Повесть о Сегри и Абенсеррахах - Хинес Перес де Ита

Едва они скрылись, как на площади появился прекрасный замок, весь украшенный знаменами и стягами, стреляющий из множества пушек. Внутри его слышались сладостные звуки различных музыкальных инструментов. Над главной башней находился свирепый и кровавый вооруженный Марс. В правой руке он держал красивый золотой меч, а в левой – стяг из зеленой парчи с вышитыми на нем золотом словами:

«Кому отрадно в поле биться,Кому войны стезя желанна.За славой воинской стремитьсяКто может твердо, неустанно,Отметит Марс того десницей.Венком бессмертья увенчаннуСудьбу его, и мощь, и силуПрославят вплоть до Ганга с Нилом».

Этим девизом на своем стяге бог Марс давал понять, что доблесть оружия бессмертна и ею достигается великая слава. Все остальные стяги красивого замка были из парчи различных цветов. С одной его стороны развевались зеленые, отороченные лиловой бахромой. Таких знамен было восемь, и на каждом из них один и тот же девиз, гласивший:

«Кто величье и отличьяПриобрел ценою смерти,Приобщился тот к бессмертью».

Со стороны замка, противоположной стене с зелеными знаменами, имелось восемь других знамен из голубого дамаса, с бахромой из драгоценного золота. На каждом из них имелось по следующему девизу:

«Кто ей равен, кто так славен?Нету в мире лучше града,Чем великая Гранада».

С третьей стороны замка имелось еще восемь знамен из алой парчи с золотыми шнурами. Великой ценности и красоты были те знамена, и на каждом из них стояла надпись:

«Благородства назначенье -С неизменной прямотойДобродетели стезейСлавы высшей достиженье».

На четвертой и последней стене красивого замка было еще восемь знамен из дорогой лиловой парчи с бахромой из золота, затканной серебряными полумесяцами, на что стоило взглянуть. И на каждом был девиз:

«Тишину пусть нарушая,Загремит труба златая.Звуком громким и певучимЭтой крепости могучейМиру славу возвещая».

Если богата и красива была галера, не менее богат и красив был замок. Никто не мог угадать, из чего он сделан; казалось, словно он целиком из золота; с тысячью резных украшений, он являл собой пышное и величественное зрелище. Стреляли из него бесчисленные пушки, звучала в нем сладкая музыка гобоев, флейт и труб арабских и итальянских [56], что стоило послушать. Этот замок дошел до середины площади и там остановился. Вслед за ним множество рыцарей – все одетые в богатые одежды – вели на поводах тридцать два коня в пышном убранстве парчовых разноцветных попон. Итак, замок остановился посередине площади, и все увидели, как в одной из его стен, там где находились знамена из зеленой парчи, распахнулись широкие ворота; кроме этих в замке имелось еще трое ворот, каждые со стороны других знамен.

Так вот, распахнулись первые ворота, находившиеся под зелеными знаменами; из них выехало восемь рыцарей, пышно одетых в зеленую парчу и с зеленым оперением шлемов. Рыцарям тотчас же подали восемь лучших коней в попонах из зеленой парчи, с зелеными плюмажами на головах. Рыцари вскочили на седла, не ставя ноги в стремена. В этих рыцарях все сейчас же узнали Сегри, очень доблестных и славных, и все не могли нарадоваться на их вид, ибо были они хорошие рыцари и искусные наездники. Сегри подъехали к закладчику и сказали ему: «Рыцарь! Мы, восемь рыцарей, явились сюда испытать вашу силу в игре в кольцо. Благоволите состязаться с каждым из нас в одно копье».

– Очень охотно, – ответил Абенамар, – я для этого только и нахожусь здесь.

С этими словами он взял копье, отъехал в конец ристалища и, промчавшись, ловко нанизал себе на копье кольцо. Выступил один из рыцарей Сегри, но не стяжал приза. В конце концов из восьми явившихся рыцарей пятеро выиграли приз, а трое по своей нерасторопности не выиграли. Победители под звуки музыки подарили призы своим дамам. Затем все восемь возвратились к замку, слезли с коней, отдали их оруженосцам и вступили в ворота, из которых незадолго перед тем вышли; в замке их встретили музыкой и пушечной пальбой.

И едва успели закрыться ворота за восемью зелеными рыцарями, как распахнулись ворота синих знамен, и из них выступили другие восемь рыцарей в нарядных одеждах из синего дамаса, затканного множеством золотых звезд, с перьями тех же цветов на шлемах. В этих синих рыцарях все сейчас же узнали Гомелов: так хорошо они выглядели, что всякий, на них взглянувший, испытывал большое удовольствие. Им тут же подали восемь отличных коней в парчовых попонах того же цвета, что и их одежда, с плюмажами из дорогих синих перьев. Вскочив на коней, они отправились к владельцу заклада, и каждый из них, подобно предыдущим зеленым рыцарям, попытал счастья. И из всех восьми только трое выиграли приз и, отдав его своим дамам с той же торжественностью, что и их предшественники, возвратились в замок.

И едва они скрылись, как распахнулись третьи ворота, со стороны знамен из лиловой парчи, и оттуда выехало восемь рыцарей, одетых в парчовые, дорогие одежды этого же самого цвета. Им немедленно подали коней в попонах тех же цветов. На ристалище из восьми лиловых рыцарей семь выиграли приз и, вручив его своим дамам, под музыку возвратились в свой замок. Эти рыцари были Венеги – мужи знатные, богатые и уважаемые в Гранаде.

Вдруг из последних ворот, ворот алых знамен, вышли восемь рыцарей в алых парчовых одеждах, отороченных серебром и золотом. Поданные им кони были облачены в такую же парчу. Эти восьмеро были Масы – очень знатные рыцари. Король и все присутствующие испытали большое удовольствие от вида их красивых алых одежд. Эти алые рыцари тоже попытали каждый по одному копью, и все восемь, к большому удовольствию окружающих, выиграли призы. Король точно так же был этому рад: его огорчил бы их проигрыш. Отдав призы своим дамам, рыцари с торжеством возвратились в замок. Едва они туда вступили, как там раздалась громкая музыка гобоев и флейт, а когда она замолкла, ее сменили трубы, трубившие сбор.

В тот же миг из четырех ворот одновременно появились по восемь рыцарей, те, что принимали участие в состязании; у них были копья и адарги. Все тридцать два рыцаря съехались и вступили между собой в шуточный бой. По окончании его они разделились на четыре квадрильи, им подали легкие копья, и они состязались еще в игре в копья. После чего, описав по площади спиральную фигуру, они удалились. Также удалился и красивый замок, причем на переставали стрелять его пушки и играть музыка. Все остались очень довольны его пышностью и богатством; и все утверждали, что если хорош был выход галеры, не хуже ее выступил замок и не меньшее доставил всем удовольствие. Многие из окружавших короля рыцарей обсуждали достоинства замка, и один из них, принадлежавший к роду Сегри, сказал: «Клянусь Магометом, я очень доволен столь славной выдумкой Сегри и Гомелов: ей они затмили рыцарей Абенсеррахов. И если бы не этот великолепный замок, никому бы не сравниться с Абенсеррахами, ибо нет пределов их надменным помыслам. Но теперь по крайней мере они поймут, что Сегри и Гомелы – рыцари, им ни в чем не уступающие».

Тогда один из рыцарей Абенсеррахов, находившихся тут же в свите короля, возразил на это:

– Поистине, сеньор Сегри, во всем вами здесь сказанном нет ни слова правды, ибо Абенсеррахи – рыцари настолько скромные, что как бы ни благоприятствовала им судьба, они никогда не возгордятся, точно так же как при враждебности судьбы не унизятся; они всегда одни и те же: милостивы к бедным, горды с богатыми, верны и прямодушны в дружбе. Во всей Гранаде, в целом королевстве вам не найти Абенсерраха, которого презирали или ненавидели, – однако это разве можно сказать про вас, Сегри и Гомелы? Вы уже с давних пор преследуете, без всякой причины, своей ненавистью Абенсеррахов.

– Не кажется ли вам, – ответил Сегри, – что на то есть достаточная причина: они в игре в копья убили главу рода Сегри?

– А не кажется ли вам, – возразил Абенсеррах, – что они в свою очередь имели к тому достаточную причину, раз все Сегри выступили тайно вооруженные, облеченные в крепкие кольчуги и панцири, с целью предательски убить Абенсеррахов; вы коварно сняли с ваших легких копий наконечники из ветвей дуба и заменили их остриями из дамасской стали твердого закала, так что не нашлось бы ни одного фесского щита, который, как бы он ни был хорош и крепок, не оказался бы ими пробит и раздроблен, будто сделанный из картона. И если я не говорю правду, пусть ее скажет Малик Алабес, которого ни кольчуга, ни щит не предохранили от сквозной раны в руку. Так что вполне обнаружилось, что вина sa случившееся лежит на Сегри. И вы, все еще этим недовольные, сохраняете по-прежнему вашу ненависть к Абенсеррахам и возводите на них всяческую клевету.