во вторник, четверг, субботу и воскресенье с десяти до шести. Все могут?

— Да, да. Конечно!

— Значит, решено, едем! Но одно дело ваши слова, а другое — ваши родители. Что они скажут?

— Ничего!..

— Отпустят.

— Они тоже согласны.

— Тогда это все, что я вам хотела сказать. На сегодня занятие закончено! Говорите с родителями, а потом с ними поговорю я! Не забудьте — завтра выступление. Там и сообщите мнение взрослых по поводу этой поездки!

Безумно довольные дети стали расходиться по домам с наилучшими чувствами, которые мне не доводилось видеть ранее на их лицах.

Медленно спустившись, я подошел к руководителям.

— А как вы смотрите на то, чтобы восстановить номер «Гимнастка на шесте»?

— У тебя есть кто-то на примете, кто бы нам помог?

— Да. И причем давно.

— Друг?

— Кто же еще согласится?

— Мы вообще-то тоже подумывали спросить у тебя насчет еще одного участника, твоего возраста для поддержки Евгении, да дела, знаешь ли. Забывать стали! Но ты молодец, что сам предложил. Конечно, нам нужны люди, и хотя цирк у нас большой, проку от того все меньше и меньше.

— Приводи друга в июне, сразу на первую репетицию, — сказал мужчина и, встав, ушел за кулисы.

Попрощавшись до завтра с Любовью Васильевной, я вышел из шатра. Никого из уезжающих в Германию (хотя это все еще вилами по воде писано) и видно не было. Скорее всего, каждый спешил побыстрее добраться домой и сообщить радостную новость. В отличие от них, я никуда не спешил. Да и зачем? Дома меня никто не ждал, а делиться этим с друзьями не хотелось. Вот если бы «Макара» встретить — другое дело, а то всякие «Суселы» уже порядком надоели.

Солнце пекло так сильно, что мне вспомнились прошлогодние собачки, из-за чего мне сделалось грустно и тоскливо на душе. Солнцу кроме меня были рады все. Даже понурые деревья и те как-то уж слишком быстро выпрямились, распустили свои кроны и стали изо всех сил тянуться поближе к желтому ослепительному кругу. Радостные звуки издавали птицы, пролетая туда-сюда и ища что-нибудь съестное, особенно в мусорных контейнерах. Я еще никогда в этом году не видел большого количества людей, гуляющих по центру города. Конечно, пять дней дождя доконают всех, но он закончился, и теперь можно от всей души развлекаться всеми доступными способами. Как мне хотелось в тот день забросить все и присоединиться к ним, но я выбрал свою судьбу, свой мир, и я рад, что являюсь участником цирка! Пусть смеются ненавистники и глупцы, совершенно ничего в этом не понимающие! Пусть говорят обо мне как хотят! Пусть смотрят как на полоумного, записавшегося не в секцию рукопашного боя или карате, а в какой-то цирк! Пусть. Это их дело, и меня совершенно не интересует чье-либо мнение. Цирк — это классика, а детский цирк, тем более профессиональный… Этим нужно гордиться!

За весь день так никто и не зашел. Лишь где-то в девятом часу раздался телефонный звонок. «Как всегда, наверное, номером ошиблись. И почему мне никогда не удается вовремя и спокойно вымыть голову. Обязательно кто-то да припрется!» Выйдя из ванны и вытирая полотенцем сырые волосы, я