Захват цели - В. В. Миргородов

— Что… самолет же одноместный… — озадаченно проговорил сотня четырнадцать — ОПЯТЬ?!

— Опять, опять! — почти что влетел в кабину я, почти что пробегая по воздуху, как по сугробу, от окна и аж до сюда.

— Вы вообще-то подросли…

— Два сантиметра роли не сыграет. — надулся, пусть и не в серьёз — Давай живее! Ты как раз не жравший.

— Вот именно! — обиделся боец, но в кабину, под меня, залез.

С трудом закрыл фонарь, тихонечко отвел машину в уголок площадки, проворчал про перевес, и пошел на взлет.

— Машина как беременная… нас тут словно не двое, а трое… ой, смотрите, пол проломите своим задом… я не виноват! Тут не металл ведь, углепластик!

А уже в полете, ко мне на уши свалился две девятки, требуя внятного объяснения, какого фига, я невесть куда свалил, как будь то в спешке.

Глава 8 — Сироты

Вот он, детдом… обычное типовое здание! Еще советской застройки, в квартале с такими же типовыми зданиями. Ничего примечательного, если не считать свежий ремонт. Новые окна, яркая краска… ухоженный сквер с образцово остриженным газоном! До образовательных учреждений, в том числе и домов ребенка, не доходили лапки ни у кого в последнее время! Они жили и живут, по принципу «что бог послал!», где что «отколется».

А сирот в стране если меньше и становилось, то как-то незначительно. Так что возникает вполне логичный вопрос — откуда деньги, товарищи? Из каких средств, бюджетов, карманов…

— Двести пятнадцатый, на позиции.

— Двести четвертый — на позиции.

— Триста сороковой — к штурму готовы.

Да уж, это будет выглядеть странно, если у данного, самого обычного детского приюта, просто окажется богатый покровитель, и ничего более. Толпа народу в масках штурмует детский сад. Спецназ ГРУ разграбил дом ребенка…

— Говорит двухсотый — ждите моего сигнала. Без самодеятельности пожалуйста.

— Принято.

— Принято.

— Принято.

— Ну, пойдем что ли. — улыбнулся я двести пятому, что в этот раз, должен изобразить моего кавалера.

Правда парочка из нас вышла… та еще. Штукатурить бойца, дабы тот выглядел моложе, времени не нашлось, а я из себя с трудом выдавил одну, страдальческую морщинку. Так что мы не только как толстый и тонкий, гном с великаном, но и сильно разновозрастная пара.

— Здравствуйте. Мы хотели бы посмотреть ребенка для усыновления…

— А, так это вы недавно звонили, да? — улыбнулась нам в ответ опрятно одетая женщина, что вышла на встречу, стоило нам на войти в здание приюта.

А тут тихо! Где-то в глубине слышны детские голоса, но… воспитанников то тут не много! Может именно поэтому Ванька попал именно сюда? Нет. Нельзя себя обнадеживать.

— Степан — представился мой подчиненный — А это моя жена Маргарита — представил он же меня.

— Евгения — улыбнулась тетка — Пойдемте. — сделала она приглашающий жест вперед по коридору, и я отметил про себя, что в таком узком помещении хватит и лимонки, что бы полностью вывести меня из боя — Вас, как понимаю, интересуют только мальчики?

— Да, всегда мечтал о сыне… — задумчиво, и вполне искренне проговорил боец.

И я понял, что это ни какая не игра, а его искренние чувства. И возможно я зря взял с собой именно его — мы отсюда без сына полка уже точно не уйдем.

— Вы только посмотреть, или… — полуобернулась тетка, продолжая при этом двигать ножками в своей узкой юбке, двигаясь все дальше, в глубины многокорпусного здания.

— Ну вы же понимаете… — улыбнулся я, поняв, что от нас чего-то ждут, ответив на непонятный вопрос так же непонятно.

— Ну да. — коротко бросила мадам, и отвернулась, продолжая при этом идти.

В этот момент, дверь позади нас приоткрылась, заставив нас двоих напрячься, сгруппировав все мышцы в теле в кучу, готовясь к броску. В укрытие — непонятно только куда тут прятаться?! Ближайшая дверь, та, что открылась, до другой недопрыгнуть даже мне, а больше в прямом как спичка коридоре ни где и не спрячешься. Даже если использовать тетку как щит — она худая как струнка! А уж если там пулемет… Ну или же атаковать, что куда более реалистичный вариант — до двери всего-то метра три!

Но вместо ожидаемого нами дула автомата, оттуда высунулась озорная детская мордашка. Затем еще одна. Впрочем, мы уже остановились, и оглянулись, пряча своё напряжение за любопытством.

— А, это дети… — заговорила тетка, но я дальнейшее уже не слушал.

Одна из «мордашек», та, что показалась первой, резко распахнула дверь на полную, заставив вторую упасть и больно ударится об плитку пола, и с визгом кинулась ко мне.

— Саша! — провизжало это чудо, за три метра бега умудрившись начать плакать, пускать слюну, сморкаться, и размазывать выделения по лицу рукавом.

Добежало, заглянула мне в глаза… и кинулось в объятья.

— Ванька… — едва слышно прошептал я, прижав к себе мальчугана и гладя его по волосам — Живой… — прижал я его к себе покрепче, в то время как тетка, вещала о какой-то там бедности данного ребенка, а двести пятый, достал из-за пазухи носовой платок вместо пистолета.

— Живой, — повторил я вновь, подхватив пацана на руки, подкинув разок, словно игрушку, и зафиксировав на уроне своего лица. — и все такой же плакса!

— Не правда! — с трудом возмутился он, сердито насупившись — Неправда… — повторил вновь тихонько, и вновь вытер лицо рукавом, на этот раз не размазывая, а именно вытирая — Я вообще никогда не плачу!

Что вообще-то правда! Исключая младенческий возраст, он вообще у нас стойкий мужчина. Но сейчас — можно! Да и он, в конце концов, всего лишь ребенок…

— Сестрица, ты все же пришла…

— Да… — тихонько ответил на это я, улыбнувшись уголками губ, в то время как тетенька перешла с бедности, на травмы, но все тем же жалостно-безразличным голосом.

— Все время говорит о какой-то сестре, которой у него никогда не было. При этом путается в именах