Корректор. Книга первая: Ничьи котята - Евгений Лотош

Вместо ответа Палек чуть вытащил из кармана пелефон, продемонстрировав его хозяину. Тот кивнул головой в сторону двери в подсобное помещение. Мальчик юркнул туда, и Морж, бросив на улицу быстрый взгляд сквозь витрину, последовал за ним.

– Что принес? – спросил он, прикрывая за собой дверь.

– Вот, – Палек протянул ему пелефон.

– Дрянь штучка, – поморщился скупщик. – Сама по себе дешевка, да еще и редкая, обвеску к ней не найдешь. И с кодом. Двести.

– Мало! – обиделся Палек. – Как же редкая, вон, я недавно такой же видел на Парковой в витрине. И не дешевка – он пять тысяч стоит, если новый.

– Вот именно, если новый и в комплектации, – буркнул Морж. – Ладно, четыреста. Последняя цена. Бери или топай отсюда, шкет.

– Ладно, – с неохотой согласился Палек. Он рассчитывал на пятьсот как минимум, но по опыту знал, что больше одного раза Морж цену не повышает. Он сунул отсчитанные скупщиком бумажки в карман, где уже лежали оставшиеся от похода в магазин восемнадцать маеров и выскользнул в дверь. По лицу скупщика скользнула тень презрительной ухмылки.

– Тысячи за три с половиной уйдет, пожалуй, – пробормотал он под нос. – Интересно, сколько в нем денег? Сейчас, дружок, мы тебя поставим на разблокировку…

Он прошел в неприметную дверцу, сунулся в шкаф и, порывшись, достал оттуда интерфейсный кабель. Подцепив его одним концом к пелефону, а вторым – к стоящему на столе терминалу, он поводил пальцами над сенсорной панелью, запуская программу взлома.

– Вот так, – удовлетворенно кивнул он. – Авось к завтрашнему утру справится.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, он вышел обратно в подсобку – и остолбенел. В его собственном кресле сидел, играя выкидным ножом, совершенно не знакомый ему парень.

– Ты кто? – резко спросил скупщик. – Что ты здесь делаешь?

Парень медленно поднял на него безразличный взгляд.

– Я тут сижу, – пояснил он скучным голосом, словно разговаривая с идиотом. – Тебя жду. Вот, дождался.

Скупщик растерялся. Гость явно не принадлежал к числу известных ему воров – ни к тем, кто приносил краденое, ни к тем, кто изредка приходил от Касама за данью. Кто-то новенький? Но к нему никогда не являются с улицы, только по рекомендации. И рекомендующий в первый раз обязательно присутствует сам. Или он не вор?

Между тем парень неторопливо поднялся, приблизился к скупщику и приставил ему к животу лезвие ножа.

– К тебе только что приходил мальчик, – все тем же скучным голосом произнес он. – Он принес вещь. Я ее забираю.

– Но я ему честно заплатил… – прошептал скупщик, теряя голос.

– Твои проблемы. Мне плевать, что ты скупаешь краденое. Я не занимаюсь чисткой города от мелкоуголовной швали вроде тебя. Но сейчас ты отдашь мне эту вещь, или я выпущу тебе кишки. Понял? Или повторить?

Скупщик мелко затряс головой. Нет, это не вор. Да наплевать, кто он, пусть подавится! Потом можно накапать Касаму, что уличная шпана совсем оборзела, и слишком много думающего о себе придурка возьмут за яйца. Но сейчас пусть берет, что надо, и убирается. Тем более, что и надо-то ему не так много.

Он ткнул пальцем в сторону дверцы:

– Там. Там лежит.

– Неси.

Скупщик краденого юрко, несмотря на преклонный возраст, проскользнул в дверь и пару секунд спустя вынырнул оттуда со злополучным пелефоном в руке. Парень выхватил устройство, бросил на него небрежный взгляд, и взял Моржа за горло железной рукой.

– Теперь слушай меня внимательно, дядя. Если ты еще раз возьмешь у этого мальчика хоть что-то, хоть пустую бутылку из-под газировки, я тебя изувечу так, что тебя до конца жизни в цирке показывать станут, в отделении "Уроды мира". А если попробуешь жаловаться кому-то, сдохнешь очень неприятной смертью.

Перед глазами скупщика взблеснуло лезвие, на мгновение оторванное от его живота, и он мелко закивал. Вот так попал! Да уж он в следующий раз лучше сам щенка в полицию сдаст, чем снова с этим психом дело иметь станет. Нет уж, пусть с ним Касам разбирается.

– Понятливый. Молодец, – удовлетворенно произнес парень. – Ладно, дядя. Бывай.

Он толкнул дверь подсобки и вышел. Скупщик стоял, часто и тяжело дыша, и смотрел ему вслед. А не староват ли он для такой жизни? – вдруг пришло ему в голову. Может, пора бы уже остепениться? Уже накопленных денег ему хватит до старости, а общаться с чокнутыми каждый раз становится все напряжнее.

Сглотнув вязкую слюну, он поплелся в торговый зал. Нет, определенно стоит задуматься, не пора ли отойти от дел…

Палек вприпрыжку бежал по дорожке, предвкушая, как удивится Яна, увидев содержимое пакета у него в руках. Мороженое следовало съесть в первую очередь, но и до засахаренных лимонов, и до заварных пирожных дело тоже дойдет. На жалкие восемнадцать маеров, оставшихся от денег Дзинтона, разумеется, такого не купить. Он причмокнул, предвкушая пиршество. Интересно, а нельзя ли как-то приспособить янины способности для того, чтобы таскать пелефоны и кошельки?

– Палек!

Мальчик повернул голову и удивленно остановился. Рядом с дорожкой, у ствола старого толстого марона, скрестив руки на груди, стоял Дзинтон. Отлепившись от ствола, он подошел к мальчику и задумчиво посмотрел на него сверху вниз.

– Хорошее настроение, да? – непонятным тоном спросил он. – Решил еще раз сбегать за покупками? И даже деньги нашел на дороге?

Палек вздрогнул. Он как-то не подумал, как станет объяснять Дзинтону, откуда взялись деньги.

– Ну-ка, друг милый, пошли, потолкуем под сенью златой листвы, – парень крепко ухватил Палека за плечо и отвел в сторону от дорожки, к старому полусгнившему пню. – Присаживайся, родной. Ты мне ничего сказать не хочешь?

Палек тупо помотал головой. Вот попался так попался! Почему же он сразу не подумал? Все, кранты. Теперь Дзинтон точно сдаст его в полицию. Или нет, полицию он не любит. Тогда, значит, выгонит из дома. Ну и подумаешь!

– И даже эта вещичка тебе не знакома?

Тот самый пелефон возник в руке Дзинтона словно из воздуха. Палек сглотнул. Откуда у него эта штука? Он что, следил за магазином Моржа? Но как Морж отдал ему?…

Дзинтон взял его подмышки и усадил на пень. Потом присел на корточки, так что их глаза оказались вровень.

– Палек, зачем ты воруешь? – спросил он. – Ты не наелся сегодня утром? Так попросил бы добавки, нашлось бы. Или ты просто привык к легким деньгам? Ты ведь не первый раз этим занимаешься, верно?

Мальчик насупился. Ну вот, сейчас начнет читать нотацию. Лучше бы сразу дал по шее да выгнал.

– Не первый. Так почему? Впрочем, я и так знаю. Ты думаешь, что это легко. Деньги, которые почти что сами идут в руки. И почти безопасно – никто не обращает на тебя внимания, а если и поймают ненароком, то можно пустить слезу и разжалобить, авось и отпустят. Тебе всего десять, а ты уже можешь купить себе еду и вещи, которые не могут позволить дети даже из не самых бедных семей. Благодаря этому ты чувствуешь себя значимым, чувствуешь превосходство над остальными. Так?