Реквием по солнцу - Элизабет Хэйдон

Она рассмеялась, увидев, как покраснел Эши, затем ласково его поцеловала.

— Ладно, я счастлив, что ты не разочарована после такого долгого пути, который тебе пришлось проделать, чтобы вернуться домой. — Эши прижал ее к груди и со вздохом удовлетворения откинулся на подушки, наслаждаясь теплом простыней и холодным ветерком, дующим из окна. — Ты разобралась со всеми государственными делами в Тириане?

— Да, милый.

— Отлично. Я рад, поскольку в обозримом будущем я не намерен им тебя возвращать. Как тебе известно, драконы умеют заглядывать в это самое будущее, поэтому не сомневаюсь, что Риал получил достаточное количество твоих подписей на ближайшие несколько лет вперед.

Рапсодия фыркнула, затем села и задумчиво посмотрела на Эши:

— Я и в самом деле постаралась решить в Тириане все проблемы, требующие моего непосредственного внимания. В мои планы входит заняться проектом, который задержит меня в Наварне надолго, — разумеется, после того, как я съезжу в Ярим, чтобы помочь восстановить Энтаденин. Эши выпрямился.

— В самом деле? Я заинтригован. И о каком проекте идет речь?

— Забота о ребенке и его образование.

— Ты усыновила еще одного внука? И сколько их уже набралось? За сотню перевалило?

Рапсодия покачала головой, и ее глаза приобрели темно-изумрудный оттенок.

— Нет, их всего тридцать семь. И я имела в виду совсем не это.

— Правда? — Эшн стало неуютно от того, каким тоном она произнесла последние слова. — И что же ты имела в виду, Ариа?

Угли в камине, которые всего несколько мгновений назад были холодным серым пеплом, вспыхнули алым сиянием под цвет ее щек.

— Мне кажется, нам пора подумать о собственном ребенке, — ответила Рапсодия, и хотя ее голос звучал совершенно спокойно, Эши почувствовал, что у нее слегка задрожала рука.

Он не сводил с нее глаз, пытаясь осознать ее слова, и вдруг увидел, что она морщится от боли. Тогда он быстро выпустил ее руку, которую, не отдавая себе отчета, сжал слишком сильно.

Выпрямившись, он медленно сел, спустил ноги с кровати и положил подбородок на переплетенные пальцы. По тому, как изменился ритм биения ее сердца, как она незаметно вздохнула, и по дюжине других мелких деталей, о которых ему доложил дракон, Эши понял, что очень расстроил ее, но он сам был до смерти напуган ее словами и потому ничего не мог сделать, чтобы ее успокоить. Вместо этого он сосредоточился на своих внутренних ощущениях, пытаясь прогнать вереницу слов из прошлого, всплывших в его сознании.

Резко отбросив в сторону простыни, Эши встал и подошел к шкафу, стараясь не обращать внимания на удивление и обиду, застывшие на лице его жены. Он достал рубашку и брюки, затем наконец повернулся к ней и, не найдя в себе сил посмотреть ей в глаза, сказал:

— Мне нужно вернуться на встречу с советниками. Извини, что разбудил тебя, после такой дальней дороги мне следовало дать тебе подольше поспать.

— Эши…

Он быстро пересек комнату и взялся за ручку двери.

— Поспи еще, Ариа, — ласково проговорил он. — Я попрошу принести тебе поднос с завтраком через час.

— Ты же сказал, что сегодня никакого совета не будет!

— Это было эгоистично с моей стороны. Они сидят здесь уже несколько недель, без сомнения, им хочется поскорее закончить все дела и вернуться домой.

Рапсодия отбросила покрывало и, встав с кровати, надела халат.

— Не будь трусом, — проговорила она совершенно спокойно и без упрека в голосе. — Скажи мне, что тебя напугало.

Вертикальные зрачки Эши расширились, словно ее слова сопровождались вспышкой яркого света. Он на мгновение встретился с ней взглядом, а затем открыл дверь в коридор.

— Отдохни, — только и сказал он.

Затем быстро вышел и прикрыл за собой дверь.

Она нашла его, когда солнце уже стояло в зените, на вершине одной из сторожевых башен, возвышавшихся у ворот Хагфорта.

Рапсодия прекрасно понимала, что муж знает о ее присутствии, наверняка давно почувствовав ее приближение, поэтому решила, что быть найденным он не возражает. Она остановилась в дверях, на площадке лестницы, и проследила за его взглядом — он смотрел на живописные холмы Наварна, где солнце раскрашивало траву в разные оттенки зеленого. Наконец, услышав, как он тяжело вздохнул, она заговорила, прервав молчание, до этого нарушаемое лишь свистом ветра:

— Ты вспомнил болтовню Мэнвин и испугался? Эши ничего не ответил, лишь продолжал смотреть на холмы и дальше, в сторону Кревенсфилдской равнины. Рапсодия подошла, встала рядом с ним и положила руки на гладкий каменный парапет, построенный заново, после того как старый был уничтожен во время пожара три года назад. Она молча ждала, вдыхая сладковатый аромат лета и тоже глядя на холмы.

Когда Эши заговорил, он так и не отвел глаз от казавшегося бескрайним зеленого моря, раскинувшегося за стенами крепости.

— Мы со Стивеном в детстве целыми днями бродили по этим полям, — сказал он тихо. — Иногда мне кажется, будто я и сейчас вижу его там: он несется за воображаемыми воинами, запускает змея, лежит на спине и смотрит в небо, пытаясь по облакам прочитать свое будущее. — Он покачал головой, словно прогоняя печальные мысли, затем повернулся и очень серьезно посмотрел на Рапсодию. — Ты знала, что его мать, как и моя, умерла, когда он был совсем маленьким?

— Нет.

Эши кивнул, а затем снова повернулся лицом к равнине.

— Чахотка. Она пожирала ее изнутри. Отец Стивена так и не оправился после ее смерти — уходя, она забрала с собой его волю к жизни. Стивен почти ее не помнил. Так же, как Мелисанда не помнит Лидию.

Рапсодия вздохнула.

— Я не умру, Сэм, — мягко проговорила она, назвав мужа тем именем, под которым знала его давным-давно, в юности, когда они встретились по другую сторону Времени. — Мэнвин сказала тебе то же самое. Четко и ясно. Помнишь? «Гвидион, сын Ллаурона, твоя мать умерла, дав жизнь тебе, но мать твоих детей не умрет при их рождении».

Эши едва заметно потряс головой, словно старался прогнать слова, звучавшие у него в голове, слова, которые до мельчайших подробностей запомнил дракон. Прошло более трех лет с тех пор, как он стоял в темном храме Мэнвин, безумной Пророчицы Будущего, которой по капризу природы приходился внучатым племянником, и дрожал от странных, пугающих интонаций в ее голосе, слушая пророчество, о котором ее не просили:

«Я вижу противоестественного ребенка, рожденного в результате противоестественного акта. Рапсодия, тебе следует бояться рождения ребенка: мать умрет, но ребенок будет жить».

Рапсодия кончиками пальцев коснулась плеча Эши, но он сбросил ее руку, стараясь заглушить в памяти другие слова, произнесенные его отцом: