Будь моим… оборотнем - Татьяна Олеговна Новикова

отвыкшие от высоких каблуков. Эта комната официально числилась за мной и пока пустовала, но король, с которым я уже успела дружелюбно пообщаться, пообещал сразу же после церемонии наполнить помещение всеми теми вещами, каких пожелает сама спасительница.

На парадном балконе, обращенному к центральной площади Столицы, собрались новые министры и сам король Харот Первый в этом имени. Разряженные в пестрящие наряды слуги поклонились и распахнули передо мной дверь, и я ступила наружу. Надеюсь, меня никто не заметит…

Да конечно! Только распахнулись тяжелые дубовые двери, как на меня обрушился шквал оглушительных аплодисментов и радостных криков. Даже король склонился в поклоне. А я застыла, забыв всё на свете. Кажется, я должна что-то сказать?

Вся церемония была спланирована так, чтобы вначале собрался весь высший свет страны, и лишь потом появилась я. Дескать, женщина должна заставить народ потомиться.

Король напоминал античное божество. Вьющиеся черные волосы, теплая улыбка, идеальные пропорции, невероятная осанка. А какой у него голос!

– Приветствую вас, Анна.

Он поклонился мне и подал руку, усадил на обитый бархатом стул рядом с Ричардом. Я едва не свалилась с этого стула, но уселась, ругаясь под нос, подобрала все юбки. Ричард прошептал на ухо:

– Боги, ты прекрасна.

– Спасибо… – искренне засмущалась я, не ожидая услышать от своего ехидного друга такой искренности.

Да он и сам очень даже. Правда, одет по-обычному, будто отправлялся в дорогу.

Король говорил заученные слова, и речь его усилила магия, чтобы слышал каждый без исключения. Красивые слова сплетались в витиеватые предложения, поэтому я быстро забылась, не улавливая весь высокопарный смысл сказанных фраз. А люди внимали. Сколько же их собралось? Несколько тысяч, не меньше. Дети, женщины, мужчины, старики.

Церемония затягивалась. Наконец, очередь дошла до меня.

– Анна, вам слово, – Харот склонился в полупоклоне.

Я от ужаса приоткрыла рот и округлила глаза, оборачиваясь к ехидно улыбающемуся Ричарду. Подошла к краю балкона и чуть не растолкала всех вокруг огромной юбкой. Ричард галантно подал руку, помогая дойти.

– Скажи хоть что-нибудь, – щекоча ухо, прошептал он. – Скажи, что ты рада присутствовать на этой церемонии.

– Я очень рада присутствовать на церемонии, – проблеяла я.

– Для тебя великая честь принимать поздравления из уст короля.

– Это великая честь – принимать поздравления от самого короля Харота Первого.

– И ты рада, что всё закончилось, – продолжил Ричард, всё ещё не отпускающий меня от себя. – Риша, не шатайся, пожалуйста. Я тебя не удержу, если ты сиганешь с балкона.

– Я рада… Ой, извини. Я, кажется, отдавила тебе ногу.

В итоге прихрамывающий Ричард усадил меня обратно, повернулся к толпе и прекрасно поставленным, очаровательно хрипловатым голосом восхвалял Кристань, меня, короля. Он говорил как дышал – правильно и ровно. И ему, я чувствовала, верили.

Вскоре церемония переросла в пышное застолье. Простым гражданам выдали по рюмке настойки за здоровье спасителей и нескольку монет. В итоге все были счастливы. Кроме меня. Я устала от внимания и сбежала, пока Харот отвлекся на разговор с кем-то без сомнения важным.

Осень украсила деревья гирляндами из разноцветных листьев. Ранняя, но подступающая, она стелилась туманами по земле и капала с неба дождем. Я сидела в парке, вороша носком туфельки опавшую листву. Обнаженные руки и ноги замерзли, но я не двигалась – слишком нравилось уединение. Набирала в руку желтый листьев, смешивала их с бордовыми и салатовыми, крутила букет. Неожиданно плечи укрыла теплая после чьего-то тела куртка. Ричард присел на край скамейки.

– Тебя потеряли, спасительница.

– Не глумись, спаситель. Как тебе церемония?

– Много изречений, лишенных всякого смысла. Непривычно, – Ричард скорчил недовольную мину.

– Но зато теперь мы можем спокойно зажить в этом городе. Никаких больше дорог и непогоды! Представляешь? – Я мечтательно улыбнулась.

– К тому же тучами налетят женихи. Только успевай отбиваться от них.

– С чего ты взял?

Он поднялся и дошел до ближайшего дерева, совершенно неизвестного мне вида, с ветви которого сорвал золотистый лист. Вручил тот мне в букет. И только тогда ответил:

– Харот наградил тебя столь притягательными комплиментами, что за счастье быть супругом спасительницы станут бороться лучшие. Будь уверена. Я рад лишь тому, что не увижу этих боев. А то ещё задавят ненароком, – он фыркнул.

– Почему не увидишь?

В груди кольнуло.

– Анна, я не останусь здесь. Моя родная страна вновь открыта, и я хочу воссоединиться с сородичами. Им нужно восстанавливаться, они потеряли много ресурсов, как людских, так и иных.

– Ты навсегда уедешь, – без эмоций подытожила я. – А как же Маделин?

– Они жила без меня столько лет, переживет и теперь. Захочет – приедет в гости.

– Возьмешь меня с собой? – пролепетала в тщетной надежде на чудо.

– Нет. Живи спокойно. Без долгих дорог и непогоды, – передразнил он, но не посмотрел на меня.

– И мы больше никогда не увидимся?

– Почему? Я буду тебе писать и как-нибудь навещу или ты приедешь ко мне, но попозже. Мы ведь останемся друзьями?

– Да… Мы друзья, – тихо прошептала я.

А потом он просто взял и ушел. Листья из букета пали к ногам. Их мгновенно разнес ветер. Куртка, пахнущая Ричардом, до сих пор укрывала мои плечи, но не могла спасти от холода внутри. Я долго сидела на скамейке и когда окончательно замерла, направилась к себе в комнату.

***

Пасмурным днем, в котором осень граничила с подступившей зимой, мы с Маделин провожали Ричарда. Старушка рыдала, утирая слезы шалью, а я хмуро смотрела сквозь Ричарда, не представляя, каким образом проживу без него. Я слишком привыкла к язвительности, насмешкам и чертовски красивым глазам. Без Ричарда жизнь потускнеет. Но я обещала себе пережить расставание. Главное – не разреветься.

Ричард бегло попрощался со мной, прижав напоследок к груди, поцеловал Маделин в щеку, запрыгнул на вороного мускулистого коня, отданного самим Харотом из королевских конюшен, и поскакал. Я заворожено смотрела вслед удаляющейся фигуре. Он обучен верховой езде. Он, черт возьми, умеет всё на свете!

– Не переживайте, Ричард просто спешит к себе домой, – попыталась я утешить Маделин, которая громко всхлипнула.

– Нет. Он бежит от чего-то, что осталось здесь.

Она махнула рукой и, попрощавшись со мной, ушла. Обычная сгорбленная старушка с дикой печалью во взгляде, вновь потерявшая внука.

А я долго всматривалась в горизонт.

Он просто сбежал. Мы столько общались, мы обсудили всё. Кроме единственного касания губ в тот жуткий час, когда не оставалось надежды на чудо. Да только соображали ли мы на пороге смерти о значении какого-то поцелуя? Он был просто потому, что должен был быть. И неудивительно, что для Ричарда то