Кровное дело шевалье - Мишель Зевако

Жалобно завизжали дверные петли, затрещали доски, отлетел в сторону плохо приделанный засов — и дверь открылась!

— Скорее, Алиса! — спокойно обратилась королева Наваррская к молодой красавице, и дамы, а за ними и шевалье вбежали в дом.

Поняв, что ненавистная еретичка ускользает у них из рук, фанатики дико взвыли. Удивительно, как несчастный домишко не развалился окончательно от гремевших вокруг проклятий. Крюсе, Пезу и Кервье уже не вели парижан за собой: в толчее их отбросило в задние ряды. Мощный шквал вырвавшейся из-под контроля стихии обрушился на стену. Люди пинали, давили, топтали друг друга, но дверь уже была закрыта!..

Как только королева Наваррская и вторая дама вбежали в дом, Пардальян перестал крутить шпагу и наугад ткнул ею пару раз в толпу, ранив нескольких горожан, которые завопили от боли. Нападавшие на миг растерялись, а шевалье отпрыгнул назад, влетел в дом и захлопнул дверь.

В доме Жан перевел дыхание и осмотрелся. Это, похоже, была заброшенная плотницкая или столярная мастерская. На полу валялись доски и бревна. В одну секунду Пардальян подхватил несколько тяжелых бревен и подпер ими дверь. Получился крепкий заслон. Если толпа даже сумеет высадить дверь, она наткнется теперь на баррикаду из бревен.

— Месье, вы наш единоверец? — спросила Жанна д'Альбре Пардальяна — и это были первые слова королевы, которые услышал юноша.

— Мадам, вся моя вера сводится к тому, чтобы выжить, — улыбнулся шевалье, — тем более в эту минуту, когда за мою шкуру никто не даст и ломаного гроша.

Королева Наваррская восхищенно взглянула на юношу. В разодранном костюме, с окровавленными руками он еще мог улыбаться!

— Месье, — снова заговорила Жанна д'Альбре, — если нам придется умереть, я хочу перед кончиной принести вам свою благодарность и заверить вас в том, что более мужественного человека мне в жизни видеть не довелось…

— Ну, о смерти нам думать пока рано, — небрежно махнул рукой шевалье. — По-моему, мы проживем еще минуты три, а то и все четыре.

Жан осмотрелся в их маленькой крепости. Изнутри строение представляло собой один обширный зал без потолка, увенчанный крышей, которая опиралась на три мощные деревянные колонны, врытые в землю ниже уровня пола.

В дальнем конце мастерской, у стены, внешняя сторона которой была обращена к реке, Пардальян заметил открытый люк, ведущий в подвал.

— Быстрее вниз! — скомандовал он дамам.

— А вы? — заколебалась Жанна д'Альбре.

— Я сказал — вниз, мадам!

Королева Наваррская и ее фрейлина поспешили последовать его совету и попали не в обычный подвал, а в такой же зал, как и тот, что был над ними. Под дощатым настилом, который служил тут полом, журчала вода — здание стояло на сваях прямо в Сене!

Жанна д'Альбре напрягла слух. Ей почудилось, что к воплям толпы, бушующей на улице, примешиваются какие-то загадочные звуки — будто пила вгрызается в древесину… Но вскоре они утонули в диком вое нападавших…

Интуиция подсказала королеве, что где-то рядом обязательно должна быть дверь, выходящая к реке… Женщина шагнула вперед, и под ногой у нее звякнуло металлическое кольцо. В сердце Жанны затеплился огонек надежды: напрягая последние силы, она дернула за это кольцо и подняла крышку люка. Будто приговоренный к смертной казни, отказывающийся поверить в то, что ему дарована жизнь, Жанна д'Альбре засомневалась, действительно ли она видит шаткую лестничку, спускающуюся к воде, и привязанную к перекладине лодку.

— О, месье, скорее сюда! — громко позвала королева Жана.

— Сейчас! — крикнул сверху Пардальян. — В приличном обществе и умирать приятно!

С этими словами шевалье соскочил вниз. Он тянул за собой толстую веревку. Обмотав один ее конец вокруг кисти, он крепко уперся спиной в лестницу, а ногами в пол, и, побагровев от напряжения так, что почти незаметны стали вздувшиеся вены, отчаянно рванул веревку.

В этот миг обезумевшей от жажды крови толпе удалось наконец высадить дверь; нападавшие ввалились в мастерскую, сметая все на своем пути…

— Смерть гугенотам! Смерть проклятым еретикам! Альбре — в Сену!

Словно античный бог, с корнем выдирающий из земли столетние дубы, Пардальян со сверхчеловеческой силой еще раз рванул веревку.

Послышался страшный грохот, до основания сотрясший мастерскую, деревянные колонны, поддерживавшие крышу, рухнули, и кровля провалилась вниз, погребя под собой ворвавшихся в дом людей. Вслед за ней обрушились и изъеденные непогодой стены верхнего этажа. Множество горожан осталось лежать под обломками…

Как же это могло случиться?

Дело в том, что Пардальян подпилил деревянные колонны, на которые опиралась кровля, потом обвязал их прочной веревкой и, спустившись вниз, дернул за конец этого аркана, вложив в рывок мощь, достойную Геркулеса. Подпиленные колонны поддались, кровля рухнула на нападавших, а Пардальян, на голову которому сквозь широкий люк валились сверху обломки стен и крыши, стремительно прыгнул на нижнюю лестничку, где уже стояли дамы.

Не говоря ни слова, Жанна д'Альбре кивком указала на утлое суденышко, и вскоре все трое уже разместились в маленькой лодке. Шевалье перерубил кинжалом веревку, крепившую лодку к перекладине лестнички, и они поплыли по течению к Лувру.

На дне суденышка Жан обнаружил одно весло и принялся им орудовать. И через пять минут лодка уткнулась в берег. Они причалили немного ниже Лувра, в том месте, где Филибер Делорм, придворный архитектор Екатерины Медичи, начал по ее приказу возводить дворец Тюильри.

Жан помог дамам выбраться на берег и галантно поклонился на прощание.

— Месье! — воскликнула Жанна д'Альбре. — Я королева Наваррская. А как ваше имя?

— Шевалье де Пардальян, мадам.

— Бурбонский королевский дом никогда не забудет той огромной услуги, которую вы ему сегодня оказали, проявив беспримерное мужество и самоотверженность!

Пардальян попытался запротестовать.

— Ах нет, не спорьте! — сказала королева. — Или я решу, что вы сожалеете о своем благородном порыве.

Намек Жанны был ясен: вставший на защиту гугенотки навлекал на себя страшную опасность.

— Как вы можете так говорить, мадам! — вскричал Жан. — Я бы никогда не простил себе, если бы покинул вас в беде, однако, признаюсь, я даже не предполагал, кому имею честь предложить свою скромную помощь. Я понимаю, что оказал услугу вашему величеству, ведь я спас вам жизнь. Но признаюсь честно: я бросился спасать двух несчастных женщин и не предполагал, что вызволяю из беды великую королеву.

Жанна д'Альбре повидала на своем веку немало отважных воинов, встречала не одного храбреца; и все же эту женщину потрясла какая-то очень естественная, непоказная смелость шевалье, сочетающаяся с огромным чувством собственного достоинства и веселой насмешливостью. Все это делало юношу просто очаровательным и пленяло всех, с кем сводила его судьба.