Пропавший чиновник. Загубленная весна. Мёртвый человек - Ханс Шерфиг

Но этим они несказанно разъярили его.

Уж не думают ли эти девчонки, что он растает от их приветствия? Или они воображают, что польстили ему?

Он так раскипятился, что даже остановил машину и, обернувшись в сторону удалявшихся девушек, язвительно бросил им вдогонку:

— Эй, вы! Куклы! Какого черта вы там размахались? Думаете — не устою перед вами? Убирайтесь-ка лучше восвояси да оденьтесь лучше, дуры!

Он не знает, что бы еще такое сказать. Лицо его искажается гримасой, а голос срывается.

Девушки с недоумением оглядываются. Потом заливаются смехом и продолжают свой путь.

Вот что бывает, когда город сталкивается с деревней…

Мужчину в автомобиле зовут Мартин Хагехольм, Беспокойная он душа. Пенсионер да к тому же еще и обладатель наследства. Жить бы ему спокойно в свое удовольствие. Так нет же: носит его всюду нелегкая, всюду сует свой нос — и хлопот у него полон рот. Лицо у Хагехольма багровое. А стоит ему выйти из себя, и оно становится совершенно синим.

Девушки вывели его из себя. Он громко разговаривает сам с собой, отплевывается и время от времени с таким неистовством налегает на рычаги, что машина несется по шоссе какими-то чудовищными скачками.

Красивые здесь места. Луга и болота, нивы и большое озеро. Высокие, поросшие вереском холмы сменяет лес, поднявшийся из зыбучих носков. А дальше белые дюны и синее море.

Несколько в стороне, там, где в почве много суглинка,

лежат крупные хутора. Это крепкие хозяйства, где все в полном порядке. Их владельцы — солидные люди, они своевременно рассчитываются по ссудам и налогам. Только одному из них приходится туго.

—      Не расплатиться ему в срок! — говорит о нем сосед.

—      Хи-хи! Придется ему убраться отсюда. А хутор пойдет с молотка!

Соседи ухмыляются и потирают руки.

—      Поделом ему, так ему и надо!

В сущности ему не хватает пустяка, чтобы расплатиться с долгами. И все же придется расстаться с хутором.

Хуторяне водят знакомства только друг с другом. По воскресеньям хозяева поочередно приглашают друг друга на чашку кофе с невероятным количеством пирожков. Жены являются в шляпках и перчатках, едят белый хлеб ножом и вилкой, далеко оттопыривая при этом мизинец. Они очень чувствительны и начинают визжать, когда с крыши террасы на скатерть падает какая-нибудь маленькая зеленая гусеница. Ай-ай!

Впрочем, есть среди них человек, которого они у себя не принимают. Он пришлый. Он появился здесь только в 1901 году. С ним можно и поздороваться и поболтать. Но приглашать к себе на чашку кофе — не годится. Ведь он — пришлый.

Дальше идут середняки и хусмены7. Они живут на песках и в заболоченных низинах. Они трудятся, не разгибая спины от зари и до зари. Но для того чтобы свести концы с концами, им приходится работать зимой хоть за две кроны в день у богатых хуторян, а летом за чуть большую сумму у дачников.

Но и между этими людьми есть кое-какие различия. Один из них — лентяй, который к тому же еще и пьет. В воскресенье он, случается, выпивает одну, а то и две кружки пива. Этакая свинья! Его зовут Андерс с болота. Типичный обитатель дома призрения. Из тех, которые, не церемонясь, требуют помощи от общины. Позор, конечно, что подобный субъект затесался в эти места.

Потом идут арендаторы. Они арендуют участки, хозяева которых живут в Копенгагене. Столичным жителям не хочется портить прекрасный вид, открывающийся из окон их дач. Ведь каждому приятно в дни отпуска насладиться зрелищем настоящей деревни и полей! И арендаторы зря жалуются, что соломенные крыши протекают, а глиняные стены отдают кислятиной и затхлостью. Зато до чего же они живописны — эти старинные, покосившиеся домики!

Немало контрастов можно наблюдать в здешних местах. Множество разновидностей человеческой породы. Множество крохотных общественных ячеек, существующих независимо одна от другой. Маленькие обособленные мирки, поместившиеся на одной квадратной миле...

Есть здесь и рыбацкий поселок; рыбаки сдают на лето свои жилища копенгагенцам. Они недолюбливают своих дачников: мужчины шныряют повсюду в одних трусах, а женщины — с голой спиной, и только знай себе купаются да загорают, как будто все помешались на этом. Впрочем, на то они и горожане! Только бы заработать на них как следует!

Волнолом занесло песком. Никто в поселке уже не рыбачит. Зато здесь выросли гостиница для курортников, пансионаты и дома отдыха. В стороне от дороги расположен некий «Исторический кабачок» с соломенной крышей, старинными фонарями, надписями на балках и красивыми свинцовыми рамами. «Не забудьте посетить «Исторический кабачок»!» — написано на рекламных щитах, плакатах и дорожных указателях.

Есть здесь, конечно, и колония художников, обитатели которой воспроизводят на холсте красоты местного пейзажа и всякие достопримечательности. Все это — известные даровитые художники, повсюду рыскающие в собственных автомобилях с мольбертами и красками в поисках подходящих сюжетов. Прислуга таскает за ними палитры и держит кисти.

Ремесленники группируются вокруг духовной миссии. Они живут очень сплоченно и образуют свой замкнутый кружок. Собираются они в доме, принадлежащем миссии, распевают псалмы и пьют невероятно много кофе. Люди они с достатком и проявляют трогательное единодушие, когда устанавливают на рынке цены за свои изделия.

Наконец, надо учесть еще лагерь молодых безработных. Это — тоже маленький, независимый мирок, отгороженный от всего остального мира. Безработные остаются здесь только в зимние месяцы. Летом, ввиду наплыва дачников, их предпочитают удалить отсюда. Безработные ведь плохо одеты, н, того и гляди, кто-нибудь из дачников насмерть перепугается, столкнувшись в лесу с этаким оборванцем.

Да и сами крестьяне не очень-то благоволят к безработным. Нечего им здесь околачиваться и переводить драгоценное время. Работают они всего по нескольку часов в день. Все остальное время посвящают занятиям и спорту. И за это государство кормит и поит их, обеспечивает жильем да еще выдает им деньги на карманные расходы!

А на хуторах не хватает рабочих рук. Батраку предлагают уже целых пятьсот крон и четыре выходных дня в году — да и то еще не всякий соглашается. Безработные, видите ли, предпочитают увиливать от работы и получать пособие по безработице. Разве может так дальше продолжаться? Где взять деньги?

Немало есть вопросов, которые ждут своего решения. Немало возникает всяких споров и разногласий. Мартин Хагехольм несется по шоссе. Ему знакомы все эти маленькие домишки и их обитатели: ведь он был когда-то почтальоном и теперь в курсе всех их дел. И надо сказать, он никогда не стесняется похвастать своей осведомленностью. В такой глуши