Солдат - Василий Сахаров

До вечера мы проболтались в госпитале, и только когда я увидел своего командира, идущего рядом с Еременко-младшим, появилась хоть какая-то определенность.

– Товарищ капитан, – окликнул я Черепанова, который, так же как и мы, сменил пижаму на камуфляж, и за его плечами болтался рюкзак, – разрешите обратиться.

– Не надо, – махнул он рукой, – знаю твой вопрос. Всем приказано срочно к штабу бригады подтягиваться.

Нормально. Через десять минут, пройдя через ряды пустых бригадных палаток, мы остановились на плацу возле штаба, небольшого и аккуратного двухэтажного домика, пристроились к строю, где уже было человек пятьдесят из разных подразделений, и замерли в ожидании. Прошло еще полчаса, отцов-командиров видно не было, с нами только капитаны, а люди все подходят и подходят.

Наконец, когда на плацу скопилось уже около двухсот солдат и офицеров, из домика вышел начальник штаба, полковник Юрин, среднего роста пожилой пухленький мужик с абсолютно лысым и гладким черепом, который на солнце, отблескивал как полированный шар. Рядом с ним, горой возвышался непонятно как здесь оказавшийся, майор Еременко, который, по идее, должен был находиться в расположении батальона.

– Бойцы! – стоя на высоком крыльце, обратился к нам полковник Юрин. – Час назад, региональные лидеры подняли мятеж против нашего президента, которому все мы, присягали на верность. Некоторые части территориальных войск, уповая на то, что многие регулярные и гвардейские подразделения нашей армии находятся на севере и заняты истреблением дикарей, перешли на сторону мятежников. Однако их выступление закончилось провалом и наши товарищи из Второй гвардейской бригады, оказывают им достойный отпор. Через полчаса, сводная боевая группа нашей бригады, должна выступить на столицу и оказать им помощь в деле подавления мятежа. Старшим офицером сводной боевой группы назначается майор Еременко.

Вперед выступил командир моего батальона, оглядел строй солдат, и посыпались команды:

– Спецназ, разведка и мотострелки на выход, через десять минут всем быть у Южных ворот лагеря! Черепанов, проследи! Всем остальным, разойтись по местам и заниматься своими делами. Исполнять!

Полковник Юрин пытался что-то сказать нашему майору, видимо, был против того, что не все солдаты отправляются в столицу, но тот, не обращая на него никакого внимания, только сплюнул на кирпичи плаца, и зашагал в расположение роты связи.

Нас оказалось человек пятьдесят, кто относился к силовым подразделениям батальона. Еще пятерых связистов с рациями за плечами привел наш комбат. Только он появился, как заурчали моторы и на дороге появились девять наших батальонных «Уралов», которые везли две роты бойцов нашего батальона, одну полную, из новобранцев, и нашу, в которой оставалось всего двадцать человек в строю.

Увидев знакомые лица, мы с Черепановым запрыгнули в машину, и я тут же получил свой верный АКС, бронежилет, каску, гранаты, разгрузку и РД с двойным боекомплектом. Норма, а то с одним ТТ и ножом, чего-то не очень хотелось против мятежных территориалов воевать. Можно, конечно, мы же спецназ, воины без страха и упрека, блин, но лично мне, это и на фиг ненужно.

«Уралы» выстроились в колонну, к нам присоединились несколько чудо-броневиков, уже неизвестно какая по счету попытка наших бригадных мастеров сделать замену приходящим в негодность БТРам, майор дал команду, и мы тронулись в путь. Такая вот судьбина, с утра еще валяешься на койке, девушке симпатичной улыбаешься и на свидание с ней сговариваешься, а уже к вечеру, едешь бронеколонной в столицу, дабы уже с утра поступить в распоряжение СБ Кубанской Конфедерации. Служба, однако.

В нашем «Урале» находился перепуганный радист, выдернутый нашим комбатом из расположения его роты, он сильно нервничал, и постоянно прижимал к груди свою драгоценную рацию. Путь был не близкий, и Черепанов приказал радисту включить его аппарат, приник ушами к наушникам, и информацию, которую почерпнул из эфира, рассказывал нам. Посидев пару часов за аппаратом, капитан как-то резко посмурнел, снял наушники, и пришла моя очередь новости узнать. Сообщения были очень даже интересные и заставляющие на происходящее в Краснодаре взглянуть несколько с другой стороны.

Из незакодированных переговоров, которые вели растерянные командиры территориальных подразделений, было ясно одно, что Симаков и СБ переиграли всех, и мятеж они спровоцировали сами. Сначала безопасники распустили слухи, что вольности республиканские заканчиваются. Затем в администрации президента проект указа засветили, по которому территориальные войска должны были перейти в ведение недавно образованного Министерства Внутренних Дел. А сегодня с утра, сам Симаков выступил с заявлением о том, что он остается правителем Конфедерации. У республиканских царьков выбор был невелик, принять новые правила игры или рискнуть и попробовать силой удержать свои вольности. Надо сказать, что из десяти так называемых республик, против президента выступили только три: Кореновская, Кропоткинская и Белореченская. Остальные субъекты Конфедерации, такие как Майкопская, Новороссийская, Тихорецкая, Павловская, Тимашевская, а также самая большая и богатая Приморо-Азовская, из которой был родом Симаков и, разумеется, недавно присоединившаяся Ростовская, остались в стороне.

Около полудня, почти две тысячи солдат территориальных войск и наемники, с трех сторон вошли в город, их не сдерживали, хотя могли, а спокойно пропустили в город. Шансов у повстанцев не было, но они были убеждены, в первую очередь провокаторами СБ, что гвардия, ВБР и сами спецслужбы, готовы им оказать всяческую поддержку. Мятежные войска, ликующие и довольные своим продвижением по улицам столицы, вышли на пересечение улиц Красная и Северная, и вот тут то их и встретили бойцы Второй гвардейской бригады, которые быстренько намотали территориалов на гусеницы своих танков и колеса БТРов. Немногих выживших в бойне мятежников, насколько я понимал, блокировали в районе трехэтажных новостроек на улице Седина.

Теперь другой вопрос, а мы там зачем, если и без нас управились? Ответ на поверхности. Гвардия должна была подтвердить свою преданность президенту, который в ближайшее время, станет самым настоящим диктатором, ну или кем он там сам себя назовет. Вторая бригада показала за кого она, дело оставалось за остальными, и в столицу выдвигались не только мы, но и сводные моторизованные группы остальных гвардейских подразделений. В тот момент я окончательно понял, для чего мы все едем в столицу, и стало мне как-то не по себе. Взглянув на нашего командира группы, и его хмурое лицо, мне стало ясно, что и он это понимает.

Ранний летний рассвет мы встретили на пересечении улиц Новокузнечной и Седина. Выгрузились из машин, построились, и выглядел наш сводный отряд, весьма внушительно и грозно. Двести солдат затянутых в бронежилеты, в касках, с оружием, и все это на фоне недалекого пожара. Как выяснилось, ждали только нас, и представители других гвардейских подразделений уже успели отметиться в деле наведения порядка. Очередь за нами.

Перед нашим строем прохаживался крепкий усатый мужчина с суровым и умным лицом. На нем был френч, который часто называют полувоенным, небольшая армейская фуражка, а на ногах мягкие кожаные сапоги. Это был начальник СБ Конфедерации Михаил Александрович Терехов, самый настоящий генерал, первый, какого я видел в своей жизни. Кого-то в этой одежде он мне напоминал, какую-то картинку из древней книги, переворошил свою память, и всплыло имя Иосиф Сталин. Ха, действительно, похож, только ростом повыше, да в плечах пошире, а так, самый настоящий Иосиф Виссарионович с плакатов, вождь и мудрый учитель.

– Товарищ генерал, – козырнув, доложился наш комбат, – сводная боевая группа Четвертой гвардейской бригады прибыла в ваше распоряжение.

– Хорошо, – Терехов устало кивнул. – Для чего вы здесь, понимаете?

– Так точно, – голос нашего майора звучал глухо и нагонял какое-то уныние.

– Там, – генерал кивнул в сторону трехэтажного недостроенного дома на улице Седина, – десятка два мятежников и человек тридцать наемников из племени каратянцев. Всех зачистили, и только эти еще держатся. Мы их не трогали, для вас оставили. Вперед, майор! Поступать с ними как с «беспределами»! Уничтожь их и докажешь, что ты верен президенту и Конфедерации.

– Кровью вяжете?

– Да, это самый надежный способ. Итак, майор, работаете?

– Будет сделано, товарищ генерал.

Терехов покинул нас, а майор разбил бойцов на штурмовые группы, и через пять минут, мы рванулись в атаку. Действовали наши воины грамотно, не первый день воевали, а вот территориалы и наемники, оказались бойцами слабенькими, палили почем зря в окна недостроенного дома из своих карабинов и таким образом хотели нас остановить. Нет уж, не выйдет. Наши снайпера выбивали мятежников одного за другим, а под их прикрытием и мы в новостройку вломились. Скоротечный бой, и только трупы вчерашних граждан Конфедерации, да горцев, хотевших подзаработать, говорили о том, что в этом доме был еще кто-то помимо нас. Работа сделана и Четвертая гвардейская, свою преданность режиму доказала.