В сердце Антарктики - Эрнест Генри Шеклтон

Я решил продолжать попытку пробиться к востоку еще в течение суток. Мы изменили курс, взяли к северу, стараясь идти у самого льда и пользуясь каждой малейшей щелью, чтобы пройти на восток. Иногда при этом заходили в узкие тупики в плавучем льду, и приходилось начинать путь сначала.

Западный ветер начал усиливаться, погода становилась более пасмурной. Морские волны с шумом разбивались о края льдин. Барометр падал. Около 5 часов началась снежная метель. Нам пришлось двигаться страшно медленно, так как горизонт видимости стал чрезвычайно ограничен, временами суживаясь до радиуса менее чем в 100 метров. В промежутках между налетавшими шквалами было настолько ясно, что мы могли видеть огромное количество длинных и низких айсбергов, из которых один, например, был восьми километров длиной, а высотой не более 12 метров. Волны разбивались об его узкий конец, когда мы проходили вдоль него на расстоянии нескольких кабельтовых. Затем на нас налетел новый шквал. Когда опять на короткое время стало яснее, мы увидели, что под действием ветра на нас быстро надвигается лед с запада. Кое-где он уже сомкнулся с главным скоплением дрейфующего льда. Легко могло случиться, что эта огромная масса льда окружит и захватит судно, а затем в течение ряда дней или даже недель мы не сможем оттуда выбраться. Ввиду этого я из предосторожности приказал повернуть назад и под всеми парами уходить от этой грозящей опасности. Ничего не оставалось делать, как направиться в пролив Мак-Мёрдо и устроить зимовку там.

«…вода, попадавшая из-за борта, замерзала на палубе и в конюшнях, мы решили воспрепятствовать этому, прибив гвоздями парусину над зияющими отверстиями в фальшбортах. Эта «студеная работа» была поручена Адамсу и Маккею.» Э. Г. Ш.

Поиски прохода к материку среди плавучего льда

По многим причинам я предпочел бы поселиться на Земле короля Эдуарда VII, так как эта область была совершенно неизведана. Экспедиция на «Дискавери» лишь вскользь заметила там голые скалы и высокие снежные склоны. Если бы мы были в состоянии устроить там зимовку, то смогли бы многое добавить к географическим познаниям об этой области. Возможно, с этой базы было бы труднее пытаться достичь Южного полюса, но я не думал, что дорога отсюда до Барьера, откуда уже можно прекрасно стартовать к полюсу, может оказаться практически неосуществимой. Не без напряженной борьбы я принял решение отказаться от намеченной ранее базы для нашей экспедиции. Об этом свидетельствует траектория пути «Нимрода» на сделанном нами наброске карты; но необузданная мощь этих масс дрейфующего льда оказалась сильнее человеческих решений, и мы вынуждены были изменить план.

Выбор места зимовки

С тяжелым чувством смотрел я, как нос нашего судна поворачивает к западу, думая при этом, что не раньше, чем через год, мы сможем увидеть опять ту страну, в которой надеялись зимовать. Мы повернули на запад около 8 часов вечера, продолжая тщательно следить за льдом, когда шли вдоль него. Вплоть до 1 часа 26 января не было заметно ни одной полыньи в тесно сплоченном дрейфующем льду, тянувшемся к северу от нас. Затем мы потеряли лед из виду – он скрылся в тумане. Барометр обнаруживал колебания, дул довольно сильный юго-западный ветер, на море было волнение. Около 6 часов 26 января судно направилось к югу. Я опять хотел подойти к Барьеру и, прежде чем взять курс прямо к вулкану Эребус, идти вдоль Барьера, по крайней мере до бухты Западной. Мы прошли тот проход, который видели на своем пути к востоку, и около 12 часов находились против Восточного мыса бухты Западной. Оттуда курс был взят прямо на Эребус. Предполагая более подробно исследовать Барьер в следующем году, мы повернули прямо на запад, отойдя на некоторое расстояние от кромки льда.

Погода была хорошая, ясная, если не считать низкого слоя облаков над Барьером. Позже, в течение дня эти облака рассеялись, но к вечеру мы совершенно потеряли из виду кромку льда. Поражало отсутствие каких бы то ни было разновидностей птиц, зато вокруг пускали фонтаны киты; некоторые подходили к самому борту. Пока что мы видели гораздо меньше снежных буревестников и больше антарктических буревестников, чем во время прежних экспедиций. В этот день нам попались только один альбатрос с темной спинкой и два гигантских буревестника. Весь день направление ветра было западное, к вечеру налетели один-два небольших снежных шквала. 26-го в полдень мы находились на 78°9′ ю. ш. и 178°43’ з. д. Температура воздуха поднялась до —2,2° С.

28 января погода продолжала оставаться хорошей, хотя небо было покрыто облаками. Около полудня небо на юге расчистилось. Незадолго перед этим в том направлении появилась какая-то странная беловатая полоса, производившая впечатление земли. Когда тучи совсем разошлись, это видение стало отчетливым и оказалось не чем иным, как двумя большими горами – Эребус и Террор, к которым мы направлялись. В два часа дня они стали видны еще яснее и вследствие миража казались даже больше, чем на самом деле. Мы хорошо могли видеть дым, выбрасываемый Эребусом, который с судна казался южнее горы Террор. Мы несколько изменили курс, чтобы обойти мыс Крозье. Вначале у меня была мысль устроить там склад, который могла бы использовать партия, направленная с места нашей зимовки для изучения жизни пингвинов, но затем я от нее отказался, чтобы не задерживать судна. В полдень мы находились на 77°6’ ю. ш., 175°35’ в. д.

В 22 часа мы прошли мыс Крозье на некотором расстоянии от того места, где Ледяной барьер встречается с землей. Погода была превосходная, ясная. За исключением одного случайного айсберга и нескольких крупных льдин, льда не было видно. Мы шли вдоль берега, близко к нему, и в 3 часа находились уже против залива Эребуса. К северо-западу от нас располагался остров Бофорт. Круто обрывающийся к морю с восточной стороны мыс Берд[50] находился прямо по левому борту. 29 января в 5 часов 30 минут мы огибали мыс Берд, погода была облачной. Мы надеялись достичь нашего нового места зимовки, не встретив больше препятствий со стороны льдов. В проливе Мак-Мёрдо нам попалось лишь несколько случайных мелких скоплений льдин, на которых собралось множество пингвинов. Гораздо большее количество льда имелось к западу; сильный ледяной отблеск на горизонте указывал, что по западному берегу должны быть большие скопления его. Проходя по проливу и придерживаясь восточной его части, ближе к земле, мы видели длинный низменный песчаный берег. Вся поверхность крутого склона этого берега, поднимавшегося в сторону континента, по крайней мере в две квадратные мили, была окрашена в желтый и красный цвет из-за гуано пингвинов. Здесь было огромное гнездовье этих птиц.