Петр Романов. Клирик - Екатерина Аникина

зря. А ведь сложилось такое впечатление, что оно было рукотворное. Ну, по крайней мере, буду уверен в том, что Долгорукий к этому отношения никакого не имеет.

Так и не притронувшись к воде, я решительно вошёл во третью пещеру.

Шар был огромен. Он источал чудовищную силу, но не показался мне чем-то большим, чем простая батарейка. Зря я грешил на артефакт, глядя на него моя голова очистилась от ненужных мыслей, а мысли стали течь плавно, как и должно было быть.

— Что же ты здесь искал? — прошептал я, обращаясь к Петюне, который уже мне никак не мог ответить.

Артефакт был абсолютно спокоен. Он занимал почти всю пещеру, и светился мертвенным синим светом.

— Ну, ты нашёл здесь то, что искал? — примерно через полчаса бесцельных блужданий вокруг шара, спросил Петька, который вместе с Сонькой спокойно развалились на полу, подстелив под себя принесенное одеяло. А я все гадал, зачем оборотню был нужен заплечный рюкзак.

— А ты знаешь, да. Но это находится не здесь. И, думаю, что Долгорукому вовсе не артефакт здесь был нужен. Нет, ему нужно было что-то другое. Но, что, чёрт бы его побрал? — Я повернулся к выходу. — Пошли. Мы возвращаемся домой.

Глава 9

Артём Снегирёв вошёл в свою келью и только тогда дал волю чувствам. Подойдя к каменной стене, он саданул по ней кулаком. Было больно, но терпеть боль — это первое, чему учили будущих клириков, так что Артём не обратил на неё внимания.

— За что со мной так? — прошептал он, бездумно глядя в то место, по которому пришёлся его кулак. — Что я сделал?

Было понятно, что решение о его выдворении из монастыря настоятель принял еще до того момента, как Романова прибыла в монастырь. А когда Наташа поделилась информацией, важность которой не понимала, настоятель окончательно утвердился в своём выборе. Ведь встречать Романову направили именно его, выдернув с места ликвидации прорыва, на который отправили большую часть клириков монастыря. Правда, его сразу же закрыли, и было не совсем понятно, зачем туда направили столько народу, но сейчас ни в чём нельзя было быть уверенным.

Но его выдернули с места прорыва, и, не дав переодеться, отправили выполнять поручение, которое вполне было под силу смотрителю. Уж не перетрудился бы, доставив девицу к отцу-настоятелю. Заодно на кухню бы заглянул за колбасой, которую у него некому было больше таскать.

— Вместо того, чтобы действительно защищать этот мир от тьмы и тварей, я вынужден буду, как привязанный, ходить за этой куклой. — Сквозь зубы процедил он, вспоминая истинную причину своего недовольства. — Выставляя себя на посмешище, кроме всего прочего.

Если бы его кто-то сейчас видел, то никогда в жизни больше не назвал клириков холодными и бесчувственными. Другое дело, что возмущение и гнев молодого клирика никто, кроме равнодушных стен древнего монастыря, никогда не увидит, даже его братья. Перед собой же можно было иногда дать волю чувств.

Скинув куртку, Артём стянул с себя тонкую кольчужную броню и швырнул её на постель. Туда же полетела подкольчужная рубашка. Холод кельи коснулся обнажённой кожи и немного остудил разгорячённого юношу. По телу поползли противные мурашки, от которых никакие тренировки так и не смогли его избавить.

Вытащив из сундука рюкзак, Снегирёв кинул его на кровать и начал собираться. Одежда, несколько книг, а дальше в рюкзак пошло оружие. Личное оружие клириков, потому что Артём очень сомневался, что ему позволят спуститься в Арсенал, чтобы взять что-нибудь уникальное. Нет, младший клирик. Ты сейчас телохранитель, и основное оружие защиты девчонки — ты сам, смирись с этим. Или тебя не учили здесь, в том числе, и смирению?

А личное оружие всё равно уже никому не пригодиться. Как только клирик, получивший своё первое звание берёт кинжал в руки, древняя магия сразу же связывает дивное оружие со своим хозяином. Навеки. Когда клирик умирал, кинжал рассыпался пеплом. А вот чужака, посмевшего до него дотронуться, этот кинжал и вразумить мог самостоятельно. Особо упорных, так и до смерти. Вот почему, у этого отступника, этого ренегата Долгорукого не отобрали его кинжал. И именно поэтому Артём забирает с собой свой.

Но, кроме кинжала, метательные ножи, обязательный набор зелий, пара пистолетов и запасные обоймы к ним, всё это пошло в рюкзак. Кинжал клирика упал поверх куртки. Ему место у него на поясе, и никакая сила не заставит Артёма с ним расстаться даже ненадолго.

Посмотрев на рюкзак, Снегирёв перевёл взгляд на узкую твердую кровать, на которой спал уже столько лет.

— Твою мать, — в сердцах произнёс он, сдёрнув рюкзак с кровати, и ставя его на пол.

А ведь совсем недавно, когда он стал самым молодым младшим клириком за долгие годы, то думал, что его ждет стремительный взлет. Особенно, учитывая, какие дела творятся в мире, где прорывы возникают все чаще и чаще, то до старшего клирика было рукой подать.

Артём не был тщеславен, он просто хотел участвовать в более серьезных делах монастыря, тем самым принося больше пользы. Настоятель видел насквозь каждого своего воспитанника, и зачастую довольно жестко осаживал с небес на твердую землю. И Снегирёв, не стал исключением.

Медленно вдохнул и выдохнул, очищая сознание. Ничего страшного не произошло. Его никто не изгоняет из монастыря. У него новое задание, которое он обязан выполнить с честью, как предписывает Устав клириков, дабы не опозорить себя и Орден в глазах посторонних. А он уже начал позорить его в своих глазах. Вот за каким лешим он все рубашки и футболки сложил в рюкзак? Что, хотел эпатировать благодарных зрителей, надев куртку на голое тело? Молодец, младший клирик Снегирёв, так держать. Ты её ещё не застёгивай, чтобы эффект понадежнее оказался.

Тихонько рассмеявшись, представив свое появление в стенах Академии в подобном виде. Представил также, какая реакция учащихся Академии за этим последует. Фантазия ему на этом отказала. Почему-то он не мог представить реакцию других людей на него. Слишком редко он покидал стены монастыря. Лишь изредка выбирался домой, чтобы родителей и брата повидать.

Покачав головой, он уже потянулся за футболкой, и тут раздался стук в дверь. Первое и единственное, о чем он подумал, что кто-то из братьев решил навестить его перед отъездом. Это было странно. Практически никому не дозволяется прощаться с братьями перед уходом из стен монастыря, каким бы опасным новое задание не было. Но и задание