Война племен. Проклятые земли - Маркус Хайц

— Но королева… — попытался возразить Тунгдил.

Балиндис так энергично замотала головой, что ее каштановые косы заметались из стороны в сторону.

— Королева позовет нас, когда мы будем нужны. Вначале ей все равно потребуется разобраться с тем, что происходит в королевстве, потом она выспится, а все остальное можно будет решить завтра. — Гномка провела Златорукого по коридорам в свою комнату, которую Тунгдил увидел в первый раз.

Тут было чисто и уютно, во время отсутствия Балиндис кто-то вытирал пыль. Вытащив пару одеял из шкафа, гномка бросила их на кровать.

Они вместе помолились о выздоровлении Боендала перед алтарем Враккаса в углу комнаты, а затем сняли тяжелые кольчуги и одетыми улеглись в кровать.

Балиндис не сводила глаз с лица Тунгдила. В ее взгляде горели любовь и радость. Златорукий чувствовал то же самое. Склонившись к девушке, он нежно поцеловал ее в губы.

— Знаешь, о нас уже судачат, — устало улыбнулась она.

— А почему бы и нет? Мы же герои.

— Нет, не потому, — рассмеялась Балиндис. — Они говорят, что мы открыто показываем нашу любовь. — Она заметила, что он ее не понимает. — Неужели близнецы не рассказали тебе кое-что о нашем народе? Мы оба свободны, Тунгдил. Мы не должны открыто проявлять свою любовь, а уж тем более обниматься при посторонних, до тех пор пока не заключили Нерушимый Союз. Любое прикосновение, выходящее за рамки дружеских отношений, в том числе то, чем мы сейчас занимаемся, нарушает моральный кодекс.

— Мы же герои, Балиндис. — Тунгдил ухмыльнулся. — На нас этот кодекс не распространяется. Кроме того, вскоре мы поженимся.

Но Балиндис не разделяла его легкомыслия.

— Герои тоже должны придерживаться кодекса. Таков закон гномов, и потому о нас и шепчутся. Даже женатые ведут себя пристойно в присутствии других гномов.

— Нет, этого мне близнецы не рассказали. — Тунгдил пододвинулся к ней поближе. — Ну и пусть шепчутся. Еще немного — и у них не будет для этого причин.

Обнявшись, они уснули.

Балиндис действительно оказалась права.

Королева Ксамтис Вторая позволила им выспаться и призвала к себе только к вечеру следующего дня.

Они воспользовались свободным временем, чтобы вымыться — хотя и в отдельных купальнях, разделенных деревянной перегородкой. В конце концов, Нерушимый Союз они еще не заключили. Хотя Тунгдилу было наплевать на сплетни, он понимал Балиндис и старался не нарушать моральный кодекс гномов.

За завтраком Златорукий с удивлением узнал, что ему вообще повезло, что Балиндис еще не замужем. Гном, выбранный кланом ей в женихи, погиб в бою, потому Союз так и не был заключен. Разорвать Нерушимый Союз было практически невозможно, хотя в теории разводы существовали — если были согласны обе стороны. Но Балиндис не помнила, чтобы такое когда-либо происходило.

— И тут появляешься ты, Тунгдил, и завоевываешь мое сердце, — улыбнулась гномка и вновь принялась за готовку.

После поедания сухих пайков ей явно доставляло удовольствие собственноручно создавать истинно гномьи блюда. Она потушила картошку с грибами и поджарила бутербродный гриб фуди, намазала его клюквенным вареньем… Тунгдил поедал ее стряпню без особого аппетита, что Балиндис, конечно же, заметила.

— Слишком мало специй?

— Знаешь, я никак не отвыкну от кухни людей, как и от многих других человеческих привычек, — сознался Тунгдил. — Все очень вкусно. — Он оглянулся. — А у тебя нет сыра, который близнецы…

— Этой отвратной гадости? — опешила она. — Одна вонь, никакого вкуса.

— А мне нравится, — буркнул гном.

Он был немного обижен, ведь оказалось, что Балиндис терпеть не может как раз тот вид гномьей еды, который ему нравился. Но, чтобы не ссориться, он решил перевести разговор на другую тему.

— Так, значит, твой клан еще не знает, что мы…

— Нет, да и как бы они могли это узнать? Но ничего, это мы вскоре поправим.

— Все будет в порядке? — Тунгдил почесал бороду. Внезапно он столкнулся с гномьими законами, на которые раньше мог вообще не обращать внимания.

— Это сложный вопрос. — Балиндис с аппетитом поедала картошку. — Молодая гномка вообще-то не может сама выбирать себе мужа. Это могут делать вдовы, но я-то не настоящая вдова.

Тунгдил положил в миску добавки, чтобы показать Балиндис, что еда ему все-таки нравится.

— А что мы будем делать, если твоя семья не согласится на наш брак? — Мысль об этом причиняла ему почти физическую боль.

Гномка опустила ложку и нежно погладила его руку.

— Я все равно поеду с тобой в Серые горы, что бы ни сказали представители моего клана. Но если мне запретят заключать с тобой Нерушимый Союз, ничего поделать нельзя. Я не могу навлечь позор на свою семью.

— И что это значит?

— Что я буду тебе другом, но не более того.

Тунгдил чуть не подавился грибом — не стоило говорить с набитым ртом. «Все сложнее, чем я думал».

Он с ужасом представил себе, как проводит день за днем рядом с Балиндис, но не может больше прикоснуться к ней. И так всю жизнь.

Можно будет пожать ей руку, можно будет по-дружески обнять, но не более того. Он никогда больше не поцелует ее в губы. Мысль о том, что какой-то другой гном займет его место и будет рядом с Балиндис на правах, дарованных ему Нерушимым Союзом, повергла Тунгдила в панику. «Какой ужас».

Беспокоясь о своем будущем, гном даже позабыл о Боендале, о Серых горах и чудовищах Тиона, готовых ринуться в Потаенную Страну. Он молча продолжил есть гномью стряпню.

— Что случилось? Я испортила тебе настроение? — спросила Балиндис, сжимая его руку. — Прости, я не хотела.

Подняв голову, он посмотрел на ее прекрасное лицо, и все его заботы испарились, как снег в огне.

— Скоро нам уже не нужно будет беспокоиться, — улыбнулся он. — Мы будем чудесной парой, у нас родятся чудесные дети, и мы научим их ковать восхитительнейшие произведения искусства. — Он поцеловал ее в запястье, а она запустила пальцы в его волосы.

Тревога улетучилась.

Наконец посланник королевы пригласил их в тронный зал. Пройдя по широкому коридору, они очутились в восьмиугольной комнате, обитой листовым золотом.

Даже здесь видны были следы землетрясения: дыры в стенах показывали гномам, что существуют силы, перед которыми не выстоят даже скалы.

Тунгдил заметил девять новых колонн, установленных не столько ради украшения, сколько для укрепления потолка. Строители постарались на славу, украсив их пластинами из золота, серебра, враккасия и прочих драгоценных металлов, но было видно, что эти колонны здесь не к месту. Мозаики на потолке тоже пострадали от землетрясения, часть драгоценных пластин отвалилась.