Закон джунглей. Книга 1 - Василий Михайлович Маханенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уже лучше. Теперь мне нужно кое-что выяснить, но ты сам должен задать вопрос. Три ситуации. Спарринг с младшей Эльдой. Финал турнира, когда ты выиграл. Произошедшее в мастерской оружейника. Что объединяет эти три ситуации и какой вопрос меня интересует?
На какое-то время я даже опешил — так со мной никто никогда не разговаривал. Если кому-то хотелось что-то узнать, он задавал вопрос в лоб. Но чтобы меня заставляли самого генерировать вопрос — такое впервые. И, что было больше всего забавно — я понимал, что хочет узнать наставник. Все три ситуации описывали, по сути, одно и то же — использование техник против меня.
— Я вижу полупрозрачные конструкции, когда кто-то использует против меня технику, — произнёс я. Наставник удовлетворённо кивнул, но тут же уточнил:
— Только против тебя? Или вообще видишь техники?
— Боюсь, на этот вопрос я не знаю ответа. Мне не доводилось видеть техник других людей, используемых против кого-то.
Вместо ответа даос вытянул руку в сторону и с неё сорвалась духовная стрела. Врезавшись в пустой стол, она превратила его в мелкие щепки, что разлетелись по всей таверне. Народ шарахнулся в сторону, но никто не возмущался. Люди боязливо поглядывали в нашу сторону, отсаживались подальше, но молчали.
— Теперь у меня есть ответ, наставник. Я видел вашу духовную стрелу.
— Как ты понял, что это именно она? — начал допытываться даос. — Почему не какая-то другая техника?
— У сформированной вами техники были специфичная форма, очень похожая на то, что использовала против меня Эльда. Разница только в насыщенности и чёткости. Техника Эльды была полупрозрачная, ваша практически непроницаемая.
— Нарисуй, — потребовал наставник и на столе появился лист бумаги и уголёк. Я сглотнул. Рисовать я не то, чтобы не любил — просто не умел! Писать ещё с горем пополам смогу, а нарисовать… Тем не менее прямой приказ был получен, так что мне пришлось изобразить духовную стрелу. Вышло коряво, но узнаваемо. Во всяком случае, я так надеялся.
Не говоря ни слова, наставник встал из-за стола и пошёл к выходу. Не было привычных «следуй за мной», но я не сомневался, что это подразумевалось. Когда мы вышли на улицу, наставник воплотил свою тележку и уселся на пассажирское сиденье. Мне вновь была доверена роль извозчика. Тем не менее я не удержался и обернулся. Гостиница, в которой мы остановились, была обшарпана, неприглядна и убога. Она выглядела как пристанище нищих, не имеющих возможности заплатить за нормальную еду. Неподалёку от входа я обнаружил группу непонятных личностей, стоящих в тени. Они пристально за нами наблюдали, но стоило обратить на них внимание, как резко отвели взгляд, лишь изредка бросая косые взгляды. Не могу объяснить, но эти люди мне не понравились. Было в них что-то неприятное. Отталкивающее. Я непроизвольно сжал ладонь и опешил, когда в неё прыгнул мой цзянь. Причём я даже не осознал, когда он покинул ножны. Меч просто оказался в моей руке, стоило того пожелать!
Однако этого хватило, чтобы непонятная группа довольно шустро ретировалась. Они просто убежали! Преследовать их я точно не собирался, да и не сделали они мне ничего, так что я вернул цзянь в ножны и занял сиденье извозчика.
— Их называют охотниками за добычей, — произнёс наставник. — Хотя правильней будет падальщики. Ждут, когда из таверны выйдет слабый искатель и набрасываются на него всей толпой. Почему-то в империи ходит стойкое поверье, если ты искатель — значит в твоём пространственном кошельке можно найти кучу всего интересного. Вот и появляются охотники за добычей, кто готов рискнуть всем, лишь бы урвать побольше. Падаль как она есть. Даже руки марать о них не хочется.
— Они набрасываются на искателей? — опешил я от такой новости. — Посреди города?
— Род Ван гарантирует защиту тем, кто находится под его покровительством. Искатели вне рода. Вне закона. У нас даже собственной гильдии нет. Потому что каждый искатель действует всегда сам по себе. Всё, что сделал для нас клан — в каждом поясе выделил место под таверну и несколько мастерских. Закон запрещает трогать владельцев, но не посетителей. Нападение на искателя не является нарушением закона. Мы знали, на что шли, отказываясь от защиты рода. Вот только эта монета о двух сторонах. Те, кто напал на искателя, рискуют своей жизнью. У нас нет рамок. Нет ограничений. Есть только собственная система ценностей, уникальная для каждого искателя. Моя, к примеру, гласит, что помогать слабым — тратить своё время. Если кто-то решил пойти путём искателя, он обязан понимать, к чему приведёт такой выбор. Обязан защищать себя сам, не надеясь на более сильного собрата. Да и нет среди искателей братьев. Есть временные партнёры. Ученик, я не понимаю — как долго ты решил держать меня на одном месте? Мы уже два часа как должны быть в школе Духовной силы, вместо этого торчим посреди грязной улицы на отшибе столицы. Вначале прямо, на первом повороте направо. Вперёд!
Новость о том, что за искателями охотятся ради их добычи, оставила неприятные ощущения. Почему-то резко захотелось домой. Туда, где всё знакомо. Где нет толп падальщиков опасной наружности, готовых разорвать тебя только за то, что на твоей груди нет нашивки какого-нибудь клана. Однако мои мысли выветрились, когда мы подъехали к эпохальному сооружению. Высокая каменная стена возвышаясь над всеми домами в округе. Я начал вертеть головой, пытаясь увидеть конец стены, но его не было! Казалось, что стена простирается до самого горизонта! Дорога упёрлась в массивные двухстворчатые ворота, на фоне которых несколько даосов с пиками выглядели карликами. Наставник приказал остановиться, спрятал самоходную тележку и неспешно пошёл к проходу. Я следовал за ним, отставая всего на шаг.
— Школа Духовной силы приветствует идущего к бессмертию! — один из даосов, стоящих возле ворот, легко поклонился моему наставнику, как равному. Меня, само собой разумеется, он даже не заметил.
— Мастер золотого ранга Герлон просит о встрече с главой школы Духовной силы. Мне нужно проверить своего ученика.
— Прошу подождать в гостевом доме. Ваша просьба будет передана главе.
Гостевой дом находился неподалёку от ворот. Вне стен школы. Наставник не спорил и вскоре мы сидели в не самых удобных креслах. Но в отдельном помещении. Нам даже принесли чайник с довольно ароматным чаем. Церемония чаепития не подразумевала разговоров, но, как только пустые пиалы вернулись на стол, наставник произнёс:
— Полагаю, нам придётся прождать несколько часов, а у тебя накопилось много вопросов, ученик. Даю тебе право задать три. Подходи к выбору внимательно. В следующий раз ты получишь такое право через полгода.
Предложение наставника поставило меня в тупик. Вопросы действительно имелись, гигантское количество, но, когда я начал выбирать три наиболее важных из них, все внезапно стали какими-то мелочными. Не спрашивать же о том, что за проверка меня сейчас ждёт? Я это вскоре и сам узнаю. Однако как минимум один вопрос у меня имелся. Тот, на который я так и не получил ответа, не сумев выдержать чудовищной боли:
— Почему оружейник и портной выглядели так, словно умирают?
— Особенности работы с артефактами внутренних поясов. И портной, и оружейник являются обычными даосами уровня кандидат, но вынуждены работать с артефактами первого, а то и второго поясов. Длительная работа с такими предметами пагубно влияет на внешность и здоровье. Если бы ты продолжил носить голубую мантию ученика, что я привёз с третьего пояса, через месяц стал таким же, как эта парочка. Твой организм не готов к работе с артефактами внутренних поясов, поэтому будет терять жизненную силу.
Я покосился на цзянь на поясе, но промолчал. Наставник заметил мой взгляд и пояснил:
— Твой цзянь является артефактом первого пояса, так что он тоже мог негативно на тебя влиять, если бы не привязка. Вас связали кровью и отныне ты и артефакт являетесь одним целым. Предмет не может навредить сам себе.
— Мастера не могут привязать предметы, которыми торгуют, к себе, — догадался я. — Иначе их никто не купит. Наставник, я хотел бы отложить на потом право задать два вопроса. За последнюю неделю со мной произошло так много всего, что в голове всё перемешалось. То, что мне кажется важным сейчас, может оказаться сущей мелочью потом. Раз следующее
