Смертник из рода Валевских. Книга 2 - Василий Михайлович Маханенко

из встретивших нас на улице церковников. Я ухмыльнулся — та самая «свобода», о которой говорил отец Нор, оказалась слишком маленькой. Всего лишь замкнутым пространством дома Ческонских.

— Так ты смертник? — голос борона Далемского прозвучал как гром среди ясного неба. Я покосился на своего сопровождающего, но служитель Света отошёл в сторону, не смея вмешиваться в дела мирские.

— Что, когда рядом нет тайной канцелярии, язык в жопу засунул?

— Мальчик, шёл бы ты по своим делам, — голос Тарры наполнился металлом. Я даже не знал, что она умеет так говорить.

— Ой, подстилка смертника заговорила. Это кем надо быть, чтобы трахаться с трупом? Даже не вздумайте смотреть в мою сторону, отец, я прекрасно знаю свои и ваши права. Никто не может запретить мне избавить мир от этой швали! Не нужно было тащить этот труп к Ческонским и представлять как барона Валевского! Вся империя знает, что сделал герцог Одоевский с этими отщепенцами! Он выжег их логово под корень! Тупей шутки, чем являться под видом Валевского, трудно было найти.

Я сохранил невозмутимое выражение лица, хотя внутри всё клокотало — провал операции произошёл не в доме Ческонских. Операция провалилась, когда церковники оставили мне моё имя! У меня даже возникла мимолётная благодарность к пьяному придурку — он подарил мне отличную защиту против недовольства отца Нора. Пусть только церковник попробует спихнуть вину на меня.

— Меня слушай, труп! — Далемскому явно не понравилось, что я задумался и отвлёкся от его важного монолога. Юноша выхватил шпагу и направил её в мою сторону. Тарра отступила мне за спину, но по тому, как держалась женщина, становилось понятно — если этот придурок вздумает напасть на действующего преподавателя магической академии, ему не поздоровится.

— Сейчас ты умрёшь, самозванец! Никто и никогда не запретит мне, барону Далемскому, стребовать справедливости!

Золотой купол вспыхнул яркими искрами — Далемский пошёл в атаку. Шпага отлетела в сторону, вынуждая задиру оступиться, но тут из тьмы на помощь подоспела его команда — те самые будущие гвардейцы, что постоянно стояли позади своего командира. Ещё две шпаги вылетели из ножен, вынуждая меня «придержать коней». Свидетелей кругом много, мне нужно железное подтверждение, что я не нападал первым ни на кого. Ибо когда я закончу с этими уродами, их мама родная не узнает. Убить не убью, не заслужили, но лекарю придётся с ними провозиться немало.

Сверкнули искры, и я ухмыльнулся. Трое против одного. Отлично, господа гвардейцы! О том, что такое честь и совесть, мы только в книжках читаем? Мой выход!

— Думал, закрылся тёмной магией и всё можешь? Попробуй это! — Далемский явно оказался парнем с амбициями. Иначе откуда он взял арбалет, похожий на тот, что носили церковники? Значит, готовился ко всему, в том числе и к таким стычкам. Стальной болт полетел в мою сторону, разом ополовинив шкалу маны. Послышался крик боли — срикошетившая сталь кого-то пронзила, но не это заботило меня прямо сейчас. Я увидел, что помощники Далемского начали закатывать рукава. Там размещались точно такие же арбалеты. Сдвоенного залпа моя защита не переживёт, так что я сделал единственное, что придумал в данную секунду. «Тёмный шип» не подходил — слишком много рядом находилось простых людей. Значит, у меня было полное право воспользоваться стальным кубом. Зря, что ли, я лазил на четвёртый уровень разлома? Не отводя взгляда от Далемского, я ухмыльнулся и всего на пару мгновений стал зеркалом элитки с четвёртого уровня разлома.

Результат превзошёл все мои ожидания. Далемский упал на землю и с огромными от ужаса глазами начал отползать подальше от меня. Ни о каком нападении больше речи не шло. Однако аура подействовала не только на задиру. Несмотря на то, что держал я зеркало пару секунд, под его действие попали и Тарра Лойд, и мой контролёр, и десяток обычных зевак, что собрались на бесплатное представление, и оба помощника Далемского. И, если в случае с большинством всё ограничилось падением на землю и всплеском животного ужаса перед страшным тёмным, то в случае с одним из студентов-гвардейцев всё оказалось не так просто.

Он остался стоять, а как только тёмная аура исчезла, вознёс руки вверх и принялся бормотать тёмное заклинание. Скрон утратил связь с разумом своего верного раба и тут же захватил тело, чтобы натворить бед. Помощник Далемского оказался обращённым!

— Не в мою смену, — прорычал я, обрывая заклинание. Единственный способ, как это можно было сделать — включить зеркало ещё раз, заставляя страдать всю округу. Помогло — бормотание прервалось. Тварь дёрнулась, делая шаг в сторону. Затем ещё один. И ещё. Скрон управлял своей марионеткой, заставляя её выйти из зоны действия ауры, чтобы всё же закончить заклинание. Даже думать не хочу, что произойдёт в этом случае, так что я на всякий случай сделал несколько шагов следом за тёмным.

Тот ускорился. Движения получались дёрганными, неживыми, но достаточно быстро Скрон приноровился к управлению. Скорость выросла до такой степени, что мне приходилось выкладываться на полную, не упуская тварь из зоны действия зеркала. Поместье Ческонских осталось далеко позади, встречающиеся нам по пути люди падали на землю от ужаса, но одно радовало — пока тварь не бубнила заклинание, она не могла «порабощать» простых людей. Сжигать их не придётся.

В какой-то момент я начал на полном серьёзе думать, что мне стоит всё же прикончить шуструю тварь. Да, отец Нор очень хотел получить её живой, но то, с какой скоростью она бежала в центр столицы, лично меня пугало. Слишком целенаправленно бежал обращённый, словно Скрон вёл его к какой-то конкретной цели. Тварь огибала препятствия, петляла узкими улочками, даже пыталась затеряться в толпе. Но я не отставал, оставляя за собой дорожку из стонущих и дрожащих горожан. В какой-то момент я даже понял, что бегу на пределе своих сил — быстрее не получится, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Однако даже у обращённого имелся свой предел — человеческое тело не совершенно. Вскоре мы всё же свернули от центра — путь начал пролегать среди бедных кварталов.

Дом, куда бежал обращённый, был заметен издали — на этой улице в нём единственном не горел свет в окнах. Рядом не было уличных фонарей, не было случайных зевак. Отличное место для того, чтобы прикончить одного прыткого студента, возомнившего себя героем. Тем не менее я не останавливался, умудряясь держать